— Тогда, надеюсь, ты позволишь мне отдохнуть?
— Миледи. Мне кажется, Уиндемы не из болтливых, как и твои слуги. Будем надеяться, что мое мнение верно, — он коротко поклонился и вышел, оставив Эмму оскорбленной и расстроенной.
«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — мысленно повторила она. Эмма искренне ненавидела Теодора, хотя и не могла сказать за что.
Глава 21
Следующее утро началось для Эммы ужасно, ее тошнило, ей было так плохо, что она едва не проклинала свою беременность — столь долгожданную.
Кэтрин, направлявшаяся в спальню хозяйки с целебным чаем, встретилась с бароном на лестнице.
— Доброе утро, милорд, — присела она и заспешила дальше. Теодора встревожило испуганное выражение на лице горничной, и он пошел вслед за ней в спальню к жене. Эмма скорчившись лежала на кровати и безвучно плакала.
— Миледи, я принесла чай, — покосившись на Теодора, шепотом сообщила Кэтрин.
— Не надо, Кэтрин, — слабо сказала Эмма. Для того, чтобы выпить чай, надо было хотя бы приподнять голову, а любое движение отдавалось мучительными спазмами в желудке.
— Что это? — спросил барон Эшли у горничной.
— Чай, милорд. Успокаивает желудок, — объяснила та.
— Теодор? — Эмма открыла глаза. В них полыхнула ненависть. — Уходи.
Теодор одарил жену мрачным взглядом.
— И так каждое утро? — спросил он у Кэтрин. Горничная с опаской посмотрела на хозяйку. Она знала, что хозяева не очень-то жалуют друг друга, и леди не хотела, чтобы лорд знал о ее состоянии… Кэтрин не решалась ответить на вопрос барона, потому что боялась обвинений в предательстве со стороны госпожи.
Тут Эмму скрутил очередной приступ. Кэтрин решила, что госпожа обязана выпить чай, может хоть барон сумеет ее заставить…
— Обычно легче, — ответила она робко. — Только сегодня так плохо.
— Пошлите кого-нибудь за доктором, Кэтрин, — распорядился он и забрал у нее поднос с чаем.
— Не ходи, Кэтрин, — выдавила через силу Эмма. — Все нормально. Тошнота скоро пройдет.
— Идите, — приказал барон горничной, та послушалась мужчину. Теодор поставил поднос на ночной столик. — Эмма, ты должна выпить чай.
У нее на языке вертелись тысячи ругательств, но ни одно из них она не смогла произнести, будучи леди, поэтому просто обожгла его ненавидящим взглядом.
Теодор понял, что надо переходить к решительным дйствиям. Он сел на край кровати. Ему хотелось утешить Эмму, погладить по голове, но на это он не решился.
— Эмма, ты хочешь этого ребенка. Ты хочешь, чтобы он родился, так?
— Не твое дело, — огрызнулась она, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты.
— Мое, ты моя жена.
— Неверная жена.
— Ты моя жена, я хочу, чтобы ты была здорова.
— Зачем тебе это?.. — она застонала от новой боли, скрутившей желудок. Теодор понял, что спорить бесполезно. Когда стало ясно, что приступ у Эммы прошел, Теодор аккуратно приподнял ей голову, готовый к сопротивлению. К счастью, жена была настолько слаба, что не могла сопротивляться. Он поднес чашку к ее губам, и Эмма сделала несколько глотков, потом со стоном упала на подушки.
— Еще немного, — спокойно сказал Теодор, снова приподнимая ей голову. Так он заставил Эмму выпить всю чашку.
— Уходи, — сказала она.
Теодор помолчал, размышляя, стоит ли оставлять ее одну.
— Я побуду здесь, — решил он. Эмма лишь вздохнула: спорить не было сил.
Теодор устроился в кресле так, чтобы можно было наблюдать за Эммой. Через минуту она уже спала.
Доктор, осмотрев леди Эшли, подтвердил, что она беременна и что ее нынешнее недомогание естественно в ее состоянии.
Проводив доктора, Теодор вернулся в комнату Эммы. Теперь она чувствовала себя превосходно, лежала в постели и пила целебный чай.
— Выйди, — надменно приказала она. Теодор приподнял брови, прошел по комнате и сел в кресло. Эмма сделала вид, что не заметила. Теодор молча ждал, когда она выпьет чай.
— Мне нужно одеться, — сообщила она, поставив чашку на поднос. Ожидалось, что Теодор выйдет после такого недвусмысленного намека.
— Пожалуйста, — слегка махнул он рукой, даже не подумав встать с кресла или отвернуться. Эмма решила, что мужской наглостью ее не запугать, отбросила одеяло и прошла в гардеробную, где ее уже ждала Кэтрин.
Через некоторое время она появилась в льдисто-голубом утреннем туалете.
— Тебе что-то от меня надо? — спросила она Теодора.
Он не отреагировал на враждебность в ее тоне.
— Я подумал, что тебе пойдет на пользу прогуляться, — он встал с кресла и протянул ей руку. Эмма смерила его надменным ленивым взглядом, отвернулась и вышла из спальни, не приняв предложенную руку. Теодор слегка вздохнул и пошел следом.
Они вышли в парк. Теодор не стал предлагать ей руку, просто поравнялся с ней и молча пошел рядом. Эмма собиралась игнорировать все его попытки заговорить, но ее план блестяще провалился, потому что Теодор молчал. Она была разочарована. Ей оставалось только представлять, как он был бы унижен и оскорблен ее пренебрежением.
— Тебе незачем идти со мной, — заговорила она первой. Теодор посмотрел на нее.
— Незачем, — согласился он, продолжая шагать рядом.
— Я прекрасно прогуляюсь одна, — сделала она еще один намек на то, что он должен уйти.
— Считай, что меня нет.
Эмма остановилась и медленно проговорила голосом ледяной королевы:
— Я хочу остаться одна.
Одна бровь Теодора дрогнула. Несколько мгновений он глядел ей в глаза. Выхода было два: либо поклониться и уйти, либо вступить в открытое противостояние. Очевидно, если он хотел, чтобы Эмма с ним считалась, разумнее было принять бой.
— А я не хочу, чтобы ты осталась одна.
Эмма онемела от изумления.
— Почему? — только и смогла сказать она.
Теодор закатил глаза.
— Ты беременна, тебе в любую минуту может стать плохо — голова закружится или что-то еще — я не могу оставить тебя одну.
— Мне не нужна твоя забота, — вспыхнула она, развернулась, готовая побежать, но Теодор поймал ее за руку.
— Я полагаю, беременная женщина не должна носиться по дорожкам парка сломя голову.
Приходилось признать, что он прав. Но как хотелось вспылить, прогнать его, убежать от него, никогда не видеть его! Эмма совладала с собой, резко повернулась, собираясь продолжить эту неприятную прогулку. В то же мгновение у нее потемнело в глазах, и она качнулась к Теодору, уцепилась за его жилет. Он подержал ее несколько секунд, пока головокружение не прошло. Наконец Эмма выпрямилась.
— Спасибо, — процедила она, медленно отворачиваясь от него.
