ураган. И городок при заводе краем зацепило, хоть и не близко к белокаменной, а пару тополей повалило ветром. Но это были бутончики, не цветочки даже, а вот ближе к концу лета — сразу ягодки, да ещё и переспелые.
Шёл Юрка в ночь на работу, а навстречу ему Мишка-качок шпарит, сам мрачнее тучи. Идёт и проклятьями сыплет, и горсточкой рисовой крупы, узелком в прозрачном пакете завязанной, размахивает. Юрка встал ему поперёк дороги:
— Привет, Миха! Чего такой недовольный?
— Ты чего, в магазине не был ещё? Мне сейчас белок нужен, чтобы массу наращивать. Взял денег, ну, думаю, куплю молока, рнса, творога побольше. Захожу, а там цены раз в пятнадцать взлетели, вот только на щепотку риса хватило. Хотел башку продавцу открутить, но понимаю, что он не виноват. Кризис, говорят, какой-то. Козлы! — Мишка, погрозив в небо громадным кулачищем, пошёл дальше.
Завод, на котором работал чуть ли не весь городок, гудел, как голова с похмелья. Многие уже подумывали, кто в шутку, а кто и всерьёз, о том, чтобы взять в цеху всё, что можно продать, подпалить особняки директоров и замов, а потом спокойно копать картошку на огороде. Не жизнь, а карусель.
Вот как-то ласковым сентябрьским вечерком Юра гулял по центру со своей Танюхой. Ходят они, проветриваются, и вдруг на стене — огромная афиша: «Наследственная провидица и ведунья матушка Серапиона проездом в нашем городе. Единственное представление в субботу. Вход — бесплатный».
Танька как афишу прочитала, так на Юркином рукаве и повисла:
— Ой, Юрчик, пойдём, пойдём, пожалуйста, пожалуйста. Никогда не видела настоящую провидицу.
Юрик ухмыльнулся: «Настоящую?! Ха!». Но это он про себя, конечно, посмеялся, а вслух заявил:
— А что, и сходим, раз бесплатно.
Девушка захлопала в ладоши, радостно подпрыгивая. Пусть порадуется — хоть какое развлечение, да к тому же даром. Друзьям Юра не сказал, что пойдёт на выступление провидицы — постеснялся. Несолидно как-то: взрослый мужик, вроде, а в сказки верит. Однако, когда он в субботу пришёл с подругой в заполненный под Завязку дом культуры, его окликнули:
— Юрка, давай сюда, мы тебе место заняли, — все мужики из его компании, в полном составе, рядком сидели на креслах и махали ему ручищами. Не в силах удержаться от смеха, Юрик подумал: «На Халяву, похоже, весь город сбежался». Сам-то, как парень неглупый, он помнил поговорку про бесплатный сыр в мышеловке и возле гардеробной сразу заприметил лоток с брошюрками и амулетами от матушки Серапионы. И, судя по ценам и толкучке у лотков, в накладе провидица не останется. Свет в зале погас, и занавес обнажил маленькую сцену, обильно украшенную Пластиковыми, как на кладбище, цветами фантастически ярких расцветок. Объявили выход Серапионы, долго перечисляя все её Колдовские регалии. Потом минут пять потомили зал в ожидании, и, наконец, торжественно вышла сама ведунья: плотная пожилая дама с густыми бровями на мужеподобном лице, закутанная в чёрный бархат. Провидица являла собой яркий тип пожилых активисток-общественниц или бескомпромиссных руководительниц на пенсии. Этакая женщина-танк. Полностью соответствовал внешности и низкий, чуть хриплый голос, которым она принялась рассказывать о своих достижениях и о заслугах своих бабушек-прабабушек, наделивших её, по наследству, своими магическими силами.
Завладев вниманием зала, ведунья принялась по очереди вызывать каких-то людей на сцену. Одним она рассказывала прошлое и будущее, в общих чертах, конечно, а других избавляла от недугов с помощью монотонных заговоров. Исцелённые и просветлённые прыгали от счастья и лезли целовать грубые, красные руки матушки Серапионы, — «Подставные», — широко, до хруста в челюстях, зевнув, подумал Юра. Нудное действо угнетало его, понуждая безуспешно бороться со сном. Какое-то время молодого человека веселили старушки и женщины из числа зрителей, которые принялись истово мотать головами, бить поклоны и чуть ли не отплясывать возле своих кресел. Однако сон оказался сильней.
Юра пробудился от болезненного тычка в рёбра.
— Что? Я не спал, всё нормально.
