это уже было невозможно. А тогда без театра Владимир просто не мыслил своей жизни. И если бы мы совершили эту жестокую акцию, то, может быть, продлили бы ему жизнь…»
19 декабря на «Мосфильме» был принят фильм «Хозяин тайги».
В эти же дни в Москве проходит очередной съезд Союза композиторов СССР. Один из ораторов – Дмитрий Кабалевский – помянул недобрым словом в своей речи и Высоцкого. Он заявил, что «Песня о друге» прививает молодежи дурные эстетические вкусы, и упрекнул Всесоюзное радио в том, что оно чересчур часто транслирует эту песню. Наверное, была бы воля Кабалевского, он бы и пластинку «Мелодии» с песнями из «Вертикали» прилюдно сжег на площади.
28 декабря Высоцкий дал концерт в столичном кинотеатре «Арктика», а два дня спустя – в Московском институте инженеров землеустройства, что на улице Казакова (напротив Театра имени Гоголя). Наравне со старыми песнями впервые для слушателей звучали новые: «Жираф», «Милицейский протокол», «Москва – Одесса», «Утренняя гимнастика». Уже два месяца подряд на экранах союзных кинотеатров шел фильм Евгения Карелова «Служили два товарища», одну из ролей в котором великолепно сыграл Владимир Высоцкий.
Лично для меня именно с поручика Брусенцова началось истинное осмысление трагедии Белого движения. Я впервые увидел на экране не подлого и коварного, а порой и придурковатого «беляка», а человека, для которого потеря Родины – истинная трагедия, пережить которую он не в силах. Не сумев примкнуть к двухмиллионной волне россиян, покидавших Россию, герой Высоцкого предпочитает один путь – пустить себе пулю в висок.
Старый год Высоцкий провожал вместе с труппой родного театра. И, как утверждают очевидцы, был мрачнее тучи. Вспоминает Л. Георгиев: «Возле столика Володи стоял пустой стул. Должна была приехать Марина Влади (два или три раза он выходил куда-то звонить по телефону), но так и не приехала. И Володя был мрачным и молчаливым…»
1969
8 января в Одессе начались съемки фильма «Опасные гастроли». Но Высоцкого на них пока нет – он долечивается в больнице. Поэтому пока снимают эпизоды без его участия: «кабинет Каульбарса», «артистическую уборную Софи». Как вспоминает Г. Юнгвальд-Хилькевич: «Первые дни я не снимал, а „отдавал метраж“. Делал вид, будто снимаю. А Володя в это время был в больнице. И если бы с Высоцким, не дай бог, что-то случилось и все бы раскрылось – меня могли посадить за очковтирательство. По закону за приписки, очковтирательство давали от пяти до семи лет тюрьмы…»
Высоцкий объявился на съемках после 10 января и с ходу включился в работу. За несколько дней сняли все его сцены в декорациях «артистическая уборная Бенгальского» и «склад в Питере». В перерывах между съемками Высоцкий названивает в Париж Марине Влади.
18 января в краснодарской газете «Комсомолец Кубани» была напечатана статья музыкального руководителя всероссийского пионерского лагеря «Орленок» В. Малова, где он рассуждает об авторской песне и весьма нелестно отзывается о песнях Высоцкого. Цитирую: «Особенно бросается в глаза эта пошлость в так называемых „магнитофонных песнях“. Здесь, как правило, откровенный цинизм уже не прикрывается ложной романтикой… Вот и не люблю я песен Высоцкого. Недобрые они. Нехорошо он думает в этих песнях…»
Тем временем съемки «Опасных гастролей» продолжаются. Почти за две недели работы были сняты следующие эпизоды с участием Высоцкого: «склад Харьковского театра», «склад Одесского театра», «типография и кабинет Борисова», «квартира в Париже». В эти же дни Высоцкий записал в тонателье студии все песни к фильму, однако в окончательный вариант войдут только три:«Дамы, господа…», «Было так: я любил и страдал», «В томленье одиноком…». В картину не вошли следующие песни:«Я не люблю», «Вариация на цыганские темы». До 20 января был снят музыкальный эпизод с участием Высоцкого: в гостиной генерал-губернатора он исполняет заводной канкан «Дамы, господа…».
