писавшему условие, - одну лошадь или, если жених не особенно состоятельный - 10 руб.
Когда настает время взять невесту в дом жениха, последний собирает в своем ауле молодежь и вместе с нею сам, или ближайший родственник его, отправляется туда, где живет невеста. Родственники невесты, предуведомленные заранее о прибытии киедженгеров и жениха, делают приготовления к отъезду ее, а между тем приглашают девушек и молодежь, которые до отъезда невесты веселятся в доме у ней; веселье это, как и на свадьбе, заключается в пляске. Жених, если он сам приехал за невестою, во все это время скрывается у кого-нибудь из своих знакомых и никуда не показывается; точно так же он скрывается и в своем ауле, пока празднуется свадьба; здесь для своего пребывания он выбирает дом кого-нибудь из своих коротких знакомых, который с этого времени становится уже для него родственником, вроде аталыка, и называется «болушьюй». Жених в поезде невесты также не бывает и следует сзади; в свой аул въезжают ночью и так, чтобы никто не видел.
Обыкновенно при отправлении партии жениха за невестою участвующие в ней одеваются самым лучшим образом. Приехавши в аул невесты, они щеголяют перед тамошней молодежью своим нарядом, оружием и лошадьми; все это делается с целью сколь возможно возвысить достоинство жениха. Местная молодежь как нельзя лучше пользуется хвастовством приезжих и обирает их, в силу обычая, с ног до головы. Таким образом, к отъезду киедженгеры обращаются в толпу оборванцев, а местная молодежь начинает щеголять их костюмами и оружием… По приезде в дом жениха свадебное веселье, если жених таубий, продолжается дней 10-15; простой же народ веселится дней семь.
В супружеские права жених вступает или в день привода невесты в его дом, или на другой день. К молодой супруге он отправляется не иначе как тайком и ночью; в первое посещение молодого мужа сопровождает в дом жены кто-нибудь из близких и друзей его. Войдя в саклю, муж садится на кровать, а жена в это время стоит в углу около кровати, с головы до ног покрытая шалью; пришедший вместе с мужем снимает последнему чувяки и затем удаляется из сакли. Муж обязан снять с жены покрывало и вообще раздеть ее. Так как горские девушки для сбережения стройной тонкой талии и вообще грациозности еще с малолетства зашиваются в сафьяновый корсет, то молодому мужу представляется немало трудов и хлопот снять этот корсет, развязав аккуратно все узелки, с умыслом хитро запутанные подругами невесты перед увозом ее в замужество; разорвать же или разрезать эти узелки считается большим стыдом для молодого человека. Но, несмотря на это, нередко все узелки разрываются, уступая силе или кинжалу молодого человека.
Через несколько дней после окончания свадебного пира новобрачный делает угощение для мужчин, то есть кормит и поит их, а на другой день после этого угощает всех аульских женщин и девушек (жены таубиев не бывают здесь, так как они вообще никуда не показываются). Каждая состоятельная женщина, идя на это угощение, должна принести с собою одного барана, котел пива и котел бузы (буза приготовляется из проса; это довольно хмельной напиток, напоминает русскую брагу), а кто победнее - курицу, кувшин пива или бузы, или, наконец, что в состоянии. Этот назначаемый для угощения женщин день называется «аувалгангюн» и играет весьма важную роль в свадебной процедуре: в этот день снимают с новобрачной покрывало и с этого времени она остается навсегда с открытым лицом; а если случается, что закрывает его иногда после, то это делается лишь при посещении ее какими-нибудь особенно важными гостями. Когда нужно приступить к этой церемонии - «открытию» лица новобрачной, муж. заранее выбирает кого-нибудь из своих ближайших приятелей и поручает это дело ему; последний отправляется в саклю новобрачной и там палкою, обмотанной с конца шелковою матернею, сбрасывает покрывало. Исполнивший этот обряд становится родственником новобрачных - также аталыком. Кроме этого, в тот же самый день показывается народу все привезенное молодою приданое. Тут же молодая обязана подарить матери своего мужа, а за неимением ее - сестре его шелковый полный женский костюм; такой же подарок она должна сделать и аталычке, то есть воспитательнице мужа.
Молодой супруг живет в доме своего приятеля - болушьюй - не только свадебное время, но часто, по обычаю, остается в этом доме несколько месяцев и даже год, посещая в это время свой дом и жену только по ночам. Когда же, наконец, он оставляет дом болушьюй, этот последний обязан сделать, по средствам, угощение аулу. В благодарность за гостеприимство новобрачный дарит при этом случае лошадь, а потом, от времени до времени, семейство болушьюй получает и другие подарки, более или менее ценные. Благодарность за гостеприимство вообще не ограничивается только материальным вознаграждением, но выражается также и покровительством семейству болушьюй, если проживавший у них человек влиятельный и сильный в обществе.
