— Мадам, чем вам не угодила мисс Джонсон?
— День был трудным, я сорвалась. Простите, — после некоторого молчания бесстрастно ответила Эмма.
По лицу Теодора было ясно видно, что он не счел ее ответ убедительным. Эмме очень не понравилась его улыбка.
— Можете не говорить, ради Бога, мадам. Но будьте любезны обращаться со слугами в
От холодного голоса мужа по телу Эммы пробежали мурашки. Она вскинула голову, и некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Теодор коротко усмехнулся.
— Спокойной ночи, мадам. Надеюсь, вы найдете дорогу в свою комнату.
Игнорируя все правила вежливости, он вышел, оставив ее одну сидеть за столом. Тотчас же силы оставили Эмму, и она сгорбилась, в отчаянии кусая губы. Никто бы не назвал сейчас эту женщину Холодной Леди.
Эмма послала в свой городской дом и в поместье за вещами. Комплекты белья, шторы, одеяла, подушки, мебель, ковры, посуда… Она прекрасно знала, что в обоих домах чердаки настолько заставлены старой мебелью и завалены старыми вещами, что там пройти невозможно. А в доме Теодора все было настолько старо и убого, что вещи, пылившиеся на чердаках ее домов, здесь покажутся едва ли не новыми. Она могла бы заказать и новое, но подумала, что деньги еще пригодятся для других целей. И потом, если дом вдруг развалится на части, будет жалко новые вещи.
Она постоянно вспоминала о своей неудачной попытке соблазнения, и больше не пыталась повторить ее. Еще она старалась избегать Теодора. Это было не трудно: он уезжал рано утром, а возвращался очень поздно, весь грязный и усталый. У Эммы было ощущение, что он работает вместе с нанятыми рабочими на полях, или помогает восстанавливать дома, или выполняет еще какую-нибудь «грязную» работу. Она же продолжала уборку в доме.
Часто, засыпая в теплой постели, она вспоминала, что раньше здесь спал Теодор. Теперь он спит в большой холодной хозяйской спальне. Один. Кто она здесь? Кто-то вроде экономки, только имеет право сидеть за господским столом. Но она сама напросилась. Теодор даже не выставил никаких условий, вроде присмотра за домом. За это она тоже сама взялась. Оценит ли он?
Однажды Теодор присоединился к ней за ужином.
— Я пригласил рабочих для восстановления потолка в большой столовой. Вы не возражаете?
— Нет, не возражаю.
Эмма удивилась, что он вообще заговорил с ней. К сожалению, больше Теодор ничего не сказал.
— Я запретила входить слугам в эту комнату и в музыкальную гостиную, — нарушила она молчание.
— Миссис Кэмп сказала мне, — кивнул Теодор. — Разумно с вашей стороны, но несколько излишне. Мы уже говорили с ней об этом.
Эмма не поняла, обрадоваться ли его словам или огорчиться. С одной стороны, он сказал, что это разумно. С другой — излишне, мол, и без тебя все знают. Но в голосе Теодора она не услышал ни намека на насмешку, поэтому решила никак к его словам не относиться.
— Люстру придется продать, — с сожалением сказал Теодор. — Она слишком тяжелая.
— Жаль, — ответила Эмма. Она понимала, что Теодор прав. Было бы опасно оставить столь тяжелую вещь в разрушающемся доме. — Может быть, ее можно сохранить… до лучших времен?
Теодор откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрев на нее. «Или до худших,» — подумал он.
— Да, пожалуй, можно.
Эмма обрадовалась. Люстра была редкой красоты — единственная по-настоящему ценная вещь в этом доме.
— Завтра я еду в город, — снова нарушила она молчание. — Нужно кое-что купить.
— Вам… нужны деньги? — спросил он, сделав ударение на последнем слове.
— Нет, — слегка обиделась Эмма. — Я просто предупредила вас, что буду некоторое время отсутствовать.
