Джонсону. Рассказала его сыну обо всем.
.
— Милая, я даю тебе выходной, иди домой и отдохни.
— Патрик, что значит «я даю тебе выходной». Ты не мой босс. Мы с тобой равноправные партнеры, не забыл?
— Келли, не начинай.
— Нет, это ты не начинай. Что за патриархальные замашки? Только не говори, что мечтаешь о жене- домохозяйке.
— Гм, было бы неплохо, если бы моя женушка ждала меня всегда дома, в теплой кроватке. — Патрик улыбнулся.
Келли вздохнула. То, что спорить с ним бессмысленно, она уяснила еще в первую встречу. Лучше действовать более умело и тонко.
— Что ж, договорились. Я сегодня не пойду на работу в ресторан, а завтра — выходной у тебя. Подходит?
— Поживем — увидим, — согласился Патрик. Тебя подвезти?
Келли вспомнила, как далеко они отошли от оставленной на стоянке машины, и сказала:
— Нет, пожалуй, я лучше доберусь сама. До моего дома не так уж и далеко.
— Как знаешь, милая. Надеюсь, ты позволишь мне хотя бы вызвать тебе такси? Почему ты так на меня смотришь? Неужели ты думала, что я дам тебе сесть в переполненный душный автобус после такой чудесной прогулки на свежем воздухе.
Келли улыбнулась от переполнявшего ее счастья.
Наконец-то и у нее появился человек, который заботится о ней, ничего не требуя взамен.
Через несколько минут она уже садилась в такси.
— Я обязательно тебе сегодня позвоню. Никому не назначай свидания на вечер, — прошептал Патрик на прощание.
— Что ж… — Келли закатила глаза, — я подумаю, что смогу сделать.
Он поцеловал ее в ухо, закрыл дверцу автомобиля, и такси сорвалось с места.
— Мисс, так куда мы едем? — поинтересовался водитель.
— Сначала заскочим на Мэдисон-стрит, семьдесят шесть, а затем к ресторану «Каприз», пожалуйста.
Таксист кивнул.
— Посмотрим, как он тут работает, — пробурчала себе под нос Келли, поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, где располагался рабочий кабинет мистера Джонсона-старшего.
Келли на цыпочках кралась по коридору, желая устроить Патрику сюрприз.
Подойдя к закрытой двери кабинета, она услышала возбужденные мужские голоса, говорившие… Неужели о ней?!
— Что ж, Патрик, поздравляю! Не ожидал от тебя такой расторопности. Когда свадьба?
— Мы пока даже и не думали об этом.
— А пора бы задуматься. Я уже могу начать составлять брачный договор?
— Не слишком ли рано? — с сомнением спросил Патрик.
— А чего тянуть? Насколько я понял, значение имеет лишь один пункт. Тот, что касается совместного распоряжения имуществом. Вернее, дающий супругу право продать что-либо, принадлежащее супруге.
Патрик промолчал.
— А здорово вы обработали эту простушку! — не без восхищения сказал Гарри Хоупс. — Я, конечно, нисколько не сомневался, что вы способны запудрить мозги любой женщине, но чтоб так быстро… Особенно учитывая тот факт, что накануне внезапного пробуждения страсти, вы едва удержались, чтобы не прикончить несчастную наследницу на месте. — Адвокат громко расхохотался.
У Келли внезапно закружилась голова, перед глазами поплыли разноцветные круги. Она едва удержалась на ногах, прислонившись к косяку двери.
Господи! Нет! Не может быть! Слезы градом катились по щекам. Патрик не мог… не мог… я не могу в это поверить.
Но не верить собственным ушам было бы полным безрассудством. Она ясно слышала, как хваленый адвокат Патрика поздравлял клиента с удачей. То есть с тем, что ему удалось влюбить в себя ее.
Значит, Патрик только играл в любовь. Все его вздохи, томные проникновенные взгляды, медовые речи и страстные поцелуи всего лишь игра, притворство, лицемерие. Все оказалось расчетом и обманом. Патрик никогда не любил ее. Ему нужно было лишь ее согласие на продажу ресторана! В висках стучало. Голова, словно свинцовая, опускалась на грудь.
Она снова ошиблась в мужчине. Влюбилась в негодяя, который не только ухаживал одновременно за несколькими женщинами, но и делал это из соображений выгоды. Интересно, Памела его заинтересовала лишь в физиологическом плане или на ее счет у него тоже какой-то далеко идущий план?
Боже, как же она хотела его ненавидеть! Но сердцу не прикажешь. Келли по-прежнему любила Патрика Джонсона-младшего, хотя и дала себе слово никогда с ним даже не разговаривать. Пусть убирается в свой чертов Лондон — она сама управится с рестораном. В конце концов, она почти дипломированный менеджер. В «Капризе» она проработала чуть ли не десять лет и всегда очень внимательно следила за работой мистера Джонсона. Нередко и сама помогала ему советами и рекомендациями.
Келли на ватных ногах отошла от кабинета и по возможности быстро и незаметно спустилась вниз. Вроде бы ее никто не заметил. Памела и Дженифер были заняты с клиентами.
Келли вышла из ресторана, поймала такси и, назвав свой домашний адрес, уткнулась лицом в колени и заплакала, как маленькая беззащитная девочка.
— Патрик, в чем дело? Неужели я утратил чувство юмора? Почему я один смеюсь над своими шутками, а вы сидите с таким выражением лица, как будто все ваше наследство досталось какой-нибудь богадельне? Зная вашего отца, я бы не удивился.
— Просто мне не нравится ваш тон.
— Мой тон? — Гарри Хоупс был и впрямь удивлен.
— Тон и те выражения, в которых вы высказываетесь по поводу Келли.
— Ба! Уж не влюбились ли вы в нее?
— Это не ваше дело, — огрызнулся Патрик.
— Ну и дела! Значит, птицелов сам попал в свои силки.
— Не могу сказать, что полюбил Келли до конца своих дней, но… она очень милая, добрая, такая наивная… И она была последним другом моего отца. Мне не хочется ее обижать и причинять ей страдания.
— Только не надо распускать сопли. Терпеть не могу все эти телячьи нежности. В конце концов, мне абсолютно наплевать, из каких соображений вы решите вступить в брак…
— Для вас главное — оказать нам юридическую услугу, — перебил адвоката Патрик. — За скромное материальное вознаграждение.
— Все договоры по прейскуранту. Ничего сверх. Личная жизнь клиентов меня не касается.
— Безусловно. Я это понял с первой нашей встречи, — с иронией сказал Патрик.
— Если вы намекаете на то, что я якобы проявил непозволительное для адвоката любопытство и… подсказал вам способ решения проблемы, то почему же вы сразу не поставили меня на место? Как порядочный мужчина вы должны были незамедлительно пресечь мои разговоры и даже не выслушивать до конца те непристойные предложения, которые я выдвигал. Вместо этого вы в точности исполнили все мои рекомендации, достигли желаемого, а теперь вздумали упрекать меня в аморальности и цинизме. Вот именно это я и называю черной неблагодарностью. Ваше счастье, что я уже привык к ней за долгие годы юридической практики и жертвенного служения людям, — с пафосом закончил Хоупс.
Патрик рассмеялся.
— Браво! Первоклассный спектакль. Теперь я понимаю, почему вы заслужили славу лучшего нью- йоркского адвоката. Хитры, изворотливы, артистичны и при этом высокий профессионал.
