из них сердито мотнул головой:
— Это невозможно! Нас уже шестнадцать. Никто не смеет изгонять жреца из храма, если он не согрешал против великого Буд.
— Даже сам великий Буд не смеет? — ехидным голосом поинтересовался Виктор.
— Но ты не великий Буд! — возмутился тот жрец. — Ты только Избранный его. А ты не имеешь права.
Виктор поднялся и грозно навис над бесплатным адвокатом.
— Ты читал древнее пророчество? Нет. Тогда молчи! В древнем пророчестве сказано, что придет из далекой страны Избранный и станет старшим жрецом в Эритрее.
Пусть теперь попробуют проверить, сочинил он только что это пророчество или на самом деле так написано, когда еще и в помине не было Эритреи. А тем более, самого Виктора.
— Я читал священную Книгу! Там сказано то, что я сказал.
— Разве всякий, кто читает священную Книгу, все там написанное правильно понимает? — решил окончательно заткнуть защитника веским аргументом. — Эту же Книгу постоянно читают жрецы красного Буд. Верно ли они ее понимают?
Теперь нечем было крыть. Поэтому, больше уже в защиту старшего жреца голосов не поступало. Виктор повернулся к приникшему возле него храмовнику.
— Тебе придется уйти.
— Куда же мне уйти? — чуть не плакал он. — Вне храма я не смогу жить.
Виктор вздрогнул. Неужели и этого он убьет ради достижения цели?
— Мы будем выделять тебе золото, чтобы ты безбедно жил возле храма. Разве это плохо?
— Этого нельзя допустить по писанию, хотя совсем не плохо. Не может быть возле храма больше четырех четыре жрецов.
Виктор лихорадочно искал выход из создающегося неприятного положения.
— А старший жрец не может изгнать самого младшего служителя сам?
— Если только он совершил проступок.
— Ваш младший служитель уже совершил проступок. — Виктор глазами поискал того служка, которого первым увидел у дверей храма. Сразу нашел, потому что от этих слов он сам подался вперед с выпученными глазами. — Он не поприветствовал Избранного подобающим образом.
— Я растерялся… — пискнул служка и замолчал, виновато посматривая на остальных.
Старший жрец по достоинству оценил коварство Избранного. Вакансия спасает его драгоценную жизнь. А что служка? Обойдется. Поэтому, он грозно воззрился на съежившегося молодого храмовника и рявкнул:
— Как ты посмел?
Теперь Виктор красовался в синей рясе. Поглядывая на себя, подумывал, что весьма импозантно смотрится. Подходит ему синий цвет. И самая большая золотая морда на колпаке довольно изящно вышита. Поиздевавшись так над собой, собрал всех остальных храмовников в келье, в том числе и прошлого старшего жреца, теперь вынужденного продолжать службу, начав заново с должности служки, и предложил послушать мудрую притчу. В конце концов, чем они лучше тех жрецов? Пусть и они послушают русские народные сказки в религиозной аранжировке.
До полудня они с восхищением слушали его поучительные истории. Теперь уж точно ни на йоту не сомневались в избранности Виктора. Такие притчи могли звучать только из пасти самого Буд либо из уст им избранного просвещенного. Виктор ловко вел рассказ до самого интересного момента, чтобы на нем прервать с обещанием продолжить в следующий раз. Прием, придуманный еще небезызвестной шехерезадой и активно эксплуатируемый режиссерами сериалов. И теперь, когда пришла пора пообедать по-человечески, а не как аскет-храмовник, он вспомнил про приглашение Дорсиса и ловко прервался на том месте, когда храмовники аж уши распустили в ожидании дальнейшей судьбы святого жреца-колобка.
— Дальше что случилось с круглым храмовником, расскажу в следующий раз. А пока я должен в одиночестве пообщаться с великим Буд.
Детское разочарование на лицах этих взрослых людей вызвал у него невольный смех.