Когда новобрачная раздает, по принятому обыкновению, привезенное с собою приданое родственникам и близким знакомым своего мужа, она отправляется снова в дом своих родителей… Перед отъездом своим вновь к мужу она делает угощение своим одноаульцам; родственники и остальные жители аула обязаны сделать ей подарки, каждый сообразно со своим состоянием. Забрав все подаренное ей, она отправляется к мужу. Вот это-то благоприобретение, в сущности, и составляет действительное приданое жены. При вступлении в брак таубия с каждого двора в ауле должны дать ему по одной штуке рогатого скота, стоящей не менее 10 руб.; подарок этот известен у горцев под названием «берне». Всех описанных выше порядков придерживаются строго только люди привилегированного класса; у простонародья же принято делать все это гораздо проще. Мужчина этого последнего сословия, приобретя возможность жениться (собравши калым), выбирает знакомую и нравящуюся ему девушку и, встретившись с нею после принятого им решения, говорит ей о своем намерении. Если девушка согласна, он для соблюдения принятой формальности посылает сватать ее. Присутствовать на своей свадьбе жениху-простолюдину обычай не воспрещает, но он должен стоять где-нибудь в сторонке и не принимать участия в веселье. Не возбраняется также мужу видеть свою жену во всякое время, лишь бы только не при старших…
Молодые люди - холостяки и товарищи вступившего в брак, выпивши на свадьбе достаточное количество бузы или пива и дождавшись окончания пляски во дворе новобрачного, забираются куда-нибудь поблизости в засаду и там терпеливо подкарауливают секретное шествие молодого мужа на подвиги «первой ночи». Давши ему возможность, как будто незамеченному, пробраться в саклю своей жены, шаловливая молодежь покидает засаду и отправляется также к этой сакле, захватив с собою заранее припасенные воду, курей, кошек и даже собак. Так как подобные нашествия предвидятся тоже заранее, то молодой человек, сопровождавший в первый раз мужа к жене, и «джемхагаса» (слуга из приближенной к дому невесты семьи) принимают на себя обязанность стражей чертога новобрачных. Но, несмотря на бдительность этих аргусов, злонамеренная молодежь, пользуясь преимущественно силою, успевает завладеть этими стражами и крышею сакли новобрачных. Достигнувши этого последнего пункта, посылают в трубу камина весь запас животных и пернатых, льют туда воду, бросают папахи и стреляют, пока, наконец, истощатся и материал для беспокойства молодого супруга, и собственная охота к подобному занятию. По принятому обыкновению, новобрачный обязан все эти «подарки» шутников-товарищей выкинуть вон из своей сакли тотчас же; но так как эти шутки иногда переходят границы терпения супруга, то он принимается бранить беспокоящих его и дальше не обращает внимания на посылки их; таким образом молодой чете иногда приходится довольно долго оставаться в сообществе мяукающих кошек, визжащих собак и кудахтающих кур; только по уходе беспокойной толпы взволнованный муж освобождает несчастных пленных. Подобные развлечения, впрочем, позволительны только в отношении супругов - молодых людей, но отнюдь не пожилых и пользующихся исключительным положением в обществе.
Как вообще у магометан, у горцев Кабардинского округа допускаются многоженство и развод. Первое почти не встречается в горах, принято иметь лишь одну жену: такое обыкновение вытекает… из простого недостатка материальных средств. Если обратить внимание на ту плату за жену, которая существует даже и у простого народа, то станет понятным, что немногие в состоянии заплатить два-три калыма».
До освобождения феодально-зависимых сословий в Кабарде с невестой в дом жениха отправлялись в качестве приданого и слуги: женщина - «каравашка» и упоминавшийся выше джемхагаса. При невесте находилась также «дигиза» - воспитательница (аталычка) или гувернантка и компаньонка новобрачной. Дигиза и джемхагаса должны были прожить в доме будущего мужа девушки, с которою они посланы, от одного до трех лет: первая - в качестве экономки, второй - слуги. При отъезде дигиза, прежде чем передать своей подопечной права хозяйки, должна была устроить угощение обществу того аула, где прожила это время. Впрочем, ни дигиза, ни джемхагаса в итоге не оставались внакладе. По свидетельству Н. Грабовского, каждый из присутствовавших на подобном празднике должен был «сделать дигизе подарок: сам таубий, при жене которого она жила, если он человек вполне состоятельный, дает от 10 до 30 коров,
