того, что-то в поведении задававшего вопросы воина подсказывало ему, что детали прошлого следует хранить в секрете — по крайней мере, временно.
— Я пришел сюда, чтобы узнать волю Зевса, — подняв голову, объявил он. — Я не ведаю, что будет потом.
Кастор вопросительно приподнял брови.
— Это гораздо более сложная проблема, чем ты, вероятно, думаешь, — заметил он. — Не исключено, что ответ окажется трудно принять.
— Что ты имеешь в виду?
— Зевс нелегко раздает милости, а после того, как четко представит все, ты должен будешь ему следовать и не сбиваться с пути. Если все сделаешь правильно, то получишь почести и славу, и аэды на протяжении многих веков станут тебя воспевать. Но если ты провалишься… — Кастор бросил кусочек хлеба в огонь. — Тогда твое имя будет забыто навсегда, даже в Гадесе.
Сердце Эперита возбужденно билось в груди, хотя предупреждение Кастора и прозвучало. Мысль о том, что о нем сложат песню, будут долго почитать после смерти, только радовала. Это все, что хочет услышать воин. Таков единственный вид бессмертия, которого может добиться человек, и его искал каждый боец. Луч света осветил погруженный в тень путь юноши, определил его судьбу, и он, все еще пребывая в возбуждении, решил тут же отправиться в путь.
— Кастор, твои слова идут от богов! Простите мою поспешность, но я хочу отправиться в путь к оракулу. Прощайте. Молюсь богам, чтобы они защитили вас и принесли вам удачу.
Он поднял щит из сложенной вчетверо бычьей шкуры, подаренный ему дедом, перекинул за спину. Теперь щит украшали новые отметины. Но до того, как юноша успел вырвать из земли копья, Кастор шагнул вперед и преградил ему путь.
— Не торопись, друг. Мы все направляемся в одно место. Предлагаю пойти вместе. Нам не помешает твоя защита.
Эперит рассмеялся:
— А мне не помешает ваша еда! Но я не могу здесь больше ждать — до горы Парнас все еще остается три или четыре часа пути, а светлое время дня не длится вечно.
— Пусть идет своим путем, — объявил красивый воин, вступая в круг соотечественников. Темные глаза смотрели подозрительно, когда он рассматривал новичка. — Нам не требовалась твоя помощь, мы не просили о ней, незнакомец. Ты вступил в сражение, которое мы выигрывали, убил пару фиванских дезертиров, пока они стояли, повернувшись спиной. И дальнейшие притязания на всю славу не означают, что мы перед тобой в долгу. Если ты так думаешь, то я с радостью покажу тебе твою ошибку. Нам не нужны любители падали.
Эперит опустил руку на рукоятку меча и быстро обвел взглядом круг критских воинов. Он понял: все смотрят на него и ждут реакции на оскорбление. Если он достанет клинок из ножен, то они наверняка помогут своему соотечественнику. Тогда все надежды на славу испарятся, юношу в таком случае ждет быстрая и ненужная смерть. Но гордость воина не позволяла ему отступать после такого.
Внезапно он почувствовал одиночество.
— Я согласен, Ментор, нам не нужны любители падали, — сказал Кастор, взяв говорившего за руку и мягко отведя в сторону.
— Как не нужны и паразиты, и разные прихлебатели. Но нам необходимы воины. — Затем он заговорил тише, но легкий ветер все равно доносил его слова до ушей Эперита, отличавшегося хорошим слухом. — Ты знаешь, что дома проблемы. Он может оказаться полезен. Мне нравится его боевой дух.
Ментор что-то пробормотал. Юноша не смог разобрать его слов. Кастор кивнул, затем повернулся к остальным, объявил, что вопрос решен и, если Эперит хочет, они вместе отправятся к оракулу. Молодой воин снял руку с рукоятки меча и перевел дух.
— Более того, Эперит, после того, как мы все выслушаем Пифию, то сможем проводить тебя в гавань, где у причала стоит наш корабль. Это оживленное место, а если ты ищешь приключений, то неплохо начинать в порту. Что скажешь?
Юноша кивнул.
