чертовски красивых ногах.
Дел решительно отвернулся и стал подниматься по лестнице. На третьем этаже он свернул в крыло Паркер, открыл дверь комнаты, в которой жил ребенком, мальчишкой, юношей.
Комната изменилась. Дел не ждал, что она останется прежней, да и не хотел, ведь, если ничто не меняется, наступает застой. На нежно-зеленых, словно подернутых туманом, стенах вместо спортивных постеров его юности теперь висят хорошие картины в простых рамах. А вот кровать все та же — роскошная старая кровать с балдахином, принадлежавшая еще его бабушке. Преемственность. Преемственность далеко не то же самое, что застой.
Дел вытащил из карманов ключи от машины, мелочь, швырнул их в блюдо на комоде, поймал в зеркале свое отражение.
Разодранная рубашка, взлохмаченные волосы и, похоже, слабый след кулака Лорел на скуле.
Лорел всегда была несговорчивой, подумал он, сбрасывая туфли. Упрямой, сильной и чертовски бесстрашной. Большинство женщин завизжали бы, наткнувшись в темноте неизвестно на кого, не так ли? Но только не Лорел. Лорел сражалась. Толкни ее, она толкнет в ответ. Сильнее.
Остается только восхищаться.
Ее тело ошеломило его. «Я имею право признаться в этом, — сказал себе Дел, сдирая разорванную рубашку. — Не то чтобы я не знал ее тело. Я обнимал ее тысячи раз за все эти годы. Но обнимать подружку — это тебе не лежать в темноте на женщине».
Это совсем другое.
Над чем лучше не размышлять.
Дел разделся, откинул покрывало, принадлежавшее еще его прабабушке, завел старомодный пружинный будильник, стоявший на столике рядом с кроватью, выключил свет.
Не успел он закрыть глаза, как в его мозгу вспыхнул образ лежавшей на ступеньках Лорел, вспыхнул, да так и остался. Дел перекатился на другой бок, заставил себя сосредоточиться на деловых встречах, назначенных на завтра. Но лишь увидел, как она уходит прочь в аккуратненьких красных шортиках.
Ну и ладно. Любой мужчина, оставшись в одиночестве в темноте, имеет право думать о чем угодно.
По сложившейся традиции, утром в понедельник Лорел и Паркер вошли в домашний спортзал почти одновременно. Паркер занялась йогой, Лорел ступила на «беговую дорожку». Поскольку обе девушки относились к занятиям серьезно, они почти не разговаривали.
Когда Лорел подобралась к концу второй мили, а Паркер переключилась на пилатес, в спортзал втащилась Мак и, как обычно, злобно фыркнула на «Бауфлекс».
Развеселившись, Лорел сбавила скорость. Регулярное общение Мак с ненавистными тренажерами объяснялось ее желанием подкачать руки и плечи для свадебного платья без бретелей.
— Хорошо выглядишь, Эллиот, — окликнула Лорел подругу, хватая полотенце. Мак в ответ лишь поджала губы.
Лорел раскатала на полу коврик, начала делать упражнения на растяжку. К тому времени, как она перешла к свободным весам, Паркер, напичкав Мак советами, уже подталкивала несчастную к эллиптическому тренажеру.
— Не хочу.
— Женщине недостаточно только упражнений на сопротивление. Пятнадцать минут кардиоупражнений, пятнадцать минут на растяжку. Лорел, откуда у тебя этот синяк?
— Какой синяк?
— На плече.
Паркер подошла и легко провела пальцем по синяку, который не могла скрыть майка с тонкими лямками.
— О, я споткнулась и упала под твоего брата.
— Что-что?
— Дел крался в темноте по дому, когда я спустилась за чаем… правда, все закончилось холодной пиццей и газировкой. Он наткнулся на меня и свалил с ног.
— Почему он крался в темноте?
— Ха, мой вопрос. Пиво и миссис Грейди. Он заночевал в одной из гостевых комнат.
— Я не знала, что Дел был здесь.
— Все еще здесь, — сообщила Мак. — Его машина перед домом.
— Я посмотрю, проснулся ли он. Мак, по пятнадцать минут.
— Мучительница. Лорел, когда я накачаюсь эндорфинами? Как я это узнаю?
— Как ты узнаешь оргазм?
Мак просияла.
— Правда? Так просто?
— К сожалению, нет, но принцип тот же: «доберешься — поймешь». Ты завтракаешь здесь?
— Наверное. Думаю, я честно заработаю нормальный завтрак, если выдержу эти мучения. К тому же, если я вызову Картера, он уговорит миссис Грейди приготовить французские тосты.
— Звони. Я хочу вам кое-что показать.
— Что?
— Так, идея.
Где-то в семь с минутами Лорел, уже приняв душ и переодевшись, с альбомом в руках вошла в семейную кухню.
Она думала, что Дел уехал, но он — с дымящейся кружкой кофе — стоял, прислонившись к кухонному шкафчику. Почти в той же позе к шкафчику напротив привалился Картер Магуайр.
Как же они не похожи! Дел даже в разорванной рубашке и джинсах оставался образцом мужественной элегантности, а Картер излучал обезоруживающую трогательность. Не слащавость, подумала Лорел. Ее бы это взбесило. Просто при одном взгляде на Картера становилось ясно, что он милый и добрый человек. И немного неуклюжий. Дел же, несмотря на проявленную ночью неловкость, ловкий, спортивный. И, несмотря на все различия, они оба чертовски привлекательны.
Похоже, и суровая миссис Грейди не осталась равнодушной к их чарам. С сияющими глазами она колдовала у плиты, чуть раскрасневшаяся, радуясь возможности подкормить мальчишек. На блюде быстро росла горка аппетитных французских тостов.
Паркер вошла в кухню с веранды, на ходу убирая в карман свой «BlackBerry».
— Вечерняя субботняя невеста, — сказала она, поймав вопросительный взгляд Лорел. — Обычная нервозность. Ничего страшного. Эмма и Джек уже идут, миссис Грейди.
— Ну, если уж мне приходится готовить на целую армию, авангард может рассаживаться. Руки прочь от бекона, Дел. Начнешь есть, когда сядешь за стол, как воспитанный мальчик.
— Просто хотел отнести блюдо. Привет, Лорел, как голова?
— Пока еще на моих плечах. — Лорел отложила альбом, взяла кувшин с соком.
— Доброе утро, — улыбнулся ей Картер. — А что случилось с твоей головой?
— Дел колотил ею по ступенькам.
— После того, как ты мне врезала по физиономии и порвала рубашку.
— Потому что ты был пьян и сшиб меня с ног.
— Я не был пьян, а ты просто упала.
— Это его версия.
— Сядьте и будьте паиньками, — приказала миссис Грейди, поворачиваясь к вошедшим Джеку и Эмме. — Джек, ты вымыл руки?
— Да, мэм.
— Тогда возьми это и садись за стол.
Джек взял блюдо с французскими тостами и, зажмурившись, глубоко вдохнул.
— А что вы приготовили для остальных?
Миссис Грейди засмеялась и легко шлепнула его. Джек был красив, как кинозвезда. Темно-белокурые волнистые волосы, дымчато-серые глаза, быстрая улыбка — перед его обаянием трудно было устоять.
