обрученные с опережением устроили себе брачную ночь и невеста в интересном положении.
Молодая пара, как положено, появилась на балу, где все глазели на сенсацию. Спустя год Оскар, между прочим, сообщил отцу, что более не танцует и потому не намерен ходить по балам; Оскар II, которого отнюдь не радовало серьезное увлечение религией и Библией, коротко велел сыну соблаговолить являться, а уж там, если ему угодно, держаться в тени.
Свадьбу на всякий случай сыграли в английском Борнмуте. Возникли кое-какие проблемы, так как английские церковные власти толком не знали, можно ли использовать англиканскую церковь Святого Стефана для лютеранского венчания, однако архиепископ Кентерберийский сказал «да», и хор исполнил два псалма по-шведски, с заметным английским акцентом, как потом говорили присутствовавшие.
По случаю помолвки и свадьбы пресса выказала принцу и его возлюбленной дружелюбное расположение, хотя со временем добавилось и немало язвительных комментариев. Принцу фактически выпало терпеть насмешки над своей религиозностью, в точности как и его матери. Со временем, например, в «Сёндагсниссе»[196], можно было прочесть, что «принц Бернадот направил в Америку ответ с отказом, ссылаясь на служебные обязанности. Служебные обязанности? Что же это — открытие новой баптистской часовни, или бараков Армии спасения, или жилья для прихожан независимой церкви?» Из заметки следует, что принц не связывал себя с одной-единственной общиной — и что нынешняя шведская пресса отнюдь не стала более непочтительной к своим королевским особам, скорее наоборот.
Эбба Мунк из Фулкиля, ставшая принцессой Эббой, подарила Оскару пятерых детей. Через четыре года после свадьбы шведские принц и принцесса сделались еще и люксембургскими графом и графиней, так как великий герцог Люксембургский, дядюшка Оскара по матери, пожаловал им наследственный титул «граф и графиня Висборгские».
Этим титулом — Бернадот Висборгский — позднее стали пользоваться не только отпрыски Оскара и Эббы, но и отпрыски других «выштрафившихся» Бернадотов, и означает он, таким образом, «Бернадот вне престолонаследия», как Розенборгский в датском королевском семействе.
Откуда же взялся этот Висборг? Висборг — старинная крепость в юго-западном уголке Висбю, занимавшая территорию, ограниченную южной стеной, Висборгсгатан, Коммендантсбаккен, Пипархольстраппан и гаванью. В 1679 году крепость взорвали, однако название ее живет в наименовании давнего учебного полигона Готландского полка — Висборгская пустошь. Принц Оскар до женитьбы был герцогом Готландским. И променял целый остров на развалины крепости на том же острове.
После Карлскруны чета переехала в Стокгольм и до самой смерти проживала в ныне снесенном трехэтажном доме по улице Эстермальмсгатан, 39. Принц Оскар унаследовал имение своей тетушки Эжени — Фридхем на Готланде, но принцесса Эбба так мучилась морской болезнью, что они перестали туда ездить. Фридхем был подарен ХСММ. Принц хотя и потерял с женитьбой свое содержание, но денег все же хватило и на дом по Эстермальмсгатан, и на покупку имения Мальмшё на полуострове Сёдертёрн.
На старости лет принц Оскар, подобно многим другим Бернадотам, страдал глухотой — наследственный изъян, по-видимому, способствовавший возникновению классического выражения «чудаковатый, как старик Бернадот». В войну на каком-то приеме он спросил у английского пресс-атташе: «Говорят, вы знаете все. Мой брат вправду гомеопат?»
Принцесса Эбба делила с мужем горе и радость; ее описывают как жизнерадостную, очаровательную даму, а одновременно, как говаривали в ту пору, «добрую христианку». Умерла она в 1946-м, семью годами раньше Оскара. Времена детства и юности обоих очень далеки от нас. В последний год жизни она присутствовала на обеде, где сетовали на растущую нехватку старательной домашней прислуги, в тридцатые и сороковые годы это была постоянная тема разговоров в высшем обществе и примыкающих к нему слоях. К удивлению собравшихся, бодрая восьмидесятисемилетняя принцесса бросила дерзкую фразу: «Не будь я так стара, сама бы научилась готовить!»
