«повара» и «помясы» царевичей и царицы, а в составе «особного» царского двора в Слободе. Должность «дворника», — видимо, вроде коменданта была, как можно из этого заключить, должностью опричной.
Все эти наблюдения позволяют сделать следующие выводы.
Перед нами список двора Ивана Грозного 1573 г., аналогичный, за немногими исключениями, списку опричного двора 1572 г. Дворовые 1573 г. — в подавляющем большинстве опричники 1572 г., оставшиеся на своих местах и при своем жаловании. Сомневаться в этом нет никаких оснований.
Тем не менее В. Б. Кобрин, исходя из убеждения, что опричнина была в 1572 г. ликвидирована, не использовал список дворовых 1573 г. для выявления имен опричников. Исследователь воспользовался для выяснения состава опричного двора методом заведомо ненадежным: проверкой реального источника XVI в. — списка опричников 1572 г., дошедшего до нас в редакции 1573 г., — по спискам гипотетическим, составленным им самим частично на основании объективных показаний источников, но в большей своей части на основе чисто умозрительных предположений. В.Б.Кобрин полагает, что опубликованный им список опричного двора 1565–1572 гг. «включает имена 277 опричников».
На наш взгляд, сомнение в принадлежности к опричнине вызывает более чем половина названных им лиц. Несомненными опричниками действительно являются воеводы, головы и дьяки, названные в Официальной разрядной книге под рубрикой «из опричнины». С другой стороны, такой критерий для включения в число опричников — «все люди, сопровождавшие царя в походах в годы опричнины», в том числе «рынды и поддатни», — является явно расширительным. Многие из этих однажды упомянутых на незначительной воинской службе были к тому же поддатнями и рындами не у самого царя, а у царевичей, т. е. в должностях явно декоративных, почти все они упомянуты лишь в одном походе на Литву в 1567 г. Еще меньше оснований считать опричниками таких же новичков, выпавших из службы в царском полку, после того как они побывали на ролях поддатней и рынд низшего разряда во второй раз — в походе 1570 г.
В числе «поручателей» за опального 3. И. Очипа-Плещеева значится Матвей Семенович Воейков. Это единственный Воейков в гипотетическом списке опричников В. Б. Кобрина (№ 33). Его в списке двора 1573 г. нет. Зато там числится 21 его однородец, в их числе его родной брат А. С. Воейков и знаменитый по разрядам Баим Васильевич Воейков, получавший в 1573 г. один из высших дворовых окладов — «120 рублев», т. е. больше, чем многие «ведомые» опричники, названные в этом же списке. «Из двора дворянин» Б. В. Воейков с 1571 г. — близкое и доверенное лицо царя, затем начальник царской охраны постоянно получает «опричные поручения». Кого же, спрашивается, следует числить в опричниках — «поручателя» М.С.Воейкова, безвестно сгинувшего с 1566 г., или 21 его однородца во главе с Баимом Васильевичем Воейковым? Полагаю, что В. Б. Кобрин, «избрав» в опричники М. С. Воейкова и исключив Б. В. Воейкова и прочих дворовых 1573 г., весьма обеднил список.
Абсолютно то же самое произошло с «поручателем» за князя И. П. Охлябиттина Дмитрием Ивановичем Овцыным (у В. Б. Кобрина № 142). В списке 1573 г. его нет, поскольку в 1572 или в 1573 г. он умер. Но там есть 21 его однородец, в том числе его сын Юрий Дмитриевич. Все они находились в составе двора уже в 1572 г., где, возможно, был до своей смерти и Д. И. Овцын. Нет никаких оснований считать опричником одного лишь Д. И. Овцына — «поручателя» и не считать тех 21, что числились во дворе царя в 1572–1573 гг.
Если исключить из списка В. Б. Кобрина, насчитывающего 277 имен, 58 незначительных поддатней и рынд, промелькнувших в разрядах, чтобы навсегда из них исчезнуть, прочих случайных лиц, числом в 70 человек, трех немцев, не фигурирующих ни в каких русских источниках, — Генриха Штадена и названных им опричниками двух его земляков — в общей, сложности 131 лицо, то в нем останется всего 146 «ведомых» опричников.
Перед тем как проводить сравнение этого списка опричников со списком 1573 г., из числа этих 146 лиц следует исключить всех тех, кто к 1573 г. выбыл из опричнины в опалах и казнях. Таковых, по источникам и по наблюдениям исследователей, насчитывается 52 человека. Таким образом, для сравнения со списком 1573 г. в гипотетическом списке В. Б. Кобрина остается всего 94 человека, т. е. одна треть упомянутых в нем лиц.
