иное - бросать свою семью, дом и всё остальное хозяйство и уходить воевать. Итог: империя Гадуни существует и здравствует поныне. А чтобы случилось, если бы империю стёрли с лица земли? На этот вопрос я и сам прекрасно знал ответ: всегда бы нашлась причина для людей воевать между собой.
Печально…
Но офицер просто не имел права на эти все нюансы ссылаться, даже если и был грамотно, политически подкован. Поэтому он стал отвечать мне туманно и расплывчато. Тем более что видел перед собой лишь цветущего, здорового, но слишком уж молодого парня с вьющимися до плеч волосами:
- В нашей армии ни приказы не обсуждаются, ни предстоящие планы не раскрываются. Так что не обессудь, малой, тайна есть тайна…
Не стал ни на 'малого' обижаться, ни смеяться при упоминании о тайне. Какой смысл? Ведь нужную мне информацию можно выведать гораздо проще, притворившись наивным, недалёким и сказав человеку при этом несколько комплиментов:
- Жаль… Вот нам бы в сопровождение к обозу ваш отряд, капитан! Наверняка бы ваши воины любые заслоны порвали как Тузик грелку!
Вполне нормальные резиновые грелки в этом мире существовали, ну а распространённую здесь собачью кличку я вставил вместо земной. Разве что воину стало смешно, что подобную вещь можно давать вместо игрушки собаке.
- Оно понятно, с такой охраной…, - при этом не только он подбоченился в седле, но и его, слышавшие нас подчинённые. - Только мой совет, не слишком-то надейтесь на скорые посевы в Борнавских долинах.
- Как же так? Нам недавно доказывали, что самые лучшие из вас тоже получили баронства и теперь будут нашими соседями. Тем более что они уже сеют и сажают сады на своих землях.
- Ха! Вряд ли он там сеют… Скорей всего в крепости сидят, да в кречей постреливают. Эти летающие напасти ведь могут и посевы сгубить, и сады уничтожить.
- А если крепости падут?
- Тогда всё. Конец переселению.
- Получается, что туда вообще бездарных воинов послали? - настойчиво выпытывал я, и таки добился верного ответа:
- Скажешь такое! Да там не просто воины, а наёмники 'Южной стали'. А они ух как умеют громить людоедов. Я присутствовал на последнем царском балу, который проходил в приграничье и сам видел, как царь награждал наемников и наёмниц, которые отличились при окружении и уничтожении крупной банды охотников за людьми.
Во мне уже ярко горела надежда, что о своих подругах я точно что-либо да выпытаю. Хотя тон и гримасу избрал самые презрительные:
- Наёмницы? Какой с них иной толк, кроме как не в постели!
Стоило видеть, как рассердился бравый офицер пограничников:
- Ты это, паря, брось! Сам-то ещё в жизни ни одного людоеда не видел, а о других судить пытаешься. - Кажется, он принимал меня просто за одного из титулованных наследников рода переселенцев. - А там такие три красавицы! Да такие смелые и отважные! О-о-о-о!..
При этом у него так мечтательно закатились глаза на подбородок, что у меня стала отваливаться челюсть. О ком это он собирается рассказывать? Уж не о моих ли подругах? Вот чуяло моё одно место, что эти оторвы просто так статистами не останутся, обязательно куда-то попрутся!
Но и капитана подвигнуть на более подробный рассказ следовало восклицанием:
- Не может быть!..
- Ещё как может!
И мы все стали слушателями, минут пятнадцать не проронив ни слова. Остальные пограничники, видимо не раз уже всё знающие и не раз слышавшие, всё равно прекратили разговорчики и боялись упустить хоть слово. Тем более что событие ну никак не смотрелось рядовым, скорей весьма знаменательным.
Подготовка к балу, сам бал, награждения, их очередность, ценные подарки, а также почти полное описание непосредственно геройских деяний трёх прекраснейших, сказочно очаровательных амазонок. Потом танцы, во время которых одну из близняшек нагло оккупировал награждённый за подвиги лейтенант из вольных охотников. Из-за этого не все офицеры и придворные смогли станцевать с героинями вечера.