Принц Оскар — насколько известно, единственный принц, ушедший в религию, — и его жена принцесса Эбба имели пятерых детей: Марию (1889–1974), Карла (1890–1977), Софию (1892–1936), Эльсу (1893–1996) и Фольке (1895–1948); все они принадлежат к тому же поколению, что и их кузен Густав VI Адольф.
Карл продолжил род пятью детьми, из которых четверо достигли зрелого возраста, а Фольке — четырьмя сыновьями, из которых зрелого возраста достигли двое и в свой черед тоже имели отпрысков. Религиозность принца Оскара и воспитание, какое он дал своим детям, заметно отразились на жизненном пути троих из них.
Следует отметить, что все «Бернадоты вне престолонаследия» принадлежат к титулованной знати, что, по-видимому, немаловажно даже и в наши дни. Однако в Дворянском ежегоднике их не найдешь, ибо они принадлежат не к шведскому дворянству, а к люксембургскому или (как принц Карл-младший и его потомки) к бельгийскому.
Наверно, сейчас это не имело бы значения, если б не Дворянский ежегодник. Хотя Календарь союза дворян без шведского статуса — чтение еще более забавное. Для интересующихся.
Что до детей старого принца Оскара, то относились к ним как к членам королевской фамилии, пусть и исключенным из престолонаследия, а потому они были как бы королевскими особами. В русской царской династии таких родственников называли «Half Sovereigns»[197].
Поразительная, чрезвычайно достойная судьба выпала старшей дочери принца Оскара — Марии, которая пошла по стопам своего верующего отца и посвятила жизнь помощи ближним. Она окончила Софияхеммет[198], в двадцать четыре года получила соответствующие званию регалии и в 1916–1924 годах работала старшей медсестрой в стокгольмской больнице Серафимерласареттет. В 1918-м во время гражданской войны в Финляндии она работала там сестрой милосердия, в зимнюю войну 1939–1940 года служила в военном госпитале в Турнео, а затем — в санитарном поезде, который курсировал между Турнео и Осло. В конце войны отправилась в Германию вместе с братом Фольке и «белыми автобусами». Сотрудничала Мария и в Саамской миссии и заседала в правлении целого ряда гуманитарных организаций. Замуж она не вышла.
Карл Бернадот, внешне очень похожий на своего брата Фольке, сначала был кавалерийским офицером, имел массу призов, полученных за победы в конных соревнованиях, а затем стал амбициозным помещиком. Вот каким должен быть настоящий граф! Хотя теперь это куда сложнее, ведь в кавалерии осталось не много офицерских должностей, да и с поместьями ныне тоже туговато.
Помещиком он стал потому, что его сын Оскар унаследовал от родичей своей матери, де Гееров, поместье Фрётуна, крупнейшее — 7500 туннландов[199] — частное владение в Упсальском лене. Ожидая, пока сынишка подрастет и сможет хозяйничать сам, папенька основательно подучился сельскому хозяйству и сначала постарался освоить практические навыки в небольшом имении, купленном для этой цели.
Малыш Оскар, кстати, получил поместье как фидеикомисс, что означает: имение (или иная собственность) переходит по наследству от старшего сына к старшему сыну и не подлежит разделу между наследниками. В Швеции фидеикомисс существовал с середины XVII столетия, и история его отмены весьма поучительна; ведь, когда после долгих дебатов в 1963 году было решено упразднить институт фидеикомисса, сельское хозяйство успело претерпеть такие изменения, что фидеикомисс, десятками лет подвергавшийся резкой критике, идеально подходил для ведения сельского хозяйства. Вот почему попытались облегчить владельцам фидеикомиссов преобразование их в акционерные общества. В 1991-м в стране фактически существовало еще семь десятков фидеикомиссов, причем почти половина из них — сельскохозяйственные.
Со временем сын Оскар взял фидеикомисс Фрётуна в свои руки, а Карл Бернадот переехал в Мальмшё, имение своего отца Оскара в Грёдинге к юго-востоку от Сёдертелье. Карл Бернадот активно участвовал в разного рода сельскохозяйственных организациях и заседал в руководстве лесоводческих управлений, Союза дворян без шведского статуса, Образовательного фонда Армии спасения, Арсенала, банка «Уппландс эншильда банк», а также состоял членом Лесной и сельскохозяйственной академии и
