отметая ее суеверные опасения.
— Для тебя, может быть, и не настоящая, но я другого мнения! Взгляни на мои волосы, на мое лицо!
— Ты выглядишь очаровательно! Сегодня утром, сударыня, вам придется поесть как следует. Мне совсем не хочется, чтобы ты упала в обморок и все кругом говорили, что нам пришлось поторопиться со свадьбой. Сейчас я пришлю к тебе Елену с завтраком.
Оставшись одна, Энн некоторое время сидела, обхватив руками колени, и старалась воспринять услышанное. Она действительно предоставила Алексу заниматься всеми необходимыми формальностями, но никак не ожидала, что он даже не оповестит ее о дне свадьбы. Она привела бы в порядок волосы, побывала у косметолога и вообще подготовилась бы как следует.
— Как все это увлекательно, как восхитительно, мадам! — восклицала Елена, входя с подносом. — Мистер Георгопулос велел мне проследить, чтобы вы все съели.
Энн застонала при виде обильного завтрака.
— Не возражала бы, предупреди он меня чуть раньше, — пожаловалась она.
— О мадам, а я считаю, что это очень романтично. Почти как побег! Взгляните, — продолжала Елена, вынимая из папиросной бумаги кружевной носовой платок. — Он принадлежал еще моей бабушке, так что может считаться одновременно и старой вещью, и взятой взаймы note 2.
Все утро прошло в подготовке к свадьбе. К парикмахеру Энн теперь ходила только в тех случаях, когда ей нужно было заново обесцветить волосы, подстригала же ее Елена, орудуя ножницами не хуже умелого профессионала. Она же делала ей маникюр. К половине первого Энн была готова. На ней был новый светло-серый костюм от Сен-Лорана, уже несколько недель висевший в шкафу. Энн повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. Может быть, подумала она, следовало бы выбрать что- нибудь более подходящее для невесты, чем этот скромный костюм, напоминающий военный мундир? Но переодеваться уже было поздно. Впрочем, если Алексу ее наряд не понравится, он обязательно выскажется.
Взяв сумку и перчатки, она пошла показаться жениху.
— Какая элегантная невеста мне досталась! — воскликнул Алекс, целуя ее.
Когда они ехали в бюро регистрации браков, Энн почувствовала, что нервничает. Все утро она была слишком возбуждена, чтобы дать нервам разыграться, но сейчас… Она рассердилась на себя за это волнение. Какая новая причина для беспокойства появилась у нее сегодня? В последнее время она уже начала привыкать к тому, что постоянно в чем-то сомневается и чего-то боится. Она вздохнула.
— Какая ты тихая… Может быть, передумала? — спросил Алекс и взял ее за руку.
— Нет, конечно. Что это тебе пришло в голову? — возмутилась Энн.
— Мне часто кажется, что у тебя появились какие-то сомнения.
— Ах, Алекс, это не так! — быстро сказала Энн — слишком быстро, как показалось ей самой.
— Нет? — Он внимательно посмотрел на нее. — Я люблю тебя, Анна, и никогда не оставлю, так и запомни.
Он осторожно стянул с ее руки мягкую замшевую перчатку, поцеловал в ладонь и прижал к своей щеке.
Энн стало стыдно за свои недавние сомнения, и она улыбнулась ему.
— Я тоже люблю тебя, Алекс! — твердо сказала она. — И это навсегда.
Энн думала, что в бюро регистрации они застанут множество друзей, и была разочарована, не увидев никого, кроме Янни и Найджела, которым предназначалась роль свидетелей.
Церемония прошла так быстро, а поздравляющих было так мало, что до сознания Энн по-настоящему не дошло, какая огромная перемена только что произошла в ее жизни. Ведь она снова была замужем!
— Куда мы едем? — спросила она, садясь рядом с Алексом на заднее сиденье «роллс-ройса». — В ресторан?
— В ресторан? — переспросил Алекс. — Фи, какая проза! Мы оправимся в наше свадебное путешествие, конечно!
— А куда?
— В Грецию.