Как разошлись, Виктор поднялся с лежанки крайней кельи, что теперь «навеки» числилась за ним, скинул свое синее барахло, и уже в плетенке поспешил из храма ко дворцу вершителя.
Прохлада этих краев и осенний ветерок заставил на улице поежиться. Возникала необходимость обзаводиться теплым плащом. Нужно приобрести, — решил он и снова нырнул в храм.
— Эй! — обратился он сразу ко всей братьи. — Где вы… мы держим тут монеты? Мне нужны пара золотых, купить плащ.
Храмовники замерли. Впервые слышали такую наглость от старшего жреца великого Буд. Ведь золото храма тратится только на нужды храма. Так сказано в священной Книге.
— Ты посмеешь тратить дань на телесные нужды? — ужаснулся служка, бывший старший жрец.
«Что-то не то ляпнул, — озадачился Виктор. Но, тут же решил: — Может и к лучшему».
— Да, — с апломбом подтвердил он. — Это относится к жрецам красного Буд, а не синего. Вы вчитайтесь одновременно во все мудрые фразы, изложенные в святой Книге, и поймете, что Буд разрешает жрецам синего Буд тратить дань на свои нужды без всяких ограничений.
Требование одновременности чтения было выше их понимания. В шоковом состоянии все пятнадцать храмовников тут же обступили его.
— Как же читать одновременно всю Книгу? — дрожащим голосом спрашивали они.
Виктор сделал многозначительное выражение:
— Распределите меж собой первые пятнадцать страниц святой Книги и зубрите их наизусть. Потом, когда одновременно и очень громко вы произнесете эти пятнадцать страниц на площади, в душе вашей откроется истина, заложенная на этих страницах. И вы поймете, что великий Буд благоволит вам. Дает вам право тратить всю дань на любые наши прихоти.
— А дальше зубрить страницы не нужно? — просипел служка в возрасте.
— Дальше — потом. Пока первые пятнадцать учите.
Виктору придется на пару дней либо повременить с плащом, пока текст зубрить будут, либо брать монеты из дворца. Интереснее у храмовников выдрать. Заодно проверить их устойчивость, — подумал он.
Оставив оживленных новостью храмовников распределять меж собой страницы, снова выбрался на прохладу улицы. Ускорив шаги, чтобы не мерзнуть, Виктор перебрался через полгорода до дворца и, наконец-то, влетел в относительно теплый прихожий зал.
Сейчас тут толпилась придворная знать. То, что их пока не впускают вовнутрь, может означать только важную встречу вершителя, требующую отсутствия свидетелей.
Виктор протиснулся сквозь толпу знати Эритреи и приблизился к офицеру в помпезных доспехах перед закрытой дверью.
— Впусти меня, — потребовал он у сверкающего золотом стражника.
— Не велено никого впускать, — резким тоном отшил его офицер.
Виктор тут же взбесился. Схватил его за изящную портупею, на чем висела гнутая сабля, и отшвырнул от двери прямо в кучу ожидающих. Распахнул дверь и ворвался в тронный зал. За ним с воем помчался оскорбленный офицер с саблей наголо. Виктор резко с порога в ярости повернулся к нему, мгновенно направил на голову ствол пистолета, раздался короткий выстрел. Потрясение воцарилось в обоих смежных залах. Не только толпа придворных свидетелей короткой расправы застыла бледными скульптурами, но и вершитель на троне, и те двое, что в этот момент стояли у подножья.
Распластался на пороге, с разнесенной головой в луже крови, труп офицера, посмевшего поднять руку на него.
Виктор спрятал пистолет в кобуру и пошел в сторону Дорсиса и его гостей. А на пороге за ним уже выросли фигуры воинов с винтовками в руках.
При его приближении Дорсис, как дрессированный, поспешил сойти с пьедестала и встать возле двоих незнакомцев.
— Почему он не хотел меня пускать сюда? — грозно глянул Виктор на Дорсиса.
