Именно с этого момента новая власть взяла уверенный курс на идеологическое ниспровержение предыдущего режима, на разрушение старых государственных структур. К сожалению, ничего нового взамен уничтоженного старого новая власть построить не смогла. Старая поговорка «Ломать – не строить» и в этом случае доказала свою правоту.
Отрекаясь в очередной раз от «старого мира», коммунистическая власть лихорадочно искала для себя союзников в деле идеологического ниспровержения прошлого. И одним из таких союзников стал для нее Владимир Высоцкий.
С сентября 1986 года количество публикаций в советских средствах массовой информации о жизни и творчестве Высоцкого заметно увеличилось. По сравнению с прошлым годом, когда количество статей, в которых упоминалось его имя, исчислялось 13-ю, в этом году количество таких статей перевалило за полсотни.
1987 год стал поворотным годом перестройки. В январе в Москве прошел очередной Пленум ЦК КПСС, на котором Михаил Горбачев впервые выступил с широкой критикой преступлений сталинской поры и ошибок брежневского «застоя». Этот пленум должен был, по мнению «прорабов перестройки», придать новый импульс начатым в стране реформам и стать их мощным идеологическим прикрытием. Лозунг: «Разоблачение прошлого во имя светлого будущего!» был вынесен на авансцену перестройки. Отныне все должно было служить претворению в жизнь этого лозунга. И свою роль в этой мощной пропагандистской кампании должно было играть и имя Владимира Высоцкого.
Обращение «прорабов перестройки» к Высоцкому было неслучайным по многим причинам, но главное заключалось в том, что покойный принадлежал к той плеяде людей, именуемых «шестидесятниками», которые, являясь духовными предтечами перестройки, дожили до своего «звездного часа» и, взмыв на гребень политической власти, получили теперь реальную возможность претворить многие свои замыслы в жизнь. По праву считая Высоцкого «своим», они взяли на вооружение его имя в своей святой, как они считали, борьбе за восстановление в СССР ленинского социализма, за придание ему человеческого лица.
49-летие Владимира Высоцкого, которое прошло в январе 1987 года, было отмечено поистине беспрецедентной пропагандистской кампанией, когда буквально вся центральная печать была заполнена статьями, посвященными жизни и творчеству безвременно ушедшего поэта и артиста. Один перечень этих изданий уже говорит о многом: «Комсомольская правда» (8 января), «Московские новости» (18 января), «Московский комсомолец» (22 января), «Известия» (25 января), «Труд», «Советский спорт» (25 января), «Советская культура» (27 января), январские номера журналов «Огонек», «Искусство кино», «Литературное обозрение» и, наконец, главная газета советских коммунистов «Правда» за 12 февраля!
К печатным изданиям не преминули присоединиться телевидение и кинематограф. 23 января Центральное телевидение показало фильм «Монолог», в котором впервые была показана запись выступления Владимира Высоцкого в передаче «Кинопанорама», сделанная 22 января 1980 года. В марте на экраны страны вышел документальный фильм о Высоцком «Воспоминание», созданный на киевской киностудии им. А. Довженко.
13 января 1987 года на 62-м году жизни и на третьем году руководства Театром на Таганке скоропостижно скончался Анатолий Эфрос. Многие тогда связали эту смерть с его поистине неблагодарной работой на Таганке, с тем бойкотом, который объявили ему многие артисты как внутри театра, так и вне его. По горячим следам этой смерти появились в средствах массовой информации статьи различного толка и направленности. Антитаганковская «Литературная газета» предоставила свои страницы драматургу Виктору Розову. Его статья носила название «Мои тревоги».
«Эфрос перешел работать на Таганку. Перешел с самыми добрыми намерениями – помочь театру в тяжелые дни, когда коллектив был покинут своим руководителем. И здесь „демократия“ достигла самых отвратительных пределов. Началась травля. Прокалывали баллоны на „Жигулях“ Эфроса, исписывали бранными, гадкими словами его дубленку, фрондировали открыто и нагло. Мне не забыть, как на прекрасном юбилейном вечере, посвященном 30-летию образования театра „Современник“, трое таганских актеров (Смехов, Филатов, Шаповалов –
Разгул современной черни – да, да! Чернь существует и поныне – она ненавидит всех, кто талантливее ее, чище, лучше, добросовестнее, работоспособнее, в конце концов. И сейчас надо быть начеку, чтоб не дать возможности ей разгуляться».
