корявых фигуры за ними… но они скрыты струями холодного осеннего ливня. Проснувшись, он всегда будет мучительно хотеть выпить, а умирая в болотах под Минском, вдруг, в предсмертном бреду, всё-таки решится и поможет мальчику выбраться из колодца до того, как покойники подойдут совсем близко. И это будет рыжий Рудик, сын известного врача, и Рудик отведёт его домой, где так много странных докторских книг, а тётя Груша угощает такими сдобными шанюшками с картошкой.
Карамель умирает счастливым, не чувствуя боли.
Рудик лежит в кровати и думает о том, как всё сложно и непросто.
А далеко-далеко, совсем в других где и когда, рыжий сирота Карла проскользнул в библиотеку замка с бьющимся сердцем. Отведя глаза грозному стражу, он на цыпочках пробрался к дальней стене, у которой вот уже полгода пытается найти способ открыть дверь, невидимую для непосвященных. В библиотеке пахнет горьковатой пылью старины. Корешки томов поблескивают в отсветах камина. Мимо пробегает суетливый домовой, на ходу обмахивая метёлочкой нижние полки.
Карла осторожно ставит на пол свечу с вырезанными на ней заветными символами и шепчет что-то. Дверь проявляется томительно медленно и в какой-то момент, отчаявшийся Карла думает, что его сил хватило только на то, чтобы обозначить вход, но не сделать его абсолютно реальным, действующим. Но всё же мальчик терпеливо ждёт почти час… пока замок не щёлкает и дверь не распахивается перед ним бесшумно и неотвратимо.
Несколько мгновений Карла колеблется. Вот он, момент истины. Он вырастет и будет магом. Старый придворный чародей доверяет ему и с течением времени научит всему, что знает. Он надеется, что Карла продолжит изучение магии, открыв ещё много тайн и секретов… но не тайком, почти по-воровски, а открыто, как и полагается ученику мага. Но ведь двойник Карлы… нет, больше, чем двойник!.. остался жив, прикоснувшись к чему-то намного более могущественному, чем магия королевства! Это не Карла спас его - нет! Он пытался, зная, что если с этим далёким мальчиком что-то случится, то и с самим Карлой произойдёт нечто непоправимое, видят боги - Карла пытался! К тому же, произошедшие перемены в жизни Рудика так прекрасны… его любят взрослые, уважают другие дети…
Конечно, Рудик стоял перед Грызмагом и тот разговаривал с ним. Но это и так, и не так. Это он - Карла - стоял под хлещущими струями. Рудик - не двойник его, и не брат-близнец! Это он сам. Он, имеющий дар или проклятье существовать в обоих мирах… и не быть единым.
Решившись, Карла входит под огромные своды, под которыми пылают многочисленные тяжёлые люстры. Его тень протягивается через порог дверного проёма обратно, в библиотеку… и дверь закрывается. Здесь есть и книги, и магические приборы, и пыль, покрывающая всё. Домовым сюда хода нет, да и старый чародей давным-давно не заглядывал сюда, убоявшись знаний, которые счёл категорически неприемлемыми. Но юный ученик Карла не боится этих знаний - нет! Ведь ему не нужны они для возвышения себя или для того, чтобы принести кому-нибудь вред. Он не собирается проникнуть в Город Напрасно Умерших и не хочет молить Грызмага о каких-то магических дарованиях и привилегиях. Его гложет жгучее любопытство… 'Точнее - научная любознательность', - думает он.
Как смог Рудик настолько сильно изменить мир вокруг себя? И какова в этом была помощь Карлы, а он старался, видит бог! Какие последствия для него, молодого мага, это будет иметь? И - совсем уж тайное из тайных - а каков 'вклад' Грызмага, отпустившего свою жертву? Требовал ли он что-либо взамен? И существуют ли такие понятия, как 'договор', 'требования', 'условия' в отношениях маленького земного человечка с великим и непреклонным хранителем судеб? Вот какие вопросы задаёт себе Карла, снова и снова убеждая себя в том, что поступает правильно. Всё-таки он - а это давно предсказано учителем - будущий маг двух королев и обязан проникать мыслью в самые сокровенные загадки мира и людских судеб!
Так и началось тайное постижение Карлой самых заветных уголков непознанного. Научился он и глаза противнику отводить, и невидимые людям барьеры ставить, и порчу насылать, и снимать её. Казалось бы - зачем? Во дворце живёт, у самой вдовствующей Императрицы на хорошем счету! Она, хоть и видит людей насквозь, мальчишку Карла любила. Ну, если и подозревала чего, то значения не придавала. Мало ли кто по молодости в запретные места любопытный нос не совал! Все через это проходят, вот и Карла перерастёт это желание.
