ею босые ноги. На что она годится? Разве щи раз в год сварить. Всё наизусть знал про нее человек, а вот только четверть века назад вызнал, что крапивой одеться можно, что она текстильное растение. А у китайской крапивы — рами — волокно подобно шелку.
Рами тоже сейчас растет у нас. В двадцатых годах началось широкое введение в сельское хозяйство СССР новых культур — деревьев, кустарников и полевых растений, какие никогда раньше не возделывались в России. Словно через распахнутые ворота вступила на землю нашей страны толпа незнакомцев. На берегах Риона, в древней Колхиде нашли вторую родину австралийские эвкалипты.
Странные имена зазвучали с газетных листов: фейхоа, авокадо, пампельмус, грейпфрут, ляймкват. Невиданные плоды появились во фруктовых магазинах.
Химики и техники исследовали всего едва три тысячи видов растений. Про эти три тысячи доподлинно известно, как их можно использовать, что от них взять.
А другие? Даже многие из тех, которые возделывает человек, все еще незнакомцы.
Нехоженые тропы вьются по Зеленой стране. Того, кто пойдет по ним, они приведут, быть может, в такие края, о каких никто и не слыхивал. И для этого не надо ехать за море. Тут дело обстоит, как в сказке. Пещера с драгоценностями совсем рядом.
Но вход в нее откроется только тому, кто знает ее секрет, кто сумеет сказать: «Сезам, откройся!»
Человек имел дело главным образом с цветковыми растениями, немного с хвойными. А из низших, пожалуй, одни грибы и пригодились ему.
И вот весь мир облетело слово «антибиотики». Не одно столетие врачи искали и не могли найти быстрые и верные средства борьбы с несколькими очень неприятными заразными заболеваниями.
Теперь в руках врачей есть такие средства. Антибиотики уничтожают многих микробов, злейших врагов человека. Открытие антибиотиков составило эпоху в медицине.
Самый известный среди антибиотиков — это пенициллин, выделенный из плесени. Кто бы мог подумать, что эта досадная спутница сырости сослужит такую службу человечеству! Другие антибиотики обнаружены в бактериях, в сумчатых грибах. В какие-нибудь десять лет мы узнали о множестве неожиданных друзей человека.
Бактерия — истребительница гноеродных микробов — названа «чудесной палочкой». В годы войны ее применяли в госпиталях. И раны бойцов скорее заживали. Быстрее излечивались воспаления лобных пазух. Резко улучшалось состояние дифтерийных больных.
Антибиотики найдены и в высших цветковых.
И где тот пророк, который предскажет, у каких материков высадятся завтра отважные мореходы, какие края увидят землепроходцы Зеленой страны, — ваши сверстники, молодой читатель.
Но если так, то не окажутся ли со временем замененными и самые верные слупи — злаки полей, старые, милые деревья вишневых, яблоневых, грушевых садов?
Ведь длинная история возделывания растений не совершалась по плану, многое зависело в ней от случая. «Власть земли» тяготела над земледельцем, от века ожидавшим милостей природы — то дождика, то вёдра, то снега впору. Люди двигались как ощупью по Зеленой стране.
И все-таки нет никаких оснований думать, что придется заменять основные растения культурного набора.
Он складывался тысячелетиями. Первые земледельцы пробовали, ошибались. И опять испытывали, откидывали одно, брались за дело по-другому. И то, что просеялось сквозь тысячелетнее сито, то, что выдержало испытание веков, было уже крепко. Случайным оно-то уж никак не было!
Это — во-первых.
Но это еще не все.
Конечно, люди многого недоглядели в окружающем их мире растений. Немало друзей оказалось неузнанными. Но узнали люди прежде всего как раз тех, кто безотказнее других мог служить им.
Тех, кто не прятался, а как бы сам шел навстречу. Их-то они и разглядели раньше всех.
Это — во-вторых.
Вот уже два объяснения тому, почему люди, бредя ощупью, ошибаясь несчетное число раз, все же в конце концов не ошиблись в своем выборе главных культурных растений.
Но есть еще третий довод, наиболее важный. Люди не просто приглядывались, ошибались и испытывали. Они работали с растениями, взятыми в хозяйство. И мы знаем — пересоздавали их. Теперь эти растения совсем не те, какими они были когда-то. Им приданы новые, бесценные качества. Подобных им не существует в природе.
Так как же отдать человеку своих старых, верных слуг!
Будет необозримо расширена та область в Зеленом мире, которая покорится людям. Откроются новые возможности творческого пересоздания живых форм. Широко зачерпнет человек сокровища из всего мира растений.
Может быть, и вероятно, — неузнаваемо преобразятся и все злаки полей.
Но все же человек не отменит своего древнего выбора в его основе. И не станет зачеркивать результаты своего прежнего долгого труда.
«НЕВОЗМОЖНО!»
Полтора века назад немецкий ученый Александр Гумбольдт отправился путешествовать в Южную Америку. Он вез с собой «Систему растений» Линнея и таблицу «естественных растительных отрядов», составленную в парижском ботаническом саду Жюсье, садовником французской республики.
И вот Гумбольдт встретился с толпой растений, которым не было места ни в «Системе», ни в таблице. Он увидел девственный, первоначальный лес. Жизнь, рожденная землей, поднялась над ней и стала жилищем для мириадов других жизней. Невиданные цветы распускались среди ветвей и в расщелинах коры. Колеблющаяся листва выдавала присутствие каких-то скрытых мелких и огромных существ, окружавших путешественника. Мох, покрывающий стволы, в лупу казался чешуйчатыми зарослями древней каменноугольной эпохи, «лесами великого молчания». В мшистой чаще сновали создания с клешнями — они походили на скорпионов или омаров, уменьшенных во много раз.
Карл Линней, умерший в 1778 году, тучный, флегматичный и усидчивый, классифицировал всё на свете — растения, животных, минералы и даже самих естествоиспытателей. Но тропический лес сразу захлестнул и уничтожил своим водоворотом форм всю линнееву «Систему растений». Она оказалась каплей в океане!
И, вернувшись из Америки, Гумбольдт попытался по-своему разобраться в причудах Зеленой страны. Нельзя ли наметить хоть какие-нибудь вехи во всей этой неистовой фантастике первоначального леса? Перечислить не породы растений, но главные формы, которые способен принимать растительный организм?
И в то время как Наполеон громил пруссаков под Иеной и Ауэрштедтом, Гумбольдт писал в Берлине «Идеи к физиогномике растений».
Он описывал «формы» пальмообразные, баобабообразные, кактусообразные и другие, иной раз весьма странные и затейливые.
Но гумбольдтов список получился очень неполным. Удивительным образом, в нем никак не удается «пристроить» растения с обычнейшими формами, вроде дуба или березы. Видимо, Гумбольдт, увлеченный блеском красок Куманы и Каракаса, просто забыл о скромных лесах Европы.
Ничего бы также Гумбольдт не смог ответить на вопросы, отчего существуют такие формы, а не иные, и можно ли одну превратить в другую, а то и создать совсем новые формы.
Сменялись поколения ботаников. Многое, чего не знали во времена Гумбольдта, стало известно. В объемистых «флорах» нашлось место для любого растения, какое когда-либо в живом или засушенном виде попалось на глаза ученому.
И все же иные привычки и причуды обитателей Зеленой страны так и оставались загадками.
Отчего пальмы растут в Батуми, а ягели и карликовые ивы — на Таймыре? Почему иван-да-марья
