раину подамся или в Белоруссию, но только уж не к себе, в Россию!
– у Монзикова вдруг навернулись слёзы на глаза и он начал искать
сигареты, которых у него давно уже не было. Капитан понял жела-
ние адвоката без лишних слов и предложил ему сигарету из своей
пачки.
Минут пять оба курили молча, глядя в тёмную даль океана, по
которому к канадским берегам шел корабль. Оба думали о своем. В
короткой словесной перепалке победителя не было, как не было и
проигравшего. Было очевидно, что каждый был по-своему прав, но
474
правота эта была подкреплена, скорее ошибками, нежели житей-
ской мудростью и высокими морально-деловыми качествами.
- Ладно, капитан. Давай жить дружно, - сказал Монзиков и
протянул ему руку.
- Бог тебе судья, Александр Васильевич! – капитан по-мужски
крепко пожал в знак примирения руку адвоката. – Пошли-ка лучше
в твой кубрик, а?
- Пошли, - согласился Монзиков.
Оба были в целом довольны, что без всяких там препира-
тельств, объяснений им удалось помириться. Конечно, капитану
было крайне интересно узнать всю правду, но он решил не торо-
пить события.
- Может, выпьем, а? – спросил капитан.
- Водочки?! – обрадовался Монзиков.
- Её родимую, - сказал капитан.
Угощались холодной водочкой в два часа ночи в каюте стар-
пома, куда пригласили ещё стармеха. Закуска была достойной. Со-
леные огурчики, соленые помидоры с перчиком, грибочки, шпроты,
сушеные кальмары, какая-то копченая рыба, сыр, колбаса, хлеб и
сало. После раздавленного первого литра Монзиков начал заново
рассказывать свою историю. Все сильно окосели, в том числе и сам
рассказчик. Он перескакивал с одного места на другое, с одной ис-
тории на более раннюю или более позднюю, но все слушали его с
нескрываемым интересом. Самое удивительное во всём этом было
то, что изъяснялся Александр Васильевич исключительно матом.
Если бы я мог использовать в романе века ненормативную лексику,
то получился бы хороший словарь матерных слов и выражений.
Всё таки меня так и подмывает привести хоть какую-нибудь цитату
из ночного застолья Монзикова и руководства судна «Леся Укра-
инка».
- Ля-ля-ля ля ля-ля, ля-ля ля-ля-ля-ля ля ля-ля и ля-ля, ля-ля на
ля-ля-ля! А затем как ля-ля ля-ля-ля и ля-ля ля ля-ля-ля ля-ля-ля-ля.
– рассказывал Монзиков, держа в правой руке граненый стакан с
водкой на дне, а в левой – маленький кусочек сыра.
- Да-ну? – не поверил старпом.
- Вот тебе и да-ну. Я его как ля-ля-ля, а этот ля-ля ля ля-ля-ля-
ля об ля-ля, пока ля-ля-ля ля ля-ля-ля на жопу, - сказал Монзиков и
предложил выпить за «Самую Ля-ля ля-ля-ля».
475
Вот так или примерно так проходила пьянка, закончившаяся с
первыми лучами солнца.
Авторитет и уважение не только вернулись к нашему герою,
