актрисами, женами оптовиков и прочими доступными дамами. В частности, одна из жен оптовиков, выражаясь напрямик, крутила и с ним, и с его родным братом Карлом. Актриса Мария Фриберг, одно время находившаяся на положении метрессы, родила двух сыновей и выступала на сцене с королевской монограммой в свадебном венце. С оскарианцами обстоит так же, как с викторианцами, — двойная мораль, лицемерие окутывают страсти словно легкая, мало что скрывающая утренняя дымка.
С трогательным постоянством король в молодые годы настаивает, чтобы его любовницы получали главные роли, а в начале XX века — чтобы главные роли получала Аманда Персонн, его дочь от одной из жениных белошвеек и «одна из четырех его внебрачных отпрысков, посвятивших себя театру».
Пикантность частной жизни Оскара II, весьма малооригинальной для короля, состоит, разумеется, в том, что он выступал как верховный блюститель морали, лично осуждал Августа Стриндберга и прочие символы безнравственности, а сам украдкой крутил романы с разными дамами. Мало того, он собирал порнографические сочинения и картины, на королевской яхте «Дротт» сидел перед дамской купальней в Марстранде («Чюлахольм») с биноклем наготове, чтобы насладиться видом зрелых и юных женских прелестей, а вечерами слушал в мужской компании непристойные стихи, которые даже современные литературоведы не рискнули воспроизвести в печати; собственные его опусы такого жанра не настолько ужасны, но достаточно скабрёзны.
Но как, собственно, в точности звучали скабрёзные вирши фон Брауна [36], так его веселившие? В общем-то мы видали вещи и похуже, и не где-нибудь, но в воскресных приложениях к «Свенска дагбладет» на исходе XX века. Так что пусть существуют.
Для прежнего поколения культуррадикалов Оскар II, как уже говорилось, являл собой идеальный объект ненависти. У людей более позднего времени, которым знакомы рассказы о частной жизни ДжонаФ. Кеннеди, советского деятеля Берии или, скажем, великого кормчего Мао Цзэдуна, истории о двойной игре Оскара II вызывают лишь мягкую усмешку. Разумеется, он был лицемер, мы всегда так считали. И очень здорово, что теперь можно узнать, в чем это выражалось.
Когда пишут об эротоманской жизни Жоржа Сименона[37], большей частью испытываешь к нему жалость. Правда, он и лицемерием в этой области не отличался.
В годы правления Оскара II наряду с множеством других событий имели место забастовки в Сундсвалле в таких масштабах и формах — пришлось вызывать войска, — что 1879-й стал памятным годом в истории шведского рабочего движения. Тогда же Стриндберг опубликовал «Красную комнату» и при всем своем оппортунизме, резких метаниях, шалопайских манерах и коварстве все-таки сделался для прогрессивных сил символической фигурой по причине своей художнической гениальности. (Когда же его оценят заново?) Была основана Социал-демократическая партия (1889), в Швеции появился первый автомобиль (1891), распалась уния с Норвегией (1905), а в год кончины Оскара был принят закон об избирательном праве, предоставивший всем взрослым мужчинам право голоса на выборах во Вторую палату.
Оскар был консервативен по воспитанию, положению и кругу общения, как и следует ожидать, и не только враждебен к радикалам и растущему рабочему движению, но почти не способен даже усмотреть маломальскую правомочность либеральных движений. В одном из разговоров о забастовках вообще он сказал: «Н-да, они теперь так много бастуют и шумят! То ли дело в моей молодости: сорок розог — и все довольны».
Он был против всего того, что мы сейчас воспринимаем как начало новой, более равноправной и просвещенной эпохи, и против значительной части искусства и литературы, что прокладывали новый путь: «Я ненавижу эту современную писанину, как и сугубо современную живописную пачкотню, которой многие так восхищаются».
В политике Оскар II старался усилить королевскую власть — после капризов Карла XV и его безразличия к деталям. Король всячески тормозил парламентаризм, его правление — сплошная непрерывная оборона. И оборонял он не только собственные королевские интересы, в консервативных кругах и среди высших чиновников существовала сильная антипарламентаристская группировка; шведский философ-классик Бустрём даже разработал учение о государственном праве, согласно коему королевская власть, правительство и чиновники стоят выше групповых и партийных интересов. Да и в шведской конституции ничто не предписывало парламентаризм.