— Но я ничего с собой не взяла! И потом, я собиралась позвонить Фей.
— Елена приготовила всё необходимое. Она ждет нас в аэропорту. А Фей, я уверен, несколько недель сумеет обойтись без твоих телефонных звонков.
Он улыбнулся.
— Знаешь, я ведь звоню ей каждый день, — возразила Энн, и на лице у нее появилось выражение беспокойства.
— Ты забыла, наверное, что в Греции тоже есть телефоны, — пошутил Алекс, но, заметив тревогу, сразу стал серьезным. — Может быть, у Фей что-нибудь стряслось? — осведомился он.
— Нет, все в порядке. Просто мы так привыкли, — солгала Энн.
После их последнего разговора Энн постоянно поддерживала с Фей тесную связь. Дочь, как ей казалось, несколько успокоилась, но выпускать ее из поля зрения было рискованно. Иногда в голосе Фей слышалось легкое раздражение, вызванное преувеличенной заботливостью матери, но это не останавливало Энн. Она долго размышляла, рассказать ли Алексу о переживаниях Фей, и пришла к заключению, что этого делать не следует. Она уже хорошо изучила его и была убеждена, что он перевернет небо и землю, чтобы разыскать недостойного друга Фей и заставить его поплатиться за свое вероломство. Энн понимала: всякое упоминание об этом печальном инциденте будет мучительно для Фей.
Они прибыли в аэропорт Хитроу. Жизнь с Алексом приучила Энн ничему не удивляться, поэтому она приняла как должное известие, что самолет, который должен был перенести их в Грецию, является его собственностью. На фюзеляже красовались две огромные буквы А и Г. В какой мир она попала? Что за человек Алекс? Ему даже не пришло в голову сказать ей, что у него есть собственный самолет! Осмотревшись в роскошном салоне, Энн решила, что лучшего способа путешествовать быть не может.
Алекс улыбнулся, когда она сбросила туфли и уютно свернулась в огромном кресле. «Вот если бы Лидия увидела меня сейчас», — подумала Энн, застегивая ремень, в то время как самолет несся по взлетно-посадочной полосе. Она с радостью предвкушала свое знакомство с Грецией, страной, всегда волновавшей ее воображение.
Начинается их медовый месяц… Может быть, там, наедине с Алексом, она почувствует себя действительно замужем?
Самолет набрал высоту. Дверь в конце салона открылась, оттуда вышли Янни и Найджел, неся подносы с шампанским и канапе. Их появление неприятно поразило Энн. Она нахмурилась. Неужели они с Алексом никогда не будут совсем одни?
Самолет приземлился в афинском аэропорту. Дверь открыли, и снаружи, несмотря на раннюю весну, ворвался поток горячего воздуха, принявший Энн в свои объятия. В теплом шерстяном костюме ей стало не по себе, но это длилось недолго. Большой «мерседес», ожидавший их перед зданием аэровокзала, был снабжен кондиционером, и в нем царила приятная прохлада. Вскоре машина уже пробивалась сквозь сутолоку афинского движения.
Энн жадно наклонилась вперед, боясь что-нибудь упустить.
— Неужели это в самом деле Эгейское море? — спросила она, когда они проезжали по берегу мимо бесчисленных таверн, ночных клубов и ресторанов на открытом воздухе.
При виде Парфенона, величественно поднимающегося над пыльным городом, у Энн вырвалось восторженное восклицание, как и у миллионов людей до нее.
«Мерседес» остановился перед высоким многоквартирным домом на бульваре Леофорас. Сама не зная почему, Энн всегда представляла себе жилище Алекса в Афинах как живописное старинное здание, а отнюдь не такой ультрасовременный дом. Впрочем, и Афины в ее воображении не были современным городом.
При появлении Алекса в большом мраморном холле, где шум их шагов разбудил гулкое эхо, швейцар сразу вскочил и встал по стойке «смирно». Поднявшись на лифте, они вошли в огромную квартиру, занимающую площадь обычных трех. Перед ними расстилались блистающие удивительной чистотой
