Но дойти я не успел. Из дома послышался радостный смех и, когда дверь открылась, на пороге появилась Арина… в белом свадебном платье.
Я замер, не в силах отвести от неё взгляда. Сначала мне показалось, что я обознался, что это сон. Или что я что-то ни так понял.
— Макс? — удивленной распахнула куница глаза, — Что ты здесь делаешь?
Это был удар. Сокрушительный. В самое сердце. Надежда, едва тлевшая, пока она просто стояла, разглядывая меня, с жалобным звоном разлетелась на тысячи осколков.
— Уже ничего, — мертвым голосом ответил я, вскакивая обратно на спину Странника.
Как я оказался в родном лесу, до сих пор не могу понять. В какой-то момент мне стало так больно, что я просто выпал из реальности. Я кое-как сполз со спины Странника и обессилено растянулся на земле, проклиная одну из самых ненужных особенностей своей семьи. Все чувства у нас обострены до придела. Очень редко бывает, что они притупляются. Из-за верности, которая у нас в крови, мы физически не можем придать 'своих'. А когда ненавидим, может так проклясть, что врагу мало не покажется. Нашим проклятием даже маленький мир уничтожить можно.
Новый приступ боли заставил мой тело выгнуться дугой и стиснуть зубы, чтобы не завыть во весь голос. К сожалению, боль от предательства той, кого ты любил больше жизни, тоже усиливается…
В чувство меня привели тяжелые оплеухи и рассерженное рычание отца:
— Ну зачем ты сразу туда полез?!! Нельзя было в клан наведаться, а потом к 'невесте' рвануть?!!!
Я поднял на отца мутный взгляд:
— Ты знал?
— Потом, — жестоко отрезал он, за шкирку поднял меня с земли и закинул на своего Ночного Странника.
В резиденцию клана мы примчали в считанные секунды. Втащив меня в какой-то зал, он сдал меня на руки нашего целителя:
— Ритуал. Срочно.
Сил спрашивать, что за ритуал отец имел в виду, не осталось. Поэтому я из последних сил перебирал ногами, пока меня снова куда-то волочили. Потом уложили на что-то твердое и холодное, велев не шевелиться. Отреагировать на эти слова я не успел. Меня снова накрыла волна выжигающей изнутри боли, и я потерял сознание…
… Очнулся уже в своей комнате. Долго смотрел в полок, ощущая внутри холод и пустоту. Будто что-то исчезло. Что-то, что когда-то было очень важным. Было.
Встав на ноги, я подошел к зеркалу и замер. На меня смотрел бледный, худой парень с потухшими глазами. Сначала даже не поверил, что это я. Но пришлось. И вместо веселого неунывающего волка в клане появился безжалостный и холодный убийца, по ошибке ставший волком…
Я устало уперся лбом об холодное стекло. За окном уже начинало смеркаться, а дурные мысли никак не хотели выходить из головы.
Позже я узнал, что мужем Арины стал один из самых сильных метаморфов клана. В несколько раз её старший, он появился при дворе её отца сразу после моего отъезда. Поговаривали, что этот метаморф смог убедить отца моей бывшей невесты, что он — более выгодная партия для Арины, чем я. Мне уже было все равно.
Единственное, чего я не мог простить, так это молчания отца. Рион знал, что происходит, но мне не сказал. А мы не раз связывались во время войны. Если бы он хоть намекнул, я бы рванул домой, плюнув и на войну, и на долг, и на всех. Я бы сделал все возможное и невозможное, чтобы Ари осталась со мной. Но когда я вернулся, было уже слишком поздно. Клятвы даны и третий там уже лишний.
Но нужно отдать этим интриганам должное. О том, как я могу отреагировать на эту весть, они знали и предупредили моего отца. На границах поставили охрану, на каждом метре дороги, ведущей в Столицу, тоже. Только кто ж знал, что я воспользуюсь Теневыми коридорами. О них просто забыли.
Впрочем, теперь это уже не важно. Я узнал, что за ритуал провел отец. Очищение. Опасный, но единственный способ спасти Д'аркв'ир, которого изнутри выжигают собственные чувства.
Через неделю, когда сочувствующие взгляды волков и шепотки за спиной надоели, я ушел из клана и подался в наемные убийцы. Потому что ещё немного и от той пустоты, что свернулась холодным клубком у меня под сердцем, я бы начал убивать. Чтобы хоть как-то её заглушить. А подданные моего отца ни в чем не виноваты.
Тогда-то отец и лишил меня права наследия.
А потом в моей жизни появилась Алекса. Тогда ещё маленький, беззащитный и такой смешной волчонок. Мы столкнулись случайно. У меня был заказ на волка из нашего клана. Я, конечно, отказался, но отца предупредить хотел. Она стрелой вылетела из-за поворота и врезалась в меня. И стоило мне посмотреть на обижено трясущего головой волчонка, как внутри все перевернулось. Стало… тепло. Впервые за многие сотни лет.
Я улыбнулся, вспоминая тот день…
… Я быстро шел по коридору замка Царицы, как из-за поворота вылетело нечто маленькое и пушистое и чуть не сбило меня с ног. 'Нечто' удивленно помотало головой и напряженно замерло, медленно подняв голову. Волчонок. Белая, короткая шерстка топорщилась, маленькая острая мордочка была перемазана в креме, в зубах малыш гордо держал 'добычу' — большое пирожное.
Пока мы удивлено разглядывали друг друга, из-за угла, грозно потрясая поварешкой, выбежал полноватый мужчина в белом фартуке и колпаке.
— Попалась! — грозно тряся поварешкой, произнес повар, — Вот расскажу твоему отцу, что… Господин Макс?
Глаза повара широко раскрылись. Странно, я вроде этого человека раньше не видел…
Волчонок прижала ушки к голове и ловко юркнула мне за спину. Я задумчиво и немного удивленно проследил взглядом за её маневром. Она что, не чувствует, что я — убийца?
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, — А что натворило это чудо?
— Понимаете, господин Макс, — немного стушевавшись, произнес повар, пряча поварешку за спину, — Дочь вашего отца, Александра, она…
— Александра? — я ещё раз посмотрел себе за спину. Так эта малышка — моя младшая сестричка?
Александра как раз сосредоточенно дожевывала пирожное. Проглотив последний кусок, она подняла мордашку и благодарно махнула мне хвостом. Присев рядом с ней, я осторожно провел рукой по мягкой шерсти:
— Ну здравствуй, сестричка.
Сестра радостно тявкнула и лизнула меня в щеку. На сердце вдруг стало легко и… тепло. Наконец-то…
Я тряхнул головой, отгоняя одно из самых светлых воспоминаний.
Нет, это была не любовь. Точнее, не та любовь, которая когда-то объединяла нас с Ари. Это была любовь брата к младшей сестре.
Я потом долго не мог понять, почему сестричка не испугалась меня. А уж как яростно она доказывала отцу, что ей безопасно со мной общаться. После трехчасового нытья Рион сдался. Только прошипел мне в лицо: 'Если с ней хоть что-то случится, я не знаю, что с тобой сделаю'. Его слова я предпочел пропустить
