для М.С. (думаю ему в душе понравится, хотя может по отдельным пассажам и выскажется в свойственной ему манере!).
Так вот - о Лигачеве. Тессе ли. Кончилась программа «Время».
Звонит М.С.: Ты видел, что наговорил Егор (в Горьком)?
Видел.
Ну и что?
Не помню, что точно я сказал, но помню, что грубо - в том смысле, что это выпад против всего нового мышления, против самых его основ. И что я - хоть и говорил раньше вам: готов, мол, согласиться, что это от непонимания, от того, что даже Ваши ближайшие коллеги не в состоянии прочитать-то, что Вы говорите публично, что подписано ими самими в официальных документах перестройки, теперь (включая речь Е.К. на XIX партконференции) я убежден, что тут - программа, пусть топорно сработанная, но сознательно двигаемая и противопоставляемая Вам. И она имеет за собой не только кадры, но и структуры... И что уж, если что и вносит сумятицу (о которой сказал Лигачев), так именно эта «безнаказаная» демонстрация альтернативы новому мышлению.
Он выслушал, не перебивал.
Ну, ладно, ты, как всегда обобщаешь. Напиши мне завтра основные твои соображения... о_ международной части его выступления. Но коротко... Для разговора (с кем?).
Утром я это сделал, но не удержался и от оценок всей речи и претензий оратора, в частности, сослался на то, что в публичных выступлениях других членов ПБ и секретарей после XIX партконференции никто не затрагивал международную тему. А этот
- взял не просто какой-то кипящий международный вопрос, который члену советского руководства нельзя было бы оставить без реакции, а теоретическую суть - классовость международного развития.
Он это получил. И - ни слова. Ничего он не сказал мне и о выступлениях Яковлева в Риге и в Вильнюсе, последовавших сразу же после Лигачева. Я пытался навести его на разговор, ибо у А.Н. был прямой ответ Лигачеву. Спросил, читал ли он полностью речи Яковлева в «Советской Латвии» и в «Советской Литве»?
Коротко ответил: Нет.
Я понял: он не хочет меня втягивать в раздор между двумя членами ПБ. Значит, не доверяет, боится, что я не оставлю его суждение при себе.
Через 3-4 дня я попросил Шишлина прислать мне из Москвы статьи из английских, французских и американских журналов по поводу этого эпизода с Егором Кузьмичем и Яковлевым. В радиоперехватах эта тема уже гуляла. И М.С. обратил на это внимание. И почему-то в разговоре по телефону удивленно замкнулся - «они там все усекли»...
Я дал ему эти статьи. Особенно сильная и умная - из «ЕсопогшзГа»: полный и точный расклад между Лигачевым и Горбачевым в предполагаемой ситуации.
Он оставил при себе. Это уже понятный признак: оставил в своем «архиве». В противном случае, т.е. когда не придает значения, возвращает без пометок.
Вернулись в Москву. В понедельник, 5-го, он собрал помощников. И когда разоткровенничался, как и куда он хотел бы расставить своих коллег, возникла и проблема Лигачева. Шахназаров и Иван высказались резко. Иван привел пример с письмом какого-то московского инженера, который написал на имя Е.К., что возмущен программой «5-ое колесо» (или «Взгляд»), в которых несимпатичные молодые люди еврейской национальности навязывают свои сомнительные мнения общесоюзной аудитории. Е.К. разослал письмо по Секретариату и поручил Слезко (замзав Отдела пропаганды) и Зайцеву (замзав Отдела культуры) - своим клевретам «разобраться и принять меры»: резолюция на письме.
Иван: Это - политика? Это - политика? Как можно!..
М.С. выслушал, не отреагировал. А в дальнейшем разговоре опять стал «выгораживать»: Я ведь его знаю много лет. Всякого видел. Он честный. Но культурки не хвата... уровень. Что поделаешь.
Тут встрял я: Михаил Сергеевич, невежество и отсутствие культуры - это в его положении политическая проблема. Это - опасно для всего нашего дела.
И вот потом он нам сообщил, что определяет его на аграрный Отдел и «разведет» с идеологией.
Вообще он тонко действует.
И мы по этому поводу выразили ему сочувствие. По-человечески понять можно: устранять людей, с которыми каждый день, каждую неделю на ПБ вроде одно дело делали... И вот теперь убирать: Громыко, Соломенцева - «это вопрос ясный». (М.С.), переставлять, отодвигать других... А сам выдвигается на «превосходящую всех» роль фактического президента. Да, это - благо для партии и страны. И альтернативы, если мы хотим, чтоб перестройка состоялась, нет у нас. Но и его понять можно. Он уверен, что он нужен стране именно в таком качестве, что нынешнее ПБ - не потянет и уже сильно мешает, что большинству в нем, как он сам выразился, «работы не найдется»...
Он максимум сделал, чтобы их вытеснение выглядело, как результат «объективного» процесса перестройки политической системы, а не результат его личных «симпатий и антипатий», его «личной» кадровой политики.
И тем не менее, по-человечески его осторожность и деликатность понять можно. И к тому же: встал из-за стола, чтоб подойти к телефону у другого стола, бросил: «не забывайте, что ведь и голосование в ПБ может быть»...
20 сентября 88 г.
Вчера вышел на работу М.С., возвратившись из Красноярска. Он увлекся рассказом о поездке, ходил, говорит, по краю, на острые вещи вышел. Беда - в кадрах: не умеют, не хотят, устарели, не способны. Но я выступил против хунвейбинства, против
«огня по штабам», круто завернул... Новым 1937 годом в перестройку людей не затащишь. Есть и умные люди. Но все это разрозненно, не сорганизовано, не знают, как...