Вспоминает Л. Пырьева: «Мы с Володей снимались мирно, дружно. Однажды, правда, я огорчила его. Я была нарядной в одной из сцен, на высоких каблуках, в огромной шляпе с мощно поднятыми страусовыми перьями – по моде начала века. Он попросил: „Сними каблуки!“ Я ответила: „Как?! Что это будет за туалет, что за вид будет у меня?!“ Он предложил второй вариант: „Тогда сними эти перья! Такую высокую прическу себе устроила!“ Но я снова отказалась: и перья со шляпы не стала снимать. Что делать? Он попросил меня немного изогнуться вбок, чтобы я все-таки смотрелась ниже ростом. И я – припала на одну ногу… Так нас и сняли…»
21 января Высоцкий играет в «Пугачеве».
22 января Высоцкий в компании своих коллег по Таганке – Золотухина, Смехова, Васильева – выступал в Дубне. После концерта их принимал у себя дома лауреат Ленинской премии академик Георгий Флеров. Там Высоцкий и Золотухин дуэтом исполнили«Баньку». Понравилось не всем. Так, жена Любимова Людмила Целиковская посетовала: «Петь вдвоем – получается пьяный ор. Подголосок должен быть еле слышен. Лучше бы, Володя, ты один пел…»
Всю первую половину февраля Высоцкий разрывался между Москвой и Одессой, успевая и в театре сыграть, и в кино отсняться. Так, 3 февраля он играл в «Павших и живых» и «Добром человеке из Сезуна», после чего два дня снимался в Одессе. 6 февраля вновь вышел на сцену Таганки в двух тех же спектаклях. После чего почти на неделю укатил на съемки. Вот как вспоминает о тех днях Г. Юнгвальд-Хилькевич: «Все артисты – и великие и не великие – жили в гостинице „Аркадия“. В то время Высоцкий был в самой крутой опале у властей. Когда я начал снимать, секретарь местного обкома издал распоряжение „не пускать в Одессу Высоцкого“. Правдами и неправдами Высоцкого поселили в „Аркадии“. Я сильно тогда намучился с этими делами.
Внизу располагался ресторан. Как-то одновременно приехали Рада и Коля Волшаниновы – цыгане, исполняющие в фильме романсы, Высоцкий, Копелян, Переверзев, Брондуков, Лина Пырьева. Вся эта компания спустилась в ресторан. Меня там уже хорошо знали, я пользовался «пьяным» кредитом. Мне давали пить столько, сколько хочу. А потом, когда я наконец получал деньги, то отдавал долги. Мне верили…
В разгар застолья Володя взял гитару и вышел на сцену. И пошло: «Охота на волков», «Протопи ты мне баньку по-белому». Люди снаружи, услышав его голос, как завороженные мчались к «Аркадии». Привалило столько народу, что выдавили витринное стекло ресторана. Но администрация слова не сказала. Народ тут же собрал деньги и отдал директору ресторана. Все было сделано тихо и без участия милиции.
Вся улица была полностью запружена. Останавливались с двух сторон трамваи, люди выскакивали и бежали к ресторану послушать. Песня через микрофон разносилась по улице. Через разбитое окно.
Потом стали петь Волшаниновы, потом опять Высоцкий. Люди орали и бесновались, хлопали, плакали. Каждый, кто там был, запомнил это на всю жизнь…»
17 февраля Высоцкий уже в Москве и играет Хлопушу в «Пугачеве». 20- го надевает на себя френч Керенского в «Десяти днях, которые потрясли мир». После чего вновь срывается в «пике». На этот раз со своим закадычным другом Кохановским. Причем жили они в те дни у Лионеллы Пырьевой. Вот как сама актриса вспоминает об этом: «Наступил день, когда я уезжала в Ленинград на премьеру в Доме кино фильма „Братья Карамазовы“. В квартире моей я оставила Володю Высоцкого и Игоря Кохановского, не боясь никаких нежелательных последствий, а даже радуясь тому, что в квартире кто-то поживет в мое отсутствие. Когда я вернулась – очень скоро! – в Москву, я не поняла, в чей же дом я попала, – такой вид имело мое жилище. Володя отчаянно извинялся, показывал стихи, которые мне посвятил, пока я была в краткой отлучке, но я молчала и только руками отмахивалась. Потом он ушел, и я принялась за уборку. Выбросила массу бутылок из-под шампанского, кучи окурков, подмела пол, помыла пепельницы. Увидела и стихи, посвященные мне и лежащие возле телефона. Но я так была на Володю сердита, что изорвала листок в мелкие клочья…
Пока я была в Ленинграде, Володя не только «забавлялся» шампанским. И не только писал стихи. Счета, которые я вынуждена была оплатить за его телефонные разговоры с Парижем, достигли сотни рублей. Сейчас это смотрится небольшой суммой, но в те времена это было очень существенно, можно было