— Что нормально? Вставай, матушка провидица на тебя показывает. Вставай быстро, — шипела на него подружка Танька. Юрик послушно встал и увидел уткнувшийся ему в переносицу тяжёлый взгляд ведуньи. Та ткнула в его сторону пальцем, будто желая раздавить, как надоедливого комара, и пробасила:
— Многие беды настигли жителей этого славного города, и многие ещё впереди. Скудость, безденежье, болезни, слабость, неудачи — несть им числа. И причина у всех несчастий одна — дьявол вступил в город. Он среди вас, но вы не способны узреть его. Вы не способны, но я могу. Как зовут тебя?
— Юрий, — борясь с зевотой, ответил мужчина, а ведьма загремела басом на весь зал:
— Вот он, сосуд дьявольский. От него все ваши несчастья. Сонмы бесов и злыдней неведомых стоят за ним и сосут соки из жителей. Юрий — инструмент сатаны, истинное зло.
Юрик поперхнулся и нервно засмеялся. Но в зале повисла гнетущая тишина. Спустя секунду закрылся занавес, заиграла громкая музыка, и все начали расходиться. Друзья всю дорогу весело подтрунивали над Юркой: «Эй, дьявол! Не парься, братан. Смешная старушка». Взяли вскладчину самогонки и весело закончили субботний вечер, ненадолго вытеснив из памяти злобный навет матушки Серапионы. Неделя началась ни шатко, ни валко: мужики здоровались, но, как-то отводили глаза и, сделав вид, что их кто-то зовёт, семенили прочь. Женщины в лицо вежливо улыбались, а за спиной шептали: «Это он, это из-за него всё. Чтоб он сдох, дьявол!».
В среду Юрка не выдержал и, услышав за спиной своё имя, подошёл к компании мужичков:
— Я не понял, вы чего, поверили этой полоумной старухе? Чего, сказок начитались? Да я же с вами уже не один год работаю.
— Да, Юрик, знаем — ты мужик правильный. А с другой стороны, всегда себе на уме. Может, конечно, колдунья, ошиблась, но уж очень уверенно она на тебя показала. Да и то, ведь, жизнь то стала совсем плохая. А с чего бы? — дальше слушать Юра не стал, плюнул в ноги и решил больше на заводе ни с кем не заговаривать.
А в четверг Танькина мамаша через дверь проскрипела
— Таня не желает тебя видеть. И, вообще, сюда больше не приходи.
Парень не стал спорить, вышел и дождался, когда Таня сама показалась на улице.
— Тань, ты чего от меня прячешься?
— Ой, Юра. Что ты, я не прячусь, просто не знаю, как и сказать… Ты не думай, это не из-за слов провидицы. Просто вдруг навалилось всё и сразу. Вот и папу с работы выгнали, а он, ведь, на Доске почёта висел. В общем, Юра, нам лучше пока расстаться.
Вот это был удар, как паровым молотом под дых. Но мракобесие расползалось с невиданной скоростью — в пятницу лучшие друзья ушли на рыбалку без него. Юрт! решил, что они с ним просто разминулись, и, купив бутылку разведённого спирта, отправился на их заветное место. Однако по лицам друзей он понял, что отныне является нежелательным элементом в их компании. Юра не стал убеждать их или требовать объяснений — он устал от этого, потому просто ушёл.
Но на полпути к дому, в тёмном проулке, ему набросили на голову газету и принялись избивать. Самыми жестокими были удары, сопровождаемые проклятьями. По голосу Юра узнал Мишку-качка. Когда всё стихло, избитый, зажав рассечённую губу газетой, пришёл домой.
Швырнув окровавленную газету на стол, он собрался идти в ванную, но взгляд споткнулся о ненавистное имя. Это была областная газета в которой сообщалось, что завтра в соседнем районе состоится встреча с удивительной провидицей, матушкой Серапионой. «Всё! Завтра я с тобой посчитаюсь, старая тварь!» — и Юрка, в исступлении порвал газету в клочья.
На другой день он привычно, зайцем, добрался на электричке до соседнего райцентра и до вечера бродил по площади возле местного дома культуры. В урочный час из чёрного авто с затемнёнными стёклами, вышла она — проклятая ведьма Серапиона. Парень, сжав в ладони заготовленный булыжник, с криком «умри сволочь», устремился к ней, но, страшный удар в затылок лишил его сознания.
В полной темноте извивались серо-зелёные спирали, а затылок пульсировал огненным шаром боли. Руки и ноги связаны. Будто издалека доносились голоса — разговаривали двое. Юрий прислушался, не
