валюта, которая никогда не обесценивается.
— Вы имеете в виду… Нет, не может быть…
— Я имею в виду, что вы на отлично сдали свой последний экзамен, мисс Слейд. Вы можете получить свои десять тысяч фунтов. Я принимаю вас в качестве своей протеже. Добро пожаловать в мой мир.
Глава третья
— Будьте в моем офисе на Милк-стрит завтра в десять часов утра, — сказал я, проводив ее обратно в Челси, и мне было очень странно услышать:
— Да, Пол, — вместо обычного: «Да, сэр».
Я допускал, что она опоздает, но она, разумеется, пришла в назначенное время. Часы едва пробили десять, как О'Рейли ввел ее в мой кабинет, и я предложил ей стул клиента. После обмена обычными любезностями я распорядился:
— Напишите подробный доклад о ваших планах организации производства косметики. Я хочу знать, каким видом косметики вы намерены торговать, как предполагаете ее изготовлять и какой вид маркетинга принесет, по вашему мнению, наибольший успех. Мне нужна смета расходов, цифры планируемой прибыли, и подробный график вложения первоначального капитала. Затем вы составите для меня подробное описание Мэллингхэм Холла, указав площадь участка, историю, общее состояние дома, включая возможные особенности, которые, по вашему мнению, могли бы повысить или понизить реальную стоимость недвижимости. Я жду оба документа сегодня к шести часам.
Глаза ее стали круглыми, как блюдца, но она ответила:
— Да, Пол, — с такой уверенностью, словно писала подобные бумаги ежедневно.
— Разумеется, мне нужно будет осмотреть именье самому, и я предлагаю вместе отправиться туда на машине в субботу утром, с завтраком в Норфолке, где я хочу взглянуть на собор. Я заеду за вами ровно в шесть тридцать. А в одиннадцать часов в пятницу вы встретитесь с неким доктором Уэстфилдом на Харли- стрит, он спасет вас от опасностей «идти ва-банк», о чем мы говорили вчера вечером. Точно выполняйте его назначения и прислушивайтесь к его советам. У вас есть деньги?
— Да. Три фунта, четыре пенса и три фартинга.
Я позвонил. В кабинет вошел О'Рейли.
— О'Рейли, немедленно выдайте мисс Слейд пять фунтов и запишите это на ее счет.
О'Рейли открыл свой бумажник, извлек из него пять банкнот по одному фунту, вручил их Дайане и сделал пометку в небольшой черной книжечке. Дайана порозовела и неловко сунула деньги в свой ридикюль.
— Ваш счет будет не в банке, а у меня, — сказал я ей, когда О'Рейли вышел. — Я всегда буду говорить вам, если буду давать вам деньги в виде подарка, но если я ничего не говорю, вы должны понимать, что эти деньги я даю вам в долг, который вы будете выплачивать мне под три процента годовых. Я порекомендовал бы вам, в ваших же интересах, тщательно вести денежные дела, и не расходовать деньги на пустяки.
— Да, Пол.
— Очень важно, чтобы мы с самого начала правильно организовали наши деловые отношения и чтобы они совершенно не зависели от наших личных отношений, какими бы они ни были. Разумеется, я надеюсь на то, что мы исправим фиаско вчерашнего вечера, но вы должны знать: если это окажется невозможным, я не буду лишать вас финансового обеспечения. Я держу все, что относится к делам, и все, связанное с удовольствиями, в несоединяющихся отсеках и, хотя они могут порой оказываться рядом, их содержание никогда не смешивается. Пока у нас общий бизнес, я буду относиться к вам точно так же, как ко всем другим моим протеже, а как, по-вашему, я к ним отношусь?
— Жестоко?
— Разумно. Я не даю второго шанса. И не терплю провалов. И не отпускаю вожжи. Если вы шевелите мозгами и трудитесь до упаду, мы можем сработаться. Если нет — рассчитывайте только на себя. У вас есть какие-нибудь вопросы?
— Нет, Пол.
— О'Рейли, покажите мисс Слейд ее стол и последите за тем, чтобы у нее было все необходимое. Всего хорошего, мисс Слейд.
