– А мать Дениса что – подписала? – ощупывая ребра, спросил Эрнест.
– Светка-то? Подписала. Она сейчас об х..и спотыкается... А сыну моему в это время навесили срок за наркотики, поехали мы к нему. Он обрадовался: есть, типа, для кого поляну косить, уже три года Дениске, ты, батя, его забирай!
Голос Васильича дрогнул, повлажнел, он посмотрел на Эрнеста, но тот шарахнулся в дальний угол. Тогда Васильич схватил громово храпящего шестерку и похрустел им. И продолжал:
– Дениска мне рассказывает, что на Новый год в приюте ему Дед Мороз очки подарил, ну, ему подогнали так под видом подарка. А он подошел к воспитательнице и закричал: “Вы знаете, я вас вижу, вижу!” – И Васильич не смог сдержаться, зарыдал.
Его камарилья привычно очнулась, поднесла ему полный стакан “Вальса-бостона”. Васильич проглотил, рявкнул:
– Поехали!
Эрнест с облегчением понял, что они помчатся, удало вскрикивая, бешено перегазовывая и вставая иногда на два колеса, ужинать в городской ресторан.
– Все козлы! – кричала бригада.
– И вы козлы! – мимоходом оскорбили они деревья.
– Вы-ы... злы-ы... – возражало им эхо.
Это последнее, что слышал Эрнест, и рухнул в отравленный сон. На сегодня они спасены, девушки спