гробнице Тутанхамона с ее коридором длиной 7,6 метра, восьмиметровой передней и погребальной камерой с двумя примыкающими каморками. Мешали археологам и газетчики, съезжавшиеся со всего света, и фотографы, кидавшиеся запечатлеть на пленку любую извлеченную на поверхность земли находку. Система охраны на местах раскопок тогда была далеко не на высоте, что только раздражало всех, кто отвечал за проведение исследовательских работ.
Когда исследователи-первопроходцы только начинали проводить изыскания, за ними не было такого надзора, как за их последователями-археологами, работающими в Египте в наши дни. Так, например, сегодня в Западных Фивах ведут изыскания археологи со всего света – и за каждой экспедицией бдительно следят сотрудники Службы древностей, инспекторы и всякого рода уполномоченные, которые регулярно направляют свои отчеты в Каир. Время, отводимое на раскопки, ограничивается несколькими месяцами, и археологическим партиям приходится неукоснительно соблюдать все предъявляемые нормы и правила, иначе им уже больше никогда не разрешат работать в Египте. Все находки подробнейшим образом описываются.
Когда Бельцони объявился в Долине Царей, в те места никто больше не смел казать глаза. Впрочем, строгого надзора тогда ни за кем не было, не то что теперь, и последующие археологические партии обосновывались в открытых гробницах на долгие месяцы: исследователи спорили там, делали зарисовки и перекусывали. А некоторые усыпальницы даже служили им жильем, как и храмы Миллионов лет. И сегодня кажется странным, что в то время, когда был обнаружен «тайник» Дейр эль-Бахри, никто не проводил подробной инвентаризации находок. А когда на раскопках в Ахетатоне, в Среднем Египте, работали немецкие археологи, найденные артефакты и вовсе исчезли без следа. Та же участь постигла и знаменитый бюст Нефертити, который отныне служит едва ли не главным украшением Египетского музея в Берлине и который так хотят заполучить обратно египтяне.
Древностями торговали во все времена, и порой ученые принимали самое непосредственное участие в подобной торговле. В наши дни за такую деятельность ожидает суровое наказание. Однако не надо путать «украденное» с древностями, которые Египет преподносил в дар многим странам по собственному почину. К примеру, в благодарность за содействие в спасении нубийских храмов Египет дарил памятники и статуи странам, участвовавшим в спасательных работах. Так, Наполеону подарили один из обелисков Рамсеса II, и с той поры он возвышается на площади Согласия в Париже, а второй обелиск так и стоит перед Луксорским храмом.
Как бы то ни было, со временем египтяне утратили немало из своего национального достояния. И в этом смысле предоставленное исследователям право присваивать часть сделанных ими открытий – не самый лучший способ его сохранить. Например, к работавшим на Кипре археологам перешла добрая половина найденных ими артефактов, так что порой приходится ездить по разным странам, чтобы взглянуть на эти находки, потому как на острове Афродиты они представлены в виде копий.
16. Хоремхеб
Хотя Хоремхеба немало связывало с XVIII древнеегипетской династией, он, со многих точек зрения, уже был предвестником эпохи Рамсесов. Став царем, он, похоже, сам избрал себе преемника – будущего Рамсеса I, потому как своих сыновей у него с Мутнеджмет, его супругой, не было. Гробница Хоремхеба, как и усыпальница Эйе, по конструкции отличается от тех, что строили в эпоху XVIII династии. Гробницам правителей XVIII династии, как, например, гробнице Тутмоса I, были присущи округло-угловатые формы (такие же формы были у усыпальниц Аменхотепа II, Тутмоса IV, Аменхотепа III и Тутмоса III). Стены же гробницы Хоремхеба, украшенные прекрасно сохранившимися выпуклыми, нередко рельефными изображениями с преобладанием синего цвета, уже напоминают убранство гробниц Рамсеса I, Рамсеса III и его сыновей и даже Сети I. А стиль незаконченных фресок в ней сродни манере, характерной для новоявленных декораторов гробниц. Этот новый стиль возник и развивался в эпоху XVIII династии, и Хоремхеб нанимал именно этих художников – из поселения ремесленников.
На стенах погребальной камеры в ДЦ-57, длиной метров сто с лишним, вырезаны строки из «Книги врат». А саркофаг расписан образами богинь, оберегающих усопшего в загробном мире.
В феврале 1908 года, когда Эйртон, помощник Теодора Дэвиса, первый раз проник в эту гробницу, он замер в восхищении перед погребальной камерой, похожей на колонный зал. Там хранились самые разные предметы – от ларцов и статуй до магических кирпичей. Хотя Хоремхеб, дабы уберечь захоронения от грабителей, и принял все меры предосторожности, провозгласив суровые законы против мародеров, самому уберечься от незваных гостей ему все же не удалось. Его усыпальницу разграбили, а потом восстановили еще в древние времена.
В гробу, помещавшемся в ДЦ-57, лежали кости. Однако принадлежали они, очевидно, не Хоремхебу. В соседней комнате были обнаружены еще чьи-то кости. Но и они явно не были останками царя! Так где же покоится мумия Хоремхеба?
Последний царь из XVIII династии, помнится, повелел построить себе две гробницы: одну – в Саккаре, когда Хоремхеб, вероятно, был еще главнокомандующим, а другую – в Фивах, когда он уже стал фараоном. Кости, обнаруженные в Саккарской гробнице, не принадлежат Хоремхебу. В таком случае это могут быть останки его супруги Мутнеджмет, которую, как было принято считать, похоронили не в мужниной усыпальнице, а где-то еще. Если царя погребли в ДЦ-57, куда подевалась его мумия? Возможно, она находится вместе с другими мумиями из «тайника Дейр эль-Бахри». Как бы то ни было, она до сих пор не опознана.
Хоремхеб, повелевший возвести в Карнакском храме три пилона на блочных основаниях (талататах) во времена Эхнатона и Нефертити, оставался в душе воином. Возможно, он и потерпел поражение от хеттов, но его победы сохранились в памяти потомков на века. Да и Рамсес I, судя по всему, был ему под стать. Как истинный сын воина, снискавшего себе славу на ратном поприще, Рамсес I, прежде чем взойти на престол, был царским советником. Впрочем, правление его было недолгим. Наследовал ему его сын Сети I, а Сети I в свою очередь сменил его сын, надменный и жестокий Рамсес II, получивший воспитание на военном и политическом поприщах.
В истории Древнего Египта на престол нередко восходил тот, в чьих жилах не было ни капли царской крови, – в частности, потому, что у того или иного фараона и его великой царской жены не было наследника. Другие династии возникали и исчезали точно так же. Однако «незаконное» правопреемство не мешало новоявленным царям считать себя прямыми потомками фараонов, своих предшественников. Памятуя об этом правиле, военачальники и царевичи, рожденные от фараона и гаремной наложницы, или же высшие сановники могли надеяться на то, что в один прекрасный день им тоже улыбнется удача – и они возвеличатся. Хотя царская кровь и родственные браки между членами царских семей имели не последнее значение в глазах народа и жречества, история Древнего Египта знавала немало случаев, когда из правила делались исключения.
Приложения
