Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

просьбу посланных иначе, как просьба эта не повторится три раза. Тогда посланные просят молодую следовать за ними и отправляются, напутствуемые благословениями хозяев. Встреченная во дворе мужа родственниками и родственницами его, новобрачная останавливается, ожидая приглашения войти в дом. В это время к ней подходит мать новобрачного, держа в руках тарелку с медом, и, обмакнув в него палец, мажет губы новобрачной, прося ее войти в дом. Новобрачная, не обращая внимания на приглашение, остается на прежнем месте, облизывая губы, намазанные медом; это означает, что она желает получить какой-нибудь подарок, прежде чем переступить за порог дома мужа своего. Тогда к ней подводят какую- нибудь крупную скотину и надрезают последней ухо в знак того, что скотина поступает в собственность новобрачной. Последняя, увидя кровь, просачивающуюся из уха подаренной ей скотины, соглашается на вторичное приглашение и, приветствуемая поздравлениями, песнями и выстрелами, входит в саклю, один угол которой занавешен ковром; туда помещают новобрачную со свашками и подружками. Молодые остаются до полуночи на своих местах. После полуночи свашки уводят молодую в приготовленную для новобрачных комнату, куда, спустя немного времени, приходит новобрачный в сопровождении дружков. Последние, повалявшись на приготовленной для новобрачных постели, чтобы убедиться, удобно ли будет молодым провести на ней ночь, и, простившись с ними, оставляют их наедине. Кроме обязанности дружков и свашек услуживать новобрачным и потчевать гостей, они еще должны стеречь молодых от нескромного любопытства посторонних… У горцев Нагорного Дагестана нет обыкновения, как у нас в простонародье, наутро после свадебной ночи выносить на показ пирующим на свадьбе гостям ночное белье новобрачной, сохранившей до выхода замуж доказательство целомудрия… Нет у них также обычая, принятого у некоторых кавказских мусульман, как, например, в бывших шамхальстве Тарковском и ханстве Мехтулинском, где новобрачный стреляет в окно из ружья или пистолета, и тем оповестив публику о своем разочаровании, изъявляет неудовольствие родным новобрачной за небдительный надзор за дочерью их; или, как в некоторых местах Закатальского округа, новобрачный стреляет с целью сообщить радостную весть пирующей публике и выстрелом же изъявляет свою признательность тестю и теще…»

Приведем еще несколько любопытных свадебных обычаев, собранных дагестанскими исследователями.

У даргинцев, в селении Ванашамахи по обычаю родственники жениха на площади выпекали большое чуду (пирог) и относили родственникам невесты. Иногда размер его достигал в диаметре двух метров. У урахинцев в такое чуду помещали семь бараньих грудинок. В Ванашамахи перед приходом невесты жених обычно заранее находился за дверью спальни. Когда невеста входила, он три раза ударял ее по спине в знак своей власти над ней с этого момента.

По гапшиминскому обычаю на третий день свадьбы устраивался танец невесты. Все присутствующие мужчины должны были с ней танцевать. После танца невесты начинался традиционный коллективный танец одиннадцати женщин и одиннадцати мужчин. Рисунок танца очерчивали водящие - пожилые женщина и мужчина. Этот старинный танец еще и теперь исполняется на свадьбах.

В ауле Мекеги невесту, живущую по соседству, вели в дом жениха в течение многих часов. Этот обычай существует и сегодня. Свадебный кортеж вечером из дома жениха направляется за невестой. Невесту не сразу отпускают. Начинается торг, который длится часа три. Наконец, когда уже получено согласие родителей невесты, невесту из дома ни за что не выпускают раньше 12 часов ночи. К часу ночи свадебный кортеж направляется в сторону дома жениха. Движется он настолько медленно, что требуется 4 -5 часов, чтобы пройти небольшое расстояние до дома жениха. Двигаются примерно так: невеста и все следующие за нею делают шаг вперед и образуют круг для танцев. Кончаются танцы, начинается движение уже не вперед, а назад. И так продолжается до самых петухов, то есть до утра.

По буркиханскому обычаю нареченная, когда едет или идет к будущему мужу, должна всю дорогу громко рыдать.

