Не поворачивался язык назвать Трофимова дедуганом, как они привыкли в разговорах между собой. На человека обрушилось большое горе и ничего не может помочь: ни деньги, ни связи, ни молитвы. Уйти от судьбы невозможно, каждый носит её с собой, и никогда не знаешь, где и как она нанесет удар.
— Скрывается дома. Видимо, что—то задумал.
Дронов немного помолчал и затем, понизив голос, произнес:
— Случайно услышал его телефонный разговор с одним мужиком, который в советское время таскал деньги КПСС заграничным компартиям. Ты же знаешь, дед курировал эти вопросы в международном отделе ЦК. Так вот ищет мужиков из группы 'Вымпел'.
— Так её же Ельцин разогнал в 1993 году.
— Не разогнал, а передал МВД. Но многие мужики не захотели дальше служить, и ушли в отставку. Вот он их и ищет.
— Зачем? Счёты хочет свести? Но с кем?
— Не знаю, Костя. Только дед, сам понимаешь, мужчина серьёзный, и, видимо, что—то выяснил. Не зря же столько лет снабжал арабских террористов бабками из казны и лизал им жопу от имени братского советского народа.
— Оказались неблагодарными? Или лизал плохо?
— Думаю, лизал со всем марксистко—ленинским усердием. Но ты же знаешь арабов: даже когда им вылизываешь жопу, так и то стараются в этот момент испортить воздух.
— Ну, вообще—то не только советское правительство вылизывало задницу арабам. Их задницы лижут и американцы, и европейцы, потому что у черножопых нефть. А она, сам понимаешь, кровь экономики. Так что Запад лижет сугубо из экономических побуждений, а мы лизали из идеологических. Потому постоянно и оказывались в дерьме. Но сейчас у нас, слава Богу, нет никакой идеологии и с арабами можно успешно торговать без задних мыслей.
— Без задних мыслей имеется в виду без мыслей о заде? — захохотал Дронов. — Знаешь, Костя, с ними надо быть осторожными, а то разведут на бабки и останешься с носом. Скажу откровенно: твоим арабским партнёрам по бизнесу не доверяю. И тебе не рекомендую доверять. Помню, одни иорданец из университета Дружбы Народов продал мне партию джинсов китайского производства под видом американских. Лейблы, гад, перешил! Накрыл меня тогда на приличную сумму! Так что зря ты впутался в аферу с ПЗРК, попомни моё слово!
Дёмин неприязненно посмотрел на Дронов — накаркает ещё! С таким компаньоном иметь дело крайне неприятно, но приходится сотрудничать в силу обстоятельств. Другое дело Трофимов — с умным и опытным человеком можно обсудить и решить многие сложные вопросы: не только эмиссию акций, но и планы обновления техники на трёх находящихся в эксплуатации карьерах, где добываются магнетит и гематит.
Износ техники на этих карьерах уже приближается к 70%, а часть станков для бурения взрывных скважин давно уже простаивает. Если не принять срочных мер, то количество простоев техники резко возрастёт и тогда комбинат точно встанет. Уже сейчас работает в неполную загрузку и чем дальше, тем хуже.
И неожиданно вылезла ещё и проблема с кадрами. Про трюки рейдеров с захватами предприятий он знал и без Жанны, поэтому придумал с помощью семейственности укрепить личную преданность ему руководящего состава комбината. С этой целью начал продвигать их детей на руководящие должности подразделений, предупредив, что чуть что и увольнению подлежит весь клан. Преданность зашкаливала, только возникла проблема с производством: оно стало хромать, как больной полиартритом. Вдруг выяснилось, что, кроме преданности и энтузиазма, необходимы ещё мозги, знания и опыт.
Или производство или личная преданность. Срочно нужны специалисты и надо обновлять оборудование. Недавно Трофимов предлагал интересную схему для закупок современного оборудования за границей: создать в Финляндии свою посредническую фирму и все закупки производить через неё по завышенным ценам. Это позволит переводить на свои счета в заграничные банки большие деньги. Причем посвящать в эту схему Дронова Трофимов не советовал, и Дёмин с ним согласился. Действительно, зачем бывшему фарцовщику быть в курсе всех дел?