— Всего хорошего, господин Ван Зэйл, — покорно ответила она, а потом, как раз в тот момент, когда я решил, что нагнал на нее страху, она мне подмигнула. О'Рейли жестом пригласил ее к двери.
В шесть часов обе справки были на моем столе. Я прочитал их по дороге домой, на Керзон-стрит, и без замечаний передал О'Рейли, чтобы подшить их в дело. Справка о ее предполагавшемся бизнесе говорила о полном незнании ею мира коммерции, но я был даже больше, чем она, убежден, что ее идея — многообещающая. В тот день я более тщательно оценил перспективы бурно и хаотично развивающейся косметической промышленности, и для меня стало очевидным, что любой крепкий предприниматель, крупный или мелкий, имеет шансы извлекать золото из этой богатой жилы. Время работало на массовый рынок косметики так же, как и на рынок автомобилей, радио- и фотографических принадлежностей. Женская косметика, консервированный звук и пожирающие бензин механические лошади! «Что за век!» — говорил я с отвращением О'Рейли, когда мы в тот вечер вернулись домой. «О, tempora! О, mores![3] Но О'Рейли, чьи воспоминания о девятнадцатом веке не могли не быть весьма смутными, просто вежливо посмотрел на меня, воздержавшись от комментариев. Я вполне мог представить себе, что думал он о том, насколько скучное старшее поколение.
Другая справка лучше раскрывала таланты Дайаны. Закончив чтение описания всех достоинств и недостатков Мэллингхэмского дома, я убедился, что это имение было вдохновенным соединением Райского сада, Обетованной земли и всех семи чудес древнего мира. Даже самый динамичный торговец, предлагающий на продажу часть небесного царства, не смог бы тягаться с царственной рекламной прозой Дайаны.
— Сегодня вторник, господин Ван Зэйл, — сказала мисс Фелпс, когда я по обыкновению зашел в библиотеку с пришедшей на дом почтой.
— Благодарю вас, мне это известно, мисс Фелпс, — ответил я, все еще думая об опусе Дайаны, восхвалявшем Мэллингхэм.
— В этот день вы пишете вашей жене, господин Ван Зэйл.
— Совершенно верно, мисс Фелпс. «Дорогая Сильвия…» — я продиктовал два абзаца в духе изящной словесности. Потом зевнул и взял в руки «Таймс». На первой же странице я наткнулся на некролог. Отбросив газету, я принялся расхаживать по комнате.
— Да, господин Ван Зэйл, — наконец напомнила о себе мисс Фелпс.
— «…Я очень надеюсь, что своевременно вернусь домой, и мы отпразднуем нашу годовщину. Но, как мне кажется, мои партнеры не способны решить, кто должен сменить меня в лондонском офисе. Возможно, хотя и маловероятно, но все-таки возможно, что я буду вынужден задержаться здесь до июля. Я знаю, что Вам не очень нравится, что я предоставлен самому себе в Европе, но если бы Вы пожелали приехать ко мне на некоторое время…» — Нет, не пишите это, мисс Фелпс. Скажем вот так: «Поскольку Европа Вам не нравится, и я вряд ли пробуду здесь долго, я не решаюсь просить Вас приехать ко мне, хотя, разумеется, очень хотел бы этого…» — Нет. Этого тоже не надо, мисс Фелпс. Выкиньте все до слов — «до июля». Напишем просто вот так: «Наши старые здешние друзья постоянно спрашивают о Вас, и каждый день сожалеют о нашей затянувшейся разлуке. Как всегда, дорогая, с любовью…» — и так далее. Впрочем, последнюю фразу не печатайте, мисс Фелпс. Я припишу ее от руки.
Поднявшись наверх переодеться к обеду, я решил, что мне следует объяснить Дайане мои отношения с Сильвией. Правда, она слишком молода, чтобы их понять, но, возможно, если говорить об этом достаточно часто, она в конце концов должна будет прийти к заключению — у меня нет намерений оставить жену.
Я хотел быть честным с Дайаной и считал главным, чтобы она не строила себе иллюзий в отношении меня. К счастью, Сильвия не заблуждалась на мой счет, и я решил не беспокоить ее сагой о Дайане Слейд. Сильвия давно привыкла к разным дайанам и не обращала на них внимания.
