— Начнем с того, что я Степан Моисеевич, — насупился гость. — И потом, какое имеет для тебя значение, кем я был «там»? Главное, кто я тут. А тут я первый советник великого правителя Гурка- кила.
— Почему же? — вмешался Сергей с улыбкой ничего хорошего гостям не предвещавшего. — Это как раз не главное. Вот, мы были инженерами на предприятиях. Я в Коломне, а Виктор в Рязани. А вы, что стесняетесь своих прошлых дел в России?
Гости заметно напряглись. Особенно Миша.
— Нам нечего стесняться, — повысил голос Елисей. — Лично я был полицейским в Жуковском. Старшим лейтенантом.
— А меня в Москве все знают… знали. Владелец супермаркета «Элита». Кандидат в депутаты Госдумы, Вениаминов Степан Моисеевич.
— А Миша, наверное, архиереем в церкви был? — усмехнулся Сергей.
— Не совсем, — замялся Степан. — Но прекрасно справляется с духовными делами. Ну, все это неважно. Лучше скажите, с чего это вы взялись пытаться новую Россию тут возрождать?
— Не пытаемся, а уже возродили. И не новую Россию, а именно Русь, — сказал Виктор. — Ты хоть знаешь, почему Русь стала Россией?
Степан явно не знал об этом. Он за помощью обернулся к бывшему полицейскому. Тот, молча, насупился. А на Мишу, увлеченно грызущему косточку, видимо, и не стоило рассчитывать. Виктор решил не томить невежественных гостей и пояснил:
— Русь и есть истинное название русской земли. А Петр наш первый, известно, преклонялся перед Европой, так переименовал Русь на греческий прононс. Русь единственная страна, в которой сами себя называют по-иностранному. Нам же тут преклоняться ни перед кем, нет надобности.
— Тем не менее. Как же вы называете Русью страну, где только двое русских, а остальные дикари.
Сергей только покачал головой на такое заявление. А Виктор захохотал в лицо.
— И что же получается? Дикари создали прогрессивную страну, а вроде вашей цивилизованной даже мушкеты не могут сделать? Кроме того, кого ты называешь русским, а кого нет?
Степан почувствовал себя на коне. Он снисходительно глянул на наивного Виктора и, как школьнику, объяснил:
— Русский есть русский. Их ни с кем не спутаешь. Славянские корни вросли в той теперь неизвестно где находящейся нашей земле. Узбек не станет русским, хоть поколениями будет жить в Москве.
— Вот как? — взъерошился Сергей. — Тогда ты сам тоже нерусский.
— Это почему же? — возбухнул Степан. — Я был кандидатом в депутаты Госдумы.
— Тем более, — улыбнулся Сергей. — И отец твой был русским? Странное русское имя Моисей.
Степан нахмурился. Видать, наступил Сергей ему на больную мозоль.
— Мой отец родился и вырос в Москве. Занимал всегда высокие посты.
— Так это не я говорю, что он нерусский. Это из твоих слов вывод. Кроме того, не думаю, что найдется хоть один человек, у которого все в поколениях одни славяне.
— Я сказал про узбека, — пробурчал полностью запутавшийся Степан.
— А я про тебя сказал, а не про узбека. Раз ты произносишь слово «узбек», значит, ты подразумеваешь сразу нерусского. А будет этот узбек, о ком ты говоришь, сына или дочь в русской культуре воспитывать, а не в своей, так кем будет, когда вырастит в той же Москве? А внук? А правнук?
— Ладно. Твоя взяла, — неохотно согласился Степан и припал к стакану. Отер тыльной стороной ладони усики и спросил: — Так вы и не сказали, с чего это решили тут Русь возрождать?
— Заметь, новую Русь, — исправил его Виктор. — На ошибках предков наученные, справедливое общество строим. Без эксплуатации, без несправедливостей. Словом, рай на земле.
— Ух ты! — хлопнул по коленям Степан. — Прямо-таки рай? И кто же из вас в роли Бога по этому раю бродит?