Между тем именно отсутствие в списке двора 1573 г. почти двух сотен явно сомнительных с точки зрения их принадлежности к опричнине лиц послужило В. Б. Кобрину основанием для вывода, что «количество лиц, известных как опричники, в списке (1573 г. —
И, наконец, выявляя бывших опричников, т. е. бесспорно служивших в опричнине до ее «отмены» в 1572 г., в списке двора 1573 г. Кобрин проверил только первые 76 имен этого списка. Если продолжить проверку, хотя бы до статьи «дети боярские, которым государево денежное жалование з городы», выяснится, что в одной только первой части этого списка не 17 известных опричников, а 30 и не 23 их однородца, а 102. К опричникам надо причислить еще трех Милославских, которые были поддатнями в царском походе весной 1572 г., но остались В. Б. Кобрину неизвестными. Считать их опричниками следует потому, что из царских поддатней они в отличие от других попали в состав царского двора. Однородец опричников Головленковых Василий Григорьев также служил вместе с ними во дворе 1573 г.
Таким образом, в списке дворовых 1573 г. названы 33 бывших опричника и 103 их однородца, всего 136 имен, т. е. в три с лишним раза больше, чем их насчитал Кобрин. Самих бывших опричников в списках дворовых 1573 г. более трети из 94, указанных в списке Кобрина и находившихся на службе в 1573 г.
В списке дворовых 1573 г. мы видим также имена тех, кого исследователи на основании других источников считали опричниками, но кого Кобрин в свой список не включил.
С. Б. Веселовский, не знавший списка дворовых 1573 г., считал, что при царе Иване через службу в опричнине попало в дворяне не менее десятка родичей Благих. Исследователь называет среди них такие имена: Борис Петрович, Елизар Иванович Шемякины, Иван Осипович, Владимир Петрович Вершины. Все эти лица есть в списке двора 1573 г. Веселовский называет опричником и родственника Благих Степана Фендрикова, вступившего в опричнину в 1570 г. В списке 1573 г. имеется и Степан, значащийся, правда, как Федоров, а не Фендриков, при этом, однако, в соседстве с еще шестью Благими записан Остафий Фендриков. Степан Фендриков числится опричником в писцовой книге Шелонской пятины. Нет сомнения, что все эти Благие и их однородцы Фендриковы — опричники, как и предполагал С. Б. Веселовский.
П. А. Садиков, также не знавший списка двора 1573 г., считал опричником В. М. Безобразова, испомещенного в дворовом Ржевском уезде. В списке двора 1572–1573 гг. находим и самого В. М. Безобразова и 24 его однородцев.
Принцип подбора «по родству» четко выражен в списке. Включение в состав двора целого клана родичей обеспечивало как бы родовую поруку. От верности одного зависела судьба десятков его родичей. Поэтому сама сплошная «клановость» списка дворовых 1572–1573 гг. — в нем почти нет одиночек, зачисленных без однородцев, — указывает на особый, хорошо известный опричный порядок подбора в состав двора «по родству». Вот перечень этих опричных кланов — весьма известных в последующих столетиях дворянских родов: Бастановы — 11 человек; Безобразовы — 25; Вельские — 12 (среди них числятся такие «ведомые» опричники, как покойный Малюта Скуратов, Богдан Яковлевич, Верига Третьяков, Григорий Петрович, Тимофей Петрович, Григорий Нежданов); Болотниковы — 12 человек; Булгаковы — 6; Бунаковы — 7; Воейковы — 21; Волженские — 16; Вороновы — 9; Готовцевы — 6; Дуба-совы — 9; Елчаниновы — 6; Извековы — 8; Качаловы — 14; Колычевы — 10 (из них один — знаменитый опричник В. И. Колычев, он же возглавляет список дворовых 1573 г. и получает высший оклад — «600 рублев»); Косицкие — 10 человек; Краснослеповы — 8; Кукташевы —32; Лехчановы — 6; Мокеевы — 13; Моклоковы — 11; Мокшеевы — 6; Овцыны — 21; Панины — 9; Спиридоновы — 9; Скобельцыны — 34; Татищевы — 6 человек.
Рассмотрим еще одно возражение против признания списка дворовых 1573 г. списком опричников. На первый взгляд оно кажется весьма серьезным. Дело в том, что в этом списке отсутствуют имена нескольких крупнейших деятелей опричнины, а именно: опричных бояр — князей Пронских, Н. Р. Одоевского, В. А. Сицкого, И. А. Бутурлина, окольничего Д. А. Бутурлина, главного дворового воеводы 1573 и 1574 гг. Ф. М. Трубецкого, главы Постельного приказа Д. И. Годунова, печатника Р. В. Алферьева, М. Безнииа, Д. Черемисинова, Д. И. Хворостинина.
В разрядах все эти лица постоянно именуются дворовыми (как и те, которые в списке 1573 г. названы). Из этого вытекает, во-первых, что лица, перечисленные в списке 1573 г. и известные нам как