Один из тех, к кому непосредственно были обращены эти строки – Вениамин Смехов – позднее нашел возможность ответить на выпад прославленного драматурга.
«Рецидивом прошлого прозвучала статья В. Розова о „виновниках“ смерти А. В. Эфроса. Бездоказательно и огульно преданы анафеме актеры двух театров, скрыты подлинные факты трагедий, гнев народа по древнему рецепту направлен Розовым на тех, кто якобы „травил“, резал дубленку, прокалывал шины: ату „врагов народа“, ату „врачей-убийц“, ату их, „космополитов-перевертышей“… По одной-две грязных анонимки, благодаря „Литгазете“, получили представители „черни“. И все. Принадлежность статьи Розова „застойным“ временам доказана самой газетой. Статьи и письма от театров, от критиков и писателей – все в традициях гласности: просим напечатать! Ответ органа Чаковского – молчание, возвращение писем назад, телефонные отказы объяснить сей рецидив „гласности в одни ворота“.
Да, первые реакции были горячими, ибо такова степень оскорбительного высокомерия, очевидной неправды в статье уважаемого драматурга. Общественное мнение дезориентировано как в отношении самого А. В. Эфроса, так и подлинной драмы Мастера. Мастера, добровольно сдавшего Скрипку на попечение злонамеренных чиновников…»
В средствах массовой информации Союза растет количество публикаций и передач, посвященных Владимиру Высоцкому. В феврале прошла информация о спектакле Ивановского молодежного театра «Мы вращаем Землю», поставленного по песням Высоцкого. В связи с этим театру вскоре будет присвоено имя Владимира Высоцкого.
Пока на самом верху решелась судьба нового руководителя, Таганка в феврале съездила во Францию с тремя постановками умершего накануне гастролей А. Эфроса («Вишневый сад», «На дне», «У войны не женское лицо»). По словам А. Демидовой, «театр имел успех, крики „браво“, бесконечные вызовы на поклоны, интервью, статьи в газетах, встречи с режиссерами и актерами Парижа, где мы, как и в 78-м году, завоевывали сердца зрителей: тогда – любимовскими, теперь – эфросовскими спектаклями…»
После возвращения театра из Франции у него, наконец, появился новый руководитель – по просьбе актеров им стал бывший таганковец Николай Губенко, бывший в фаворе у самого Михаила Горбачева. Случилось это в самом начале марта 1987 года, когда перестройка начинала вовсю набирать обороты, гремя всеми своими шестеренками.
А что же Юрий Любимов? Он тоже не сидел сложа руки. В марте 1987 года в газете «Московские новости» было опубликовано письмо десяти бывших граждан СССР (В. Аксенов, В. Буковский, А. и О. Зиновьевы, Ю. Любимов, В. Максимов, Э. Неизвестный, Ю. Орлов, Л. Плющ, Э. Кузнецов), объединенных в так называемый «Интернационал сопротивления». Публикация называлась весьма шокирующе для того времени – «Пусть Горбачев предоставит нам доказательства». Суть публикации заключалась в том, что авторы письма ставили условием своего возвращения в СССР предоставление им доказательств со стороны советского руководства о том, что перестройка не является очередным надувательством. В ряду этих доказательств стояло непременное публичное признание Горбачевым военных акций в Чехословакии 68-го и в Афганистане 79-го годов как преступлений со стороны советского режима. Такой наглости от своих, пусть и бывших, граждан новая власть не ожидала и простить им этого не могла. Подпись Юрия Любимова под этим письмом практически обрубала ему все надежды на благополучное возвращение на родину.
26 марта в центральной печати появилась статья обозревателя АПН Г. Петросяна, в которой тот писал: «Режиссер Юрий Любимов дает понять, что хотел бы вернуться домой. И тут же ставит ультиматумы. Раздражение на отдельных лиц он переносит на все и вся, разногласия с отдельными коллегами – на общество. В одном из интервью он признал: „Я нужен там, а не здесь“. Однако никто и не