Елисей залился смехом. Миша не среагировал. Ему интереснее было набивать утробу.
— Все желающие бродить будут по тому раю в роли богов. Кроме вас, конечно, — небрежно бросил Виктор.
— Это почему же? Нас не впустите в ваш Эдем? — захохотал Елисей.
Виктор не ответил. Он вдруг глубоко задумался, а через пару минут невзначай спросил:
— А давайте, расскажите при каких обстоятельствах вы попали в этот мир?
— Эх! — Степан сокрушенно тряхнул головой. — Сам не понимаю, какого черта пошел домой среди ночи. Предлагала же девка остаться у нее. Просила только лишнюю сотню зелени накинуть. Так жаль стало. Вот теперь не знаю куда их запихнуть. Короче, вышел от бабы, и не домой попер, а на подвиги потянуло. Велел шоферу в казино покатить. Там просадил остаток ночи, вышел на улицу, увидел страшнющее небо над головой. А оттуда прожектор на меня направлен. Кричу шоферу, мол, подавай машину. Смотрю, сам стою на берегу моря. Нет никакой машины, нет шофера. Вообще ничего нет от Москвы. Тут, оказывается, стою. В этом долбанном мире.
— А ты, Елисей?
— Я на дежурстве был. Патрулировали район. Там меня зацепил свет, — коротко пояснил Елисей и замолчал.
— А у меня, вотще, прикольно вышло, — оживился, наконец-то, Миша. — Брали с кентом ларек, как нас мусора обложили. Я уже хотел ксиву через мальца отправить, что замели, как все менты исчезли вместе с ларьком. Вот, есть же Бог! Свободу не отнял. А взамен сюда направил, слово божье донести до паствы своей тутошней.
— Понятно, — ухмыльнулся Сергей. — А тут уже скооперировались менты с ворами. Заодно и потенциального депутата Госдумы в начальники поставили.
— Тут другое, — нахмурился Елисей. — Тут выживать надо.
— Скажи, Елисей, — оживился Виктор. — Патрулировал ты с табельным оружием ведь. Использовал его тут?
Не-а, — покачал головой бывший полицейский. — Не стреляет в этом мире мой макар. Из-за него чуть не расстался с жизнью в первый же день, как попал сюда. Поперли на меня с мечами тутошние. Так, я жму на курок, а он зараза, не стреляет. Думал, кранты. Слава богу, не убили, а потащили в город. А там меня Степан Моисеевич спас.
— И где же твой макар теперь? — продолжал допрашивать Виктор.
— А, валяется в сумке вместе с запасной обоймой. Толку от него нет ведь. Зачем спрашиваешь? — вдруг насторожился он.
— Дашь мне, — просто ответил Виктор. — Мне он понадобится.
— С какого это рожна я тебе его дам? — возмутился Елисей. — Кто ж табельное оружие дает первому встречному?
— Так, в том-то и дело, что не дашь, окажусь последним встречным. Выбирай.
— Ты, что? Мне угрожаешь? — медленно стал приподниматься Елисей.
Рука рядом сидевшего Сергея мягко легла ему на плечо, от чего почувствовал тот на себе двухпудовую тяжесть и плюхнулся обратно на шкуры.
Виктор укоризненно покачал головой, встал и вышел на минутку из палатки. Вернулся с командиром личной охраны и заявил:
— Все трое арестованы.
— Что?! — завопил Степан.
— Мы послы Гурка-кила! — закричал Елисей. — Нельзя пленять послов!
— Вот блин! — закатил глаза Миша. — И тут замели!
— Хватит чушь нести. Послы. — Злое лицо Виктора ничего хорошего им уже не сулило. — Хрены вы ослиные, а не послы. Арестовать!
В палату ворвались несколько воинов, ловко скрутили руки, всех троих вывели оттуда.
— Отведите их к телегам, привяжите, как следует, и приставьте рядом охрану, — скомандовал Виктор.