Теодор мрачно улыбнулся. Он не сомневался, что она поедет в соседний небольшой городок для встречи с любовником. Он мог бы поехать с ней и разрушить ее планы. В конце концов, он ее муж.
— Езжайте, мадам.
«Как мило, что вы попросили у меня разрешения,» — едва не добавил он, но решил, что ссориться будет излишним.
Эмме показалось, что он хотел что-то добавить, что-то неприятное, но она не была уверена.
Глава 6
К вечеру следующего дня разразилась гроза.
Впрочем, неприятности начались еще утром, когда принесли письмо из Лондона. Это было известие о Джонасе. Прочитав письмо, Теодор погрузился в отчаяние. Целый день он занимался запланированными делами, пытаясь решить, что делать: оставить непутевого братца самого выкарабкиваться из неприятностей или помочь ему.
Весь день погода была прекрасной, а потом как-то быстро набежали тучи, и небо словно прорвало. Гроза длилась час, пока не перешла в тупой мелкий дождь, не прекратившийся к ночи. Эмма к этому времени еще не вернулась. «Очень вовремя,» — подумал Теодор.
— Ах, милый, — заговорил он фальцетом, наблюдая, как капли стекают по стеклу и образуют на подоконнике внутри дома лужу, которая постепенно начала перетекать на пол. — Я не виновата, честное слово! Но эта гроза, эта ужасная гроза! Ты ведь понимаешь, почему я вынуждена была задержаться?
Он лег на кровать и зло ответил сам себе:
— Конечно, понимаю, леди Эмма.
Он решил ехать на помощь Джонасу. В конце концов, они братья. Но это в последний раз, поклялся он себе.
Эмма досадовала на грозу, заставшую ее в N. Она задавалась вопросом, беспокоится ли о ней муж. Вдруг он начнет ее искать? Но ехать не было никакой невозможности, все дороги развезло, а в Эшли-парке они и при сухой погоде были не в лучшем состоянии. Жаль, что она поехала в экипаже, а не верхом. Но ведь ей надо было везти то, что она купит. Конечно, многое потом еще отправят…
Утром следующего дня Эмма решила взять лошадь, чтобы добраться до дома, а покупки пока оставить в городе, чтобы потом кто-нибудь привез их. Но ее служанка Кэтрин не умела ездить верхом. Их сопровождал Джеймс Кэмп в качестве кучера. Он мог бы отправиться с леди Эшли в обратный путь, но тогда бедная Кэтрин останется здесь одна. Эмма поняла, что придется провести в гостинице хотя бы один день, дожидаясь, когда дороги немного подсохнут.
Она отправила Джеймса в Эшли-парк, чтобы он сообщил, что леди Эшли вместе с Кэтрин останутся в N. и приедут на следующий день, а сама снова отправилась по местным лавкам.
К ночи Джеймс вернулся, сообщив, что лорд Эшли еще утром уехал в Лондон. Эмма была в недоумении. Может, он решил, что город, в который она поедет, — это Лондон? Странно. Но может быть, ему самому что-то понадобилось там? За время их недолго супружества она не выезжала из Лондона ни на день, тогда как он каждые несколько недель бывал то в городе, то в Эшли-парке. И вот опять уехал из поместья. Она решила не беспокоиться лишний раз. Мало ли, что могло мужу понадобиться в Лондоне.
Через неделю Теодор подъезжал к своему поместью. Он не спешил. Его одолевали мрачные мысли.
Это было хуже, чем обычно. На спасение Джонаса от долговой тюрьмы ушли почти все деньги, которые оставались у Теодора от приданого Эммы. У лорда Эшли это не укладывалось в голове. Женитьбу Теодора Джонас подстроил потому, что тоже проигрался. Но тогда сумма составляла «всего» тысячу. Он разругался с братом и не смог найти денег, чтобы отдать долг, потому ему пришлось на время скрыться из