Тем не менее оный пробивал себе дорогу по зарубежной модели и по необходимости. Когда в 1905 году король, старый и усталый, совершенно отчаялся перед лицом борьбы норвежцев против унии, правительство ушло в отставку, поскольку риксдаг не удовлетворяли его действия по урегулированию проблемы с унией. Это стало важной вехой, скрытой в тени роспуска унии. Через двенадцать лет парламентаризм одержал полную победу, но к тому времени Оскара уже не было в живых.
Его точка зрения на это развитие нам известна. В порыве гнева он, в частности, записал, что нет ничего более деморализующего, чем быть конституционным монархом. Ему ли не знать после многих десятилетий в такой роли. Ведь никогда не можешь поставить на своем! Вечный удел политика в демократиях, вот почему политики довольствуются тем, что стараются реализовать как можно больше собственных замыслов, сиречь все-таки поставить на своем. Однако Оскар ненавидел компромиссы. Способность политика мириться с компромиссами есть решающий шаг к демократической зрелости, а Оскар если и мирился, то через силу, ворча и кривясь.
Во внутренней политике Швеции при Оскаре II главенствовали вопросы избирательного права, военной реформы, пошлин на зерно и налогов. Военная реформа неким безнравственным, но эффективным образом, каковой составит школу в шведской политике, соединялась с изменением налогов и прочих поборов; на первый взгляд, выглядит не слишком умно, однако же шведский компромисс станет одной из основ социального государства и мирного шведского развития к ранее невиданному благосостоянию. Оскар, как все короли, ратовал за армию, но честь компромисса принадлежит его министрам.
Во внешней политике Оскар II играл важную роль в силу своих языковых способностей, знаний и связей. Зарубежные дипломаты, а также кайзер Вильгельм II были о нем не очень высокого мнения, он чересчур заботился о том, чтобы нравиться, но переориентация, начатая им, приобрела большое значение — а могла бы стать и роковой. Говоря современным языком, он считал, что задает направление, тогда как на самом деле просто плыл по течению впереди всех. И Карл XV, и он придерживались профранцузской ориентации и, подобно многим другим, очень и очень недооценивали военную мощь усиливающейся Пруссии. Мы сейчас даже и представить себе не можем, какой неожиданностью явился исход Франко- прусской войны 1870 года. Для шведского общества пруссаки были мерзкими негодяями, отнявшими у братской скандинавской Дании Шлезвиг, Гольштейн и Лауэнбург. Кроме того, в крови у Бернадотов бродило французское происхождение. Отец Оскара II родился во Франции, так что гасконские предки были еще совсем близко. Теперь, однако, он быстро сменил курс, учитывая важную роль Пруссии и объединенной Германии. Решающим фактором стало то, что Германия являла собой серьезный противовес России. Царская держава была колоссальной силой в близком окружении Швеции и, как никогда прежде, наращивала и территории (пока что на восток), и экономическую и военную мощь, не говоря уже о численности народонаселения. Оскар неоднократно встречался с Бисмарком и с Вильгельмом II. Вдобавок он хотел заручиться поддержкой Вильгельма в спорах с норвежцами, просил Пруссию оказать моральный нажим — что та и сделала, хотя норвежцам такие вещи как с гуся вода, — и военный, какового, слава Богу, не последовало.
Внешнеполитическая переориентация выразилась и в том, что является частью многовековой схемы: мундиры шведской армии вновь изменились по образцу военной державы, победившей в последней большой войне. Ранее — на французский манер, после 1870-го — на германский, после 1918-го образец стал английским, а после 1945-го — американским.
При Оскаре II уния с Норвегией распалась, не просуществовав и ста лет. Оскар II с детства говорил и по-норвежски, и по-шведски и, разумеется, одинаково верил в свою миссию не только шведского, но и норвежского короля, поэтому для него оказалось страшным ударом, что норвежцы не желали ни его, ни унии со Швецией. Скончался он через два года после распада унии; было бы милосерднее для него, если бы получилось наоборот. На рубеже веков здоровье Оскара было уже совершенно подорвано, он страдал множеством старческих недугов, а распад унии сломил его и психически. Но дело шло о куда более важных вещах, чем старик, который вкупе с консервативными кругами своего королевства отказывался понять
