Турок: Да. Осенью 1934 года через Свердловск должен был проехать Молотов, и член троцкистской организации, связанный с Мрачковским, Бурлаков лично готовил против него террористический акт, который не состоялся. От Бурлакова я узнал, что им подготовлялся террористический акт и против Кагановича в феврале 1936 года. В качестве непосредственного исполнителя этого акта он привлек некоего Михетко, который являлся японским агентом.
Председательствующий: Ваши показания о своей связи о японскими разведчиками господином X…, господином У…, “Георгием Ивановичем”, вы подтверждаете?
Турок: Подтверждаю.
Председательствующий: Сколько вы получили денег за вашу работу в пользу японской разведки?
Турок: В январе 1935 года мне принесли 35 тысяч рублей.
Вышинский: Вы говорите о крушении, когда был убит один, тяжело ранено пять, а легко…
Турок: 15.
Вышинский: Это было 26 апреля 1936 года?
Турок: Да, между станциями Свердловск-пассажирская и Свердловск-сортировочная.
Вышинский: По вашему указанию?
Турок: По нашему заданию осуществлял Перро, начальник дистанции пути, и дорожный мастер Попов.
Вышинский: Крушение в марте 1936 года на перегоне Свердловск-пассажирская - Свердловск- сортировочная поезда № 756, в результате которого была жертвы, организовано по вашему заданию?
Турок: По нашему.
Вышинский: Практиковали вы также способ обвинять неповинных людей, на них сваливать?
Турок: (Долго молчит.) [c.143]
Вышинский: Напомню вам случай: 30 сентября 1935 года на станции Монзино, поезд № 930.
Турок: Я припоминаю, да. Там дежурный по станции Жернов хотел использовать неопытность стрелочницы Заякиной.
Вышинский: На нее свалил?
Турок: На нее хотел свалить, но не вышло.
Суд переходит к допросу подсудимого Ратайчака, бывшего начальника Главного управления основной химической промышленности.
Тов. Вышинский задает ряд вопросов, выясняющих некоторые моменты биографии Ратайчака. В частности, на допросе 2 октября Ратайчак показал, что он немец и родной его язык немецкий, а в анкетах, относящихся к 1920-22 гг. и позже, указывал - поляк, родной язык польский.
* * *
Вышинский: Когда вы вступили в коммунистическую партию, вы скрыли, что вы немец?
Ратайчак: Да.
Вышинский: Не было ли еще каких-нибудь неправильных сведений в анкете?
Ратайчак: Я в анкете допустил еще одну неточность. Я приписал себе революционные заслуги с 15 года. На самом деле этого не было.
Вышинский: Для чего вы говорили в анкетах, что были агитатором, что три раза бежали из военного лагеря, что руководили тремя забастовками, что были секретарем союза металлистов и т. д. Какую цель вы преследовали? В ваших показаниях на следствии вы дали такой ответ: “Я желал приписать себе несуществующие в действительности революционные заслуги”. Правильно?
Ратайчак: Правильно.
Вышинский: Какую должность вы занимали в феврале 1936 года?
Ратайчак: Начальника Главного управления химической промышленности.
Вышинский: Вы знали Крапивского?
Ратайчак: Знал. Это был один сотрудник в Волынском губернском совете народного хозяйства, где я был заместителем председателя.
Вышинский: Чем занимался Крапивский?
Ратайчак: Он был начальником отдела снабжения.
Вышинский: Чем он занимался неофициально?
Ратайчак: Спекулировал на перепродаже государственного имущества.
Вышинский: Коротко говоря, крал государственное имущество?
Ратайчак: Да, так. [c.144]
Вышинский; Почему же вы, зам. председателя губсовнархоза, держали у себя на работе жулика, обкрадывающего государственную казну?
Ратайчак: (Молчит.)
Вышинский: Вы материально как-нибудь были с ним связаны?
Ратайчак (еле слышным голосом): Был связан. Я жил у него.
Вышинский: Не жили у него, а жили на его счет?
Ратайчак: И так можно сказать.
Вышинский: Значит, вы подтверждаете, что вы прикрывали уголовное преступление Крапивского, будучи заместителем председателя совнархоза, потому, что он с вами делился награбленными деньгами. Правильно это?
Ратайчак: Может быть не совсем точно, но смысл в основном этот.
Вышинский: Теперь переходите к вашей троцкистской деятельности.
Ратайчак: Моя активная троцкистская работа началась с 1934 года.
Вышинский: Кто вас ввел в троцкистскую организацию?
Ратайчак: Пятаков. Первый разговор с Пятаковым я имел в начале 1934 года, а активная работа началась с проведения вредительства в плане строительства 1934 года.
Вышинский: Были связаны со шпионской работой?
Ратайчак: Был.
Вышинский: Через кого?
Ратайчак: Через Пушина и Граше.
Вышинский (к Пушину): Подсудимый Пушин, правильно, что через вас Ратайчак был связан по шпионской линии?
Пушин: Через меня, а также непосредственно.
Вышинский: Вот этого последнего он не сказал. (Обращаясь к Граше): Подсудимый Граше, через вас Ратайчак был связан с агентами германской разведки?
Граше: Да, он был связан с агентами германской разведки.
Вышинский: В чем это заключалось?
Граше: В передаче материалов, секретных сведений о работе химической промышленности.
Вышинский (к Ратайчаку): Следовательно, вы передавали германской разведке шпионский материал, каким располагали по должности?
Ратайчак: Да.
Вышинский: О террористической организации знали?
Ратайчак: Я знал установки Троцкого от Пятакова.
Вышинский: На террор против кого?
Ратайчак: Против вождей партии и правительства.
Вышинский: В чем выразилась ваша диверсионная работа?
Ратайчак: По моей директиве, переданной Пушину, было совершено три аварии-диверсии на Горловском заводе и еще две аварии - одна на Невском заводе и одна - на Воскресенском химическом комбинате.
Вышинский: На Горловском заводе была авария в отделении нейтрализации цеха аммиачной
