Unknown

вторая - ос-

торожные взяточники, третья - трусливые или их еще называют

принципиальные. Они всем говорят, как впрочем, и осторожные, что взяток не берут, что это им противно, но если кто-нибудь им

тихонечко, так чтобы об этом знали только инспектор и водитель-

нарушитель, засунет в карман бумажку, то гнев моментально сме-

няется милостью и тогда они с легкостью расстаются с водителем-

5 На уголовном жаргоне цирик - надзиратель.

6 Дорожно-патрульной службы.

11

взяткодателем, чуть ли не друзьями. Четвертая категория -

управленцы. Они на дороге не стоят, но взятки все равно берут. И

берут уже не только с водителей и пешеходов, а с граждан-

посетителей, с участников ДТП, с самих гаишников, в конце-то

концов. Ведь попавшийся за руку гаишник мог оступиться и взять

неосознанно. И кто же, как ни управленец может и должен помочь

в трудную минуту, советом, разумеется, не бесплатным, или реаль-

ной помощью, которая во много раз ценнее и запоминается на дол-

гие-долгие годы.

Александр Васильевич не вписывался, как это ни странно, ни

в одну из четырех категорий. К последней, особенно, его при всем

желании нельзя было отнести. Однако

гаишная система его не отторгала. А

дело было в том, что Монзиков во-

площал в себе одновременно харак-

терные черты сразу первых трех кате-

горий. Александр Васильевич, помимо

всего прочего, был и неплохим психо-

логом. Он прекрасно ориентировался -

с кем можно говорить с матом, а с кем

только матом, с кого можно брать

деньгами, а с кого и валютой.

Известно, что во все времена

брали и берут все гаишники! Но, что

удивительно, на Монзикова никто не

обижался (сильно!), а если и обижа-

лись, то обида быстро сменялась апатией к инспектору и его дейст-

виям.

Нельзя сказать, чтобы Монзиков был дебилом или олигофре-

ном, но какая-то ущербность в его лице и жестах бросалась в глаза

с первых же секунд знакомства. Люди, общавшиеся с Александром

Васильевичем более 10 минут, об этом забывали, но тяжелый оса-

док от контакта с Монзиковым оставался надолго.

Поступки, слова Монзикова подробному анализу никогда не

подвергались, т.к. они, с одной стороны, были алогичны, с другой -

кандибоберны. Сам термин, если можно так выразиться, кандибо-

берный - означает что-то такое, от чего некоторые люди приходят в

легкое замешательство, другие испытывают слабое влечение, а

иные впадают в уныние, иногда заканчивающееся легкой простра-

12

цией. В толковом словаре Даля данное понятие отсутствует. Да это

и понятно. Монзиков родился, когда Даля уже и в помине не было.