В развитие этой идеи у Дёмина появилась мысль взять крупные кредиты под закупку оборудования для строительства двух цехов: одного по производству ферритовых стронциевых порошков на основе железного концентрата собственного производства и второго — по производству строительного щебня для балластировки железнодорожных путей. Уже разработан бизнес—план с отличным обоснованием проекта, под который вполне реально получить хорошие кредиты, часть которых можно перекачать на свои счета через собственную посредническую фирму в Финляндии. Перспективы заманчивые, только необходимо участие деда с его связями, а у того вдруг такие проблемы! Хотя проблемы всегда возникают не вовремя, и с этим уж ничего не поделаешь.
Дёмину не хотелось ехать к Трофимову — понимал, что тому сейчас не до производственных проблем. Однако необходимо заручиться поддержкой компаньона, и он позвонил ему, чтобы выразить своё соболезнование. Как Дёмин и ожидал, тот пригласил его приехать и пришлось, скрепя сердцем, ехать на Ленинградский проспект. Трофимов жил в четырехкомнатной квартире литерного дома сталинской постройки недалеко от гостиницы 'Советской'. Эту квартиру дедуган получил много лет назад, когда начал работать в международном отделе ЦК КПСС, и даже теперь, став очень состоятельным человеком, не захотел из неё переезжать. 'Видимо испытывает к этой квартире такие же чувства, как к старым растоптанным домашним тапочкам' — решил Дёмин, не понимая, как можно жить в доме, где двери подъезда не железные, не закрываются на магнитный замок и отсутствует домофон. Даже Смолин неоднократно предупреждал, что Трофимова могут ограбить или убить, а то и взять семью в заложники, потребовав огромный выкуп. Но дед неуправляем и спорить с ним совершенно бесполезно.
— Перееду в элитную новостройку, будут со мною по соседству жить бывшие фарцовщики, бандиты и тому подобная шваль. Так могу потерять вид приличного человека, — ответил он как—то Дёмину, отвечая на его вопрос, почему не купит себе более подобающее жильё.
— Ну, а я купил. У меня в Москве вообще жилья не было, — несколько сконфуженно произнес тогда Дёмин, как бы в своё оправдание и дед снисходительно потрепал его по плечу:
— Ты, Костя, другое дело. Ты молодой и не такой брезгливый, как я, поэтому должен поддерживать отношения в этих сволочных кругах.
Дедуган до сих пор относился к нему, как старший товарищ к комсомольскому вожаку, но Дёмина это не обижало — чувствовал, что дед его уважает.
Трофимов встретил Дёмина хмуро и, молча пожав ему руку, жестом пригласил пройти в гостиную. Усевшись в кресло, также молча смотрел на него, хотя обычно предлагал кофе или коньяк, при этом привычно шутя насчёт редкого появления гостя в Москве. Сейчас же он не проронил ни слова. Такого Трофимова Дёмин никогда не видел: плотно сжатые губы, осунувшееся лицо и жесткий взгляд выцветших глаз.
— Игорь Николаевич, мне Дронов рассказал о вашем горе. Хочу принести искренние соболезнования, — тихо произнес он. — Если могу быть чем—то полезен, готов помочь. Только скажите, что надо.
— Ты хочешь переговорить со мною по делам компании? Но я сейчас не в состоянии это обсуждать, — выдавил из себя Трофимов, и Дёмин ощутил, насколько велика трагедия у старика.
— Я приехал к вам не проблемы обсуждать, а лишь выразить соболезнование и предложить свою помощь, если она требуется.
— Спасибо, Костя. Твоя помощь мне действительно необходима. Я уже собирался тебе звонить, чтобы вызвать в Москву. Мне необходимо семьсот тысяч долларов наличными. Организуй так, чтобы об этом никто не знал, в том числе и Дронов.
Зазвонил телефон и дедуган быстро схватил трубку — ждал, видимо, звонка. Но звонивший был не тот, которого он ждал и Трофимов недовольно поморщился. Писатель, малоизвестный своими произведениями, но знаменитый своими патриотическими выступлениями, просил увеличить сумму пожертвований на молодежное патриотическое движение.
