Эту историю я услышала в поезде летом 1996 года. По радио передали: генерал Лебедь подписал с Чечней мирные соглашения.
— Вот за что следует выпить! — вдруг воскликнул мой попутчик и достал бутылку коньяку.
Мы как раз остались в купе вдвоем. Пожилые супруги, ехавшие с нами, только что сошли. Я выпить отказалась: мол, скоро Лихая, там меня будет встречать брат, чтобы довезти до Белой Калитвы. А мой визави принял на грудь и начал говорить.
Работал в КГБ и всю жизнь имел большую зарплату, получил четырехкомнатную квартиру, само собой, мог бесплатно ездить на курорты и прочее. И вот в январе 1996 года ему до пенсии оставалось полгода. КГБ уже не КГБ, а ФСК. (Или ФСБ? Я не записывала — не посмела.) До пенсии полгода, а его посылают в Чечню! Судьба потребовала расплаты за все. Понятно: на войне ранить могут, а то и убить.
— Если бы это война за Родину, как с фашистами, то я бы — конечно — ни слова. Но в Чечню!..
Решил он фиктивно развестись с женой, якобы дочь младшую она отдаст при разводе ему. И в Чечню таким образом он не сможет поехать. Дочку надо растить...
Однако! У жены был друг детства, который ее любил с десятого класса. В девяностые годы он разбогател, но продолжал поздравлять с праздниками и все такое. Вот в чем вопрос: после развода не почувствует ли жена себя в самом деле свободной, не сбежит ли в богатство?
— И тогда вас бы ждала домашняя Чечня! — сказала я.
Тут он выпил еще и замолчал, словно раздумывая, рассказывать ли мне, что дальше произошло. И все- таки решился:
— Если даже не сбежит жена в богатство, то все равно... агенты донесут, что развод фиктивный!
Нет, обмануть судьбу нельзя, понял он однажды, проезжая под мостом. По мосту шел поезд. А есть такая примета: если ты едешь под мостом, а в это время наверху поезд, то сбудется все, что загадаешь сейчас. И он загадал: не ехать в Чечню.
Неожиданно для себя сказал начальству, что война в Чечне — неправедная, и он все равно не поедет, даже если будет приказ. Странно, но это сработало! Его не тронули. Дали до пенсии доработать.
Возможно, конец истории был им придуман... под влиянием коньяка. Не знаю. Я только в одном уверена: в ФСБ он точно работал. У них ведь такие лица, что через десять минут уже невозможно вспомнить, как человек выглядел. И вот я тоже — не могла вспомнить. Поэтому не описала его лицо.
Кольцо
Ясновидение не ясновидение, но странный случай произошел со мною недавно. История сама восходит к университетской юности, к общежитскому периоду. Я работала на филфаке (младшим научным сотрудником), а Красавцева, живущая в соседней комнате (имя изменено), на историческом. И вот как поедет она на праздники домой, в область, так привезет кольцо золотое: “Мама мне подарила”. Я не могла понять, откуда мама берет драгоценности, словно из фамильного сундука (были кольца не новые, старинные явно). Но меня не посвящали в это дело, я и не спрашивала. Такие были времена, что много не говорили о своих корнях-то.
Красавцева иногда чистила при мне свои кольца, говоря: “Камни надо любить, нелюбимые хозяином, они теряют свои полезные свойства”...
Она вышла замуж, родила дочку и вдруг сошла с ума. “Царицы ее сгубили”, — говорил муж (химик). Да, она собирала все про русских цариц, может, несколько более страстно, чем того требовала наука, я не могу ведь судить, но муж так считал: царицы...
Пока она лежала в больнице, муж даже снял со стены портрет Екатерины Второй. Но когда Красавцева из психушки выписалась, портрет снова оказался на прежнем месте. Однако работать она не могла, кольца все продавала. И странное дело: с каждым проданным кольцом становилась все более здоровой. То статью напишет, то экзамен кандидатский сдаст. Защитила диссертацию.
Наконец, у нее осталось непроданным всего одно кольцо — с красным камнем, излучающим в разные стороны с десяток лучей. Внутри была и надпись на французском языке, но я не могла ее прочесть, потому что учила английский, а спросить как-то не решалась. Волновать Красавцеву зачем, мало ли чем любое ее волнение может обернуться...
Я почему-то думала: продаст она это кольцо, и что-то случится. И точно! Продав кольцо, Красавцева издала книгу (о царицах). Да, это была уже новая перестроечная эпоха. Судьба нас разбросала, но я слышала, что все у нее нормально, вышли и другие книги, чуть ли не бестселлеры.
И вдруг случайно узнаю, что отец ее — Красавцев — работал в органах! И что кольца скорее всего — оттуда. Известно ведь, что делали они, когда приходили с ордером на арест: клали в карман золотую табакерку хозяина и украшения хозяйки.
И тогда секрет кольца раскрылся передо мной в виде немой сцены, как в старом кино.
Вижу дом со старинной мебелью, женщину, которая чистит золотое колечко — то самое, с красным камнем, испускающее много-много лучей. И в это время страшный звонок в дверь — пришли с ордером на арест. Красавцев кладет спокойно в свой карман это лучащееся кольцо. А хозяйка кольца провожает этот его жест взглядом-лучом, в котором проклятие будущему владельцу. Остальное просто: кольцо оказывается у дочери чекиста, она сходит с ума... Потом она кольцо продает — напасти уходят прочь.
А может, все это мои домыслы. И кольцо ни при чем. А просто перестройка изменила судьбу Красавцевой, как и многих других...
И что можно изменить в прошлом?
Старая странная запись. Пришел Кальпиди, сказал: болит желудок, не все может есть. Я сразу: что хочешь, то и сварю: кашу манную, геркулес, что хочешь!
— Все-все, что я захочу?
— Да.
— Свари суп из двух котят!
