— Вот на эту крестовую балку будет надеваться деревянный цилиндр. А вот это его боковины. Что нибудь есть тут непонятного?
— Сделаем. Только какой метал использовать?
— Из худшего боковины, из среднего балку.
— Понял. Как будет готово, сообщим.
Друзья оставили работать молодых мастеров, которые за последнее время продвинулись кроме мастерства еще и в скорости работ, и пошли в свой зеленый дом.
— Итак, — начал Виктор, когда они очутились на шкурах, — у нас почти все заготовки к походу уже есть. Вскоре детали начнем отливать. Обработка и сборка — дело не очень сложное. И будет у нас подъемная сила.
— Первые колонисты тоже есть, — продолжил подводить итоги Сергей. — Инструменты для старта и все такое прочее тоже готово.
— Нам еще наш канат нужно сюда притаранить, — вспомнил Виктор. — Тяжелая бухта, скажу тебе.
— Да ну! — махнул рукой Сергей. — Нам сразу целиком не понадобится. Обрежем сразу до высоты скалы, сдерем оболочку и будут тебе вполне переносные два каната и две оболочки. А носильщиков тут предостаточно.
— Так, что нам, все же, осталось доделать?
— Мне думается, — задумчиво проговорил Сергей, — нужно одновременно начинать муштровку воинства колонии. За эти пару недель подготовки к походу смог бы из них немного выбить местную расхлябанность. Неплохо было бы и вооружить получше. Мало ли что дальше может случиться.
— Тогда, ты начни. А как освободятся кузнецы, закажем им оружие. Только тебе придется решить чем их вооружать.
— Стали у нас маловато, Виктор. С трудом хватает на лебедку. Так что, нормального оружия дождемся после переселения. А пока запущу муштру и приучу пользоваться железными щитами.
— Действительно, — удивился Виктор. — Почему-то такой простой защитой в бою не пользуются.
— А мне кажется, это мы случайно оказались среди примитивных племен. Возможно, что еще встретимся с цивилизациями этого мира, о которых тут идут легенды.
— Ты так думаешь?.. — задумался Виктор. — Возможно, ты прав. Даже, скорее всего ты прав.
— Хотя, — продолжил свою мысль Сергей, — странно, что они есть, но никогда не сталкивались. Контакта между ними никогда не было.
— Это нам чуждый мир. Можем только предполагать, — ответил Виктор. — Тут многое зависит от степени развитости остальных цивилизаций, от их отдаленности, от изолированности этих мест, и еще много чего можно нагадать. Но, возможно, что есть только легенды, а эти самые развитые. Разве такое не возможно?
В это время откинулся полог и в проеме входа возникла борода профессора.
— Привет, молодые люди, — закартавил гость. — К вам можно?
— О! — вскочил Сергей. — Заходите, Василий Иваныч. Добро пожаловать.
Профессор прошел к шкурам и грузно плюхнулся там.
— Решил повидать вас. Попробовать божественный ваш напиток…
— А! — заулыбался Сергей. — Вот основная причина посетить нас, убогих. А то я подумал, неужели нашему мудрецу можем быть мы интересны.
— Хе-хе, — захихикал Василий Иваныч. — Не прибедняйтесь. То, что вам дано делать, мне не по силам. Как говориться, каждому свое.
— Нет, дорогой профессор, — смеясь, Виктор разлил в пиалы самогонки. — У нас говорят, кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево. Потому, примите, ваше величество кесарь, от ваших низкопреклонных слесарей, сею чашу нектара. Только закусить нечем.
— Ерунда, — махнул рукой профессор. — Выпью за вас, ребята. — И залпом опрокинул.
Потом, утирая промокшие усы, осовело глянул на них, и воскликнул:
— Есть у меня еще одна идея, друзья.
— Да? — заинтриговался Виктор.
— Да! — Профессор поерзал, устраиваясь поудобнее. — Это касается той стационарной осцилляции в действительности.
Видите ли. Есть только одна такая комбинация в их наложении, когда может возникнуть такое состояние двух объективных реальностей, что сквозь них могут просачиваться физические тела из одной в другую. Это противофазы осцилляции уже в объективных реальностях.
А это значит, что кусок земного шара в нашей прошлой реальности, коснувшись куска аналогичной планеты в этой уже нашей реальности, частично успели диффундировать друг в друга. Для этого годится только одна такая позиция: когда в осцилляции все физические константы этих реальностей абсолютно совпадают, но… — тут профессор сделал эффектную паузу, и только затем выдал свое открытие, — только с обратными знаками!
Он замолчал с ухмылкой глядя на друзей.
— Значит… мы стали зеркальными отражениями нас бывших? — пораженно прошептал Виктор.
— И как это можно подтвердить, профессор? — спросил Сергей.
— Элементарно, Ватсон, — уверил Василий Иваныч и, не дождавшись от виночерпий очередной порции кесаревой доли, сам себе налил самогона. — Есть ли на вас какие нибудь отметины? Ну, к примеру, родинка, шрам, или что-то подобное.
Виктор растерянно сказал, что у него на левом плече со стороны спины есть небольшой шрам.
— Покажи! — потребовал профессор.
Виктор стянул с плеча спортивку и подставил им.
Виктор увидел недоумевающего Сергея и расплывшегося в улыбке профессора.
— Что? Нет? — спросил Сергея Виктор.
Зрители покачали головой.
— А теперь покажи правое плечо, дорогой ты наш слесарь.
Виктор сдернул с правого плеча.
— Вот он! — торжественно провозгласил Василий Иваныч, хлопнув в ладоши. — Прав я, черт побери!
Потрясенные друзья сидели, молча уставившись на профессора.
— И что теперь мне думать? — наконец очухался Виктор. — Во мне все тоже зеркально расположилось?
— Органы, что ли? — беззаботно спросил Василий Иваныч. — Само собой. И не только органы. Еще и клетки, и биомолекулы, и атомы, и кварки… Короче, всё.
— У меня сердце теперь справа? — удивленно воскликнул Сергей.
— Как и у всех у нас и у местных.
— Но… я этого не заметил…
— Это уже психология, милейший Сережа. Я в ней не силен.
Так. Давайте еще по одной и я побежал. Есть еще над чем поразмышлять.
Василий Иваныч, после последнего, слегка качаясь, поднялся и, выпросив у них еще бумаги, поплелся к выходу.
А Сергей еще долго прикладывал ладонь то к левой, то к правой стороне груди и недоумевающее глядел на Виктора. Наконец, ему это надоело и он, бросив: «какая разница?», сел на свое место.
— Могучий интеллект, — заметил Виктор, имея в виду профессора. — Если он возьмется обучать колонистов, этот мир обогатится философами.
— Вообще-то, мы остаемся без учителя, обучающего языку и грамматике. Как нам выбраться из такого положения, ума не приложу. Надо же, чтоб верующей оказалась! А я так радовался удаче.
— Выкрутимся, Серега, — успокоил его Виктор. — В конце концов, первыми учительницами русского языка могут быть и наши красавицы. Отлично владеют.
— А писать они умеют? Я так до сих пор не поинтересовался этим вопросом.
