Сельдура как мог точнее. В каждую ныряла рота, проходила по ее улочкам под приветственные крики народа и злобные взгляды других, затем примыкала к остальным и продолжала путь дальше.
Только раз устроили в пути привал, а на следующий день вышли к берегам водного простора, запах которого учуяли еще издали.
— Вот оно! — Виктор глубоко вдыхал пьянящий аромат воздуха. А глаза не уставали смотреть на накатывающие с грохотом ярко синие волны в сверкающих белых гребнях.
— Эх, искупаться бы, — мечтательно потянулся Сергей. — Сто лет не купался в море.
Виктор понимающе поглядел на него.
— Нет ничего невозможного. Давай, командуй привал.
Радость обуяла всех воинов, как услышали приказ. Резво расположили по берегу лагерь, выставили пушки назад, на всякий пожарный случай, после чего командиры от Сергея получили указание, в каком количестве за раз могут пополоскаться желающие.
Сами Сергей и Виктор первыми скинули на желтый песок обмундирование и с гиком бросились в высокие волны. Вода обдала их сначала леденящим холодом, но не смогла удержать от вожделения нырнуть.
Поплескавшись вдоволь, друзья выбрались на теплый песок, с наслаждением свалились на него, подставляя спины лучам полуденного солнца. Они лениво наблюдали за барахтающимися в волнах воинами, за другими, с нетерпением ожидающими свою очередь.
— Витек, а как назовем открытое тобой море?
Виктор с недоумением посмотрел на друга:
— Наверное, уже есть какое-то название. Спросим как нибудь у местных. Может, даже Степан уже знает.
— Не-а. Не спросим. Считай, что сами открыли. А те пусть как хотят, называют. Нам-то что?
— Ну… тогда, пусть будет называться «Синее море», — пожал уже успевшими загореть плечами Виктор.
— Вроде «Черного», «Желтого»?
— Да. А почему бы нет?
— Да будет так! — торжественно изрек Сергей. — Отметим на карте как Синее море.
Они вновь притихли, прислушиваясь к шуму волн и хохоту купальщиков.
— Кстати! — вдруг встрепенулся Сергей. — А почему мы до сих пор не называем наши реки тоже?
Виктор улыбнулся:
— Нам не до того пока.
— Напрасно. Должно быть до того. Давай и им придумаем названия заодно. Вот, к примеру, река, что через наш город протекает до сюда. Как называться будет?
Виктор поднялся на локтях и живо предложил:
— А давай назовем в честь нашего профессора, Васильевой рекой!
— Здорово, — тут же согласился Сергей. — Пускай так и будет называться. Тогда реку, по которой ты пробирался к плато назовем Викторовой рекой.
— Да ладно тебе, — смутился Виктор. — Придумаешь же.
— А что? Кто же нас запомнит иначе в будущем? И не спорь. Так и назовем обе реки.
— Если люди в будущем только по названиям рек и озер нас вспоминать будут, то грош нам цена, — посерьезнел Виктор. — Нам бы задуманный строй увековечить, чтоб по нему нас вспоминали.
Сергей тоже перестал улыбаться. Вновь Виктор коснулся болезненной темы.
— Честно говоря, — тихо признался он, — я не верю, что так и будет. Не живуч наш нынешний подход. Поменяется всё со временем.
— Это ты зря так говоришь, Серега. Все зависит от нас. Заложим крепкий фундамент, не развалится.
— Ну, не знаю, — вздохнул Сергей. — Одно мне только греет душу, что при любом будущем раскладе, наше детище окажется сильнее остальных.
— И на том спасибо, — засмеялся Виктор.
Глава 17
Сентябрь был на дворе. Порой моросило, а порой тяжелые тучи срывались проливными дождями. Но по большей части небо бывало чистым, без единого облачка и ласково грело солнышко. Может, это то солнышко, что грело их «там»? По гипотезе профессора — нет. Инореальное светило, как и сами они.
Жадно вдыхали друзья жаркий пар. Соскучились по баньке, по березовым веникам. Вот теперь с удовольствием прохаживались по все еще загорелым спинам и грудям. Василий Иваныч не отставал от молодых. Сам заметно помолодел, как стал отцом.
Старость, она в основном психологический феномен. От тоски и горя гораздо больше тело стареет, нежели от прожитых годов. Значит, счастье должно молодить. И Василий Иваныч тому был наглядным доказательством. Любимая Глаша, обожаемая Танечка, перспективное творческое дело, все в купе освободила его душу от тоски по утерянной жизни и заполнила ее новым счастливым содержанием.
— Пора, братцы, горло промочить, — поднялся Василий Иваныч с полки. — Айда, за мной!
Укутанные в простыни они расселись за лавкой в предбаннике, а Виктор полез в холодный шкаф за очередным кувшинчиком вина.
— Нет, непременно пивоварню поставим, — который раз грозился Виктор. — Какая же баня это без пивка?
— Так, поставь! — Как всегда ответил Сергей.
— А ты не поможешь, конечно. Пить, так все мастера. А как помочь, так сам поставь.
— Нет, ну ты даешь, — засмеялся Сергей. — Как маленький. Чего тебе помогать? Распорядись где да что. Сколько надо людей, какое оборудование, какое помещение, и производи на наше благо пенистое. А я занят по горло.
— А я без дела болтаюсь, — огрызнулся Виктор. — Только о пиве думаю.
— Не ссорьтесь, ребятки, — прервал их спор Василий Иваныч. — Пиво подождет. Не теряйте ни минутки на другое. Сейчас, главное организаторские дела. Вот, давайте, пока есть время, прикинем идею Виктора по поводу политической партии.
— Давайте! — Сергей с грохотом придвинулся к лавке. — Начнем с названия. Устраивает «Новая Русь»?
— Это не самое важное, Сережа. Лучше начнем со структуры ее. — Василий Иваныч наклонился и вытащил из ящичка шкафа бумагу и карандаш. Повертел в руке автокарандаш и небрежно заметил: — Могли бы уже и авторучку производить.
Виктор аж задохнулся от возмущения:
— Когда, Василий Иваныч?! Столько, блин, дел!
— Ладно, ладно. Это я так, по-стариковски поворчал, — захихикал он. — Не обращай внимания. Давай по структуре кумекать.
— Стандартная, партийная структура не устраивает вас, профессор? — спросил Сергей.
— Не устраивает. В стандартной много формального. Зачем нам формальные объединения? Нам голоса избирателей без надобности.
— Хорошо. Есть конкретные предложения?
— Сейчас подумаем. — И Василий Иваныч предсказуемо полез за своей трубкой и кисетом. — Перво- наперво, структура должна уподобляться тому, что проповедует собранию. То есть, должна иметь в председателях тоже тройку. Триумвират, значит. Вот эти партийные триумвираты уже точно должны следовать избирательности по той схеме, что мы планировали тут проводить первоначально.
— А почему точно?