Р. Магомедов описывает, как выбирали невесту в ауле Мокок: «Мать парня с хурджином в руках идет в дом девушки, которая по сердцу ее сыну. В хурджине находится специально испеченный сдобный хлеб. В доме невесты мать парня ведет разные посторонние разговоры, в которых никаким образом не касается истинной цели своего прихода. Уходя, она вешает свой хурджин на видное место. Через 2-3 дня она вновь приходит в дом родителей девушки, опять ведет обычный житейский разговор, ни слова не говоря о цели своего посещения. Спустя некоторое время мать парня прощается с родителями девушки, забирает свой хурджин и идет к себе домой. Дома она осматривает хурджин. Если родители девушки взяли принесенный им хлеб и взамен положили свой, значит, они согласны породниться с приходившей к ним матерью парня. Если же хлеб оказался нетронутым, это означало отказ. Разговор на этом должен был кончиться, никто о нем, кроме родителей, не должен был знать. Бывало и так, что хлеб в хурджинах оказывался надломленным. Это надо понимать так, что родители еще подумают, посовещаются».

Был и другой обычай: женихи бросали свои папахи в окно девушки, и женихом считался тот, чью папаху девушка не выбрасывала обратно. Горцы говорят: «В девушку влюбляются многие, а женится один». Папаха, по преданиям, использовалась и для того, чтобы определить, пора ли выдавать девушку замуж. В нее изо всех сил бросали папаху, и, если она не падала, считалось, что она уже может стать невестой. Интересное описание венчального обряда у горских евреев приводит И. Анисимов: «На дворе синагоги стоит балдахин, под которым должны венчаться новобрачные. Балдахин состоит из куска шелковой материи, натянутой на четыре жерди. Жерди эти держатся четырьмя родственниками невесты и жениха. Во время венчания раввин читает молитвы, а жених со своим нареченным братом и невеста с посаженой матерью стоят поникши головами под балдахином и слушают раввина… Потом раввин берет полный стакан вина, произносит молитву и передает его жениху. Последний, так же как и невеста, постится с восьми часов вечера предыдущего дня и только теперь впервые отпивает немного вина и подает невесте. Невеста, сделав то же, подает его раввину. Затем жених надевает невесте на палец кольцо или кладет ей в руку серебряную монету и повторяет за раввином слова Священного Писания. После этого раввин читает вслух брачное условие «кетибо», в котором упоминается, какое приданое приносит с собою невеста и сколько, в случае развода, жених обязывается уплатить ей наличными деньгами. После чтения раввин снова наполняет стакан вином, опять читает над ним молитву, но на этот раз подает его не жениху, а невесте. Та отдает его жениху, а последний, отпив немного, со всей силы разбивает стакан о камень, с этой целью лежащий здесь же под балдахином. Наконец балдахин снимается, и раздается дружное «ура» присутствующих».

Как пишет С. Нахшунова: «Когда жених со своими родственниками идет к невесте, несут специальные подарки - «табаг». Специально готовят «ликах» - большой сладкий пирог (чтоб жизнь у молодых была такой же сладкой), «халиво» (орехи в меде). Все это вместе с вещами красиво укладывается на большие подносы и к дому невесты идет целая процессия. Когда невесту приводят в дом жениха, у порога ее встречает близкая родственница жениха с пиалой меда. И невеста своей рукой кормит всех родственников жениха». «У горцев, как вообще у магометан, - пишет Н. Грабовский, - допускается многоженство. И этим правом описываемые горцы пользуются очень часто: многие из них имеют по две, а случается и по три жены. Нельзя сказать, чтобы эту роскошь позволяли себе одни состоятельные люди; нередко можно встретить двух жен и у бедняка. Результатом подобных супружеств, само собою разумеется, является почтенная цифра детей, доходящая очень часто до 17 душ одних живых… Независимо от описанного законного пути вступления в супружество, горцы придерживаются и другого - похищают жен. Делается это часто из желания избегнуть лишних трат, необходимых при нормальном бракосочетании, а иногда и просто из удальства. Но люди, поступающие так будто из экономии, всегда жестоко ошибаются, потому что, кроме установленного калыма, они обязаны платить и за бесчестие, нанесенное семейству, из которого была похищена девушка, если на то не было ее согласия… Потом, несмотря на предпринятые меры к устранению всяких случайностей, зачастую бывает, что родные догадываются или узнают о похищении и начинают преследование. Если отважным молодцам не удастся скрыться, то происходит драка, последствием которой бывают убийства и поранения…» Как уже говорилось, имам Шамиль уделял серьезное внимание регулированию семейно-брачных отношений. По его инициативе на территории Имамата размер калыма был снижен до символических сумм: 20 руб. за девушку и 10 руб. за вдову или разведенную. При этом стороны могли еще уменьшить калым по обоюдному согласию.

Иметь несколько жен могли те, кто в состоянии был содержать их и потомство. В ситуации многолетней войны, когда погибал цвет мужского населения, многоженство играло важную социальную