Да и сам Карла предельно осторожен был. Понимал, что здесь что-то не так и не раз гасил в себе желание повернуть свои силы самому себе на пользу. Тем более что начинал он тогда, пусть и робко, неумело, в будущее заглядывать. О, наука это непростая! Хитренькая наука, прямо скажем. Можно всю жизнь грызть её гранит… а дальше простеньких предчувствий не продвинуться, хоть тресни. Ну, годится, конечно, старушек да девиц изумлять, да и то - раз на раз не приходится. Да только у Карлы природный талант оказался, как учитель сказал. Он же и предостерёг - не увлекайся, молодой человек, очень ненадёжное это дело. Здесь вся трудность в том, чтобы не подгонять своё настоящее под увиденное будущее - наверняка проиграешь. Да и не придумал ещё ни один маг такой циферблат, на котором бы точное время предсказания определялось. Видишь, к примеру, что дом горит… но - когда? Никто не ведает. То ли это сегодня вечером случится, то ли через сотню лет… а то и вовсе - несбывшееся пророчество. Это же, чёрт возьми, не хрустальный шар!
Больше всего это похоже на сновидение. Что-то совсем скрыто, а что-то, - чаще всего одна- единственная деталь, - в память врезается. Узришь, как тебя прекрасная девушка целует, но совсем не увидишь, где и когда всё это происходит. Вот и узрел Карла, что совсем уже взрослая королева, которая родится через несколько лет, держит его за руку, гуляя по прекрасному саду. Вначале только глаза запомнились - чудные, волшебные глаза! Потом смех её чистый…
И совсем Карла голову потерял. Целыми днями только тем и занимался, что в тайной лаборатории пытался время и пространство так исказить, чтобы как можно яснее будущее видеть. Похудел, сгорбился ещё больше, на балах бывать перестал… только изыскивал всё новые заклинания, да новые приборы конструировал. Не реальной жизнью жил, а от картинки до картинки. Полюбил наш Карла, на веки вечные полюбил старшую из сестёр… которая и не родилась-то ещё.
Каково же было ему долгие годы быть рядом с принцессами, оберегать их, пылинки стараться сдувать, и ждать-ждать-ждать… чтобы увидеть, как юная Ирина совсем о другом рыцаре мечтает. О таком, какого ещё не видела никогда, какого, может быть, ещё и на свете нет и не будет никогда! О, эти муки ревности к девушке, по сути своей ещё совсем ребёнку! И врагу не пожелаешь такого…
Но ведь не врали видения, не могли совсем уж врать - годами! Годами! Не одно, не два, не три!
Совсем извёлся Карла. Всё реже видели его в замке - считали, что в неустанных трудах своих постигает он науки тайные, козни врагов разрушает, преумножает магические способности, оборону замка укрепляет - ведь и враги не дремлют, и среди них те ещё маги есть. Нет, не ровня нашему Карле, но тоже сильные. Об этом и шептались при дворе и в народе. И даже Кот с его фантастическим чутьём, видел в Карле лишь грубоватую, слегка стесняющуюся самой себя отчаянную отцовскую любовь к прекрасным принцессам. А Карла теперь все дни напролёт блуждал между пластами времени и пространства, ища способ заставить Ирину искренне полюбить себя. В приворотные зелья не верьте - враки это всё. Любовь - она или есть, или её нет. Ах, какие фантастические планы роились в голове обезумевшего Карлы! Один нелепее другого…
И однажды, в полубреду горячки, скорчившись в кресле своего тайного укрытия, глядя в глаза Ирины на портрете, навеки нашедшем своё место над камином, Карла вдруг нашёл - нашёл! - ответ.
Как одержимый он лепил из ничего огромные пространства, заполняя ими земную твердь под королевским замком. В его видениях огромная армия вурдалаков тайными переходами врывалась в замок и стража отчаянно отбивалась от них. Барон с алмасты спешил на помощь, но был ещё слишком далеко от замка. И только Карла, великий и могучий маг мог защитить двух испуганных беззащитных девушек, в отчаянье заламывающих руки в главной башне! Вот он, в развевающемся белом с серебром плаще одним мановением руки сметает целые орды и рассыпает их в прах! Он, Карла, могучий воин и повелитель!
Где-то на краю затуманенного сознания билась мысль о том, что всё это не более, чем яркий сон, - дым, морок, видение, которое рассеется во мгновение ока, как только Карла очнётся… но это был сладостный морок. Это был бурлящий счастливыми картинами омут, в глубину которого опускался теряющий сознание маг. И последним видением была Ирина, гладящая непослушные рыжие волосы Карлы маленькой тёплой ладошкой.
Там, далеко, в другом времени и пространстве, проснулся в ужасе Рудольф Карлович. Ему снова снился