— Чужестранец должен принимать предложения дружбы, коли они поступают.
После этого Кастор достал кинжал из складок туники и протянул Эпериту рукояткой вперед.
— В таком случае ты перестаешь быть посторонним и чужим. Возьми кинжал. Я призываю в свидетели Зевса и клянусь тебе в дружбе и верности. Этим даром я подтверждаю свое обещание чтить и защищать тебя, когда бы ты ни оказался у меня дома или на моих землях. Я никогда не стану выступать против тебя с оружием и всегда буду помогать в случае необходимости. Эта клятва распространяется на меня и моих детей, на тебя и твоих детей на семь поколений вперед, как требуют наши обычаи.
Эперит нервно взял кинжал и сжал в потной ладони. Оружие оказалось богато украшено золотом, а на рукоятке была выгравирована сцена охоты на кабана — мастерская работа. Сжимая пальцами рукоятку и скрывая удивление, молодой воин с благодарностью посмотрел на Кастора. Тот глядел на него в ожидании.
Юноша знал про подобный обычай у знатных господ и вручение ксения гостю с предложением дружбы. Он много раз видел, как это делал его дед. Дело было не просто в хороших манерах, это считалось обещанием нерушимой дружбы, союзом на всю жизнь. Традиция стала основой кодекса, по которому жили воины, становясь знаменитыми. Благодаря этому кодексу их боялись, а знатные имена воспевали по всей Греции.
После мгновенной паузы он снял ножны с плеча и достал меч. Затем Эперит заткнул клинок за пояс и протянул кожаные ножны Кастору.
— Мне нечего тебе больше дать, — торжественно произнес он. — Эти ножны вручил моему деду отец нашего царя после того, как дед спас ему жизнь в сражении. Они принадлежали великому человеку, и я с открытым сердцем предлагаю их тебе. Счастлив подарить их воину, в венах которого течет благородная кровь. Вместе с ними я даю тебе клятву верности. Я клянусь почитать тебя, когда бы мы ни встретились. Я никогда не пойду против тебя с оружием, но буду защищать тебя от врагов. Призываю в свидетели Зевса, и клянусь, что буду делать это сам, это будут делать мои дети в отношении тебя и твоих детей на протяжении семи поколении.
Кастор взял ножны и подмигнул молодому воину. Ментор за его спиной смотрел сердито и недовольно.
Они молча шли по горным тропам, выстроившись друг другу в затылок. Тропы вытоптали ноги тысяч паломников на протяжении сотен лет. Из-за дождя, начавшегося во второй половине дня, камни стали скользкими, поэтому люди осторожно выбирали путь, используя копья в виде посохов. Добравшись до верхних склонов, они увидели огромную долину, простиравшуюся внизу. За ней виднелась река. Эперит подумал, что она ведет к морю. Небо над ними стало серым от дождевых туч. Приближался вечер. Вскоре над вершинами гор появится луна.
Кастор и Галитерс шагали впереди остальной группы. Сказывалась усталость после сражения, воины начинали отставать. Но безжалостный марш продолжался, и воздух наполняло тяжелое дыхание людей.
Эперит уже начат уставать от присутствия Ментора, который постоянно за ним наблюдал, шагая всего в двух или трех шагах позади. Поэтому юноша покинул свое место в строю, ускорил шаг и присоединился к двум командирам.
— Вечер надвигается, Кастор, — сказал он, когда догнал их. — Мы будем разбивать лагерь или пойдем дальше ночью?
— Устал от ходьбы? — улыбнулся критский воин.
— Я могу идти столько же, сколько и ты, друг, в отличие от остальных ваших. У них тяжелое оружие, это замедляет ход. К тому же, здесь становится тяжело дышать. И люди постоянно вздыхают.
Галитерс оглянулся назад и фыркнул.
— Слишком долго был мир, они расслабились. Это хорошие парни, с завидным боевым духом. Но пусть им помогут боги, если когда-либо придется оказаться в настоящей схватке щитом к щиту.
К этому времени солнечная колесница уже закатилась за горизонт. Темнело, становилось сложно