Кажется, в число этих неудачников попал и сам капитан, потому что не совсем лестно отзывался о счастливчике напоследок:
- Выскочка! Я понимаю, что он герой, тоже положил кучу зроаков и кречи, но совесть-то надо иметь! И что самое странное, все распорядители бала словно потворствовали этому лейтенанту. Стоило ему отойти в сторону, музыканты делали перерыв, стоило только взять девушку за руку - музыка звучала вновь…
Чего уж лгать самому себе, я страшно загордился своими подругами. Попасть в чужой мир, узнать о моей смерти и сразу рвануть из столицы дабы за меня отомстить? Как тут ни крути, но в любом случае - это больше чем героизм. А уж проявленное бесстрашие, умение с одного броска ножа ночью убивать страшного и жестокого врага - поражало ещё больше. Я знал, что они у меня 'о-го-го!', но чтобы настолько?! По словам того же капитана, никто иной в полку не имел в том бою подобной результативности даже близко!
Единственное, что меня немного расстроило и ущемило, так это непрекращающиеся на балу танцы со всеми подряд:
'Могли бы и поскромней себя вести! - раздалось внутри меня старческое брюзжание. - А то прям со всеми! Да, небось, Машка задницей крутила самая первая и больше всех! Можно сказать ещё траур по мне должны блюсти, а уже в пляс пустились! Ну ладно ещё Катька, у неё мозги клинят, когда музыка звучит… А те две дуры вроде и танцевать никогда не умели бальные танцы… Кстати, что там он плёл про награду для того лейтенантика?.. За что конкретно?..'
Поэтому сочувственно кивая, цокая с сожалением языком, я поддакнул:
- Ох уж эти выскочки! - и задал следующий наводящий вопрос: - А что за рейд они сделали и с какой целью?
Офицер досадливо скривился, но признать был вынужден:
- Конечно, рейд они совершили беспримерный. Шесть охотников подались в Ничейные земли, прошлись возле самой границы с Гадуни, и уже собрались возвращаться обратно, как попали в засаду и были схвачены в плен. Их доставили в крепость Дефосс…
К этому моменту рассказы я уже прекрасно понял о ком идёт речь. Мо моему телу пробежало волна мурашек, загоняя его в состояние эйфории. Не в силах удержаться, дёрнулся всем телом и заорал нечто вроде залихватского самурайского клича:
- Йя-я-я-ха-а!!! - мой рыцарский тяжеловоз в места рванул вскачь и мы с ним в три прыжка вырвались вперёд нашего смешанного отряда.
Не свалился я и не свернул себе шею - только чудом. Как и чудом не растерял своё уникальное оружие при страшном рывке. Толком соображать и тормозить я начал только метров через двадцать, осознав, что несусь неизвестно куда сломя голову.
Коня успокаивал минуты три, суя ему и хлеб, и шепча на ухо успокоительные извинения. За это время меня догнали и окружили с немым вопросом на лицах и все остальные. Пожалуй, только Леонид всё прекрасно понял, потому что перипетии моего побега из Дефосса, я ему поведал не просто на словах, но и в лицах.
Хорошо, что особо соображать и выдумывать не пришлось: ткнул пальцем в открывшуюся с этого места корягу и ляпнул:
- Показалось, что копыто креча торчит, подумал он тут, в засаде разлёгся.
За что вмиг потерял последние капли уважения ко мне со стороны пограничников. Но зато заработал озадаченный смешок со стороны деда Мирослава и нудную нотацию от капитана:
- Парень, запомни раз и навсегда: кречи нападают только с воздуха. Если и в самом деле заметил опасность - ты обязан, прежде всего, предупредить о ней остальных. А после этого слушать и чётко исполнять команды либо старшего по званию, либо самого опытного попутчика! - после чего набросился на обоих дедов нашей компании: - Вы что, ему это ещё не втолковали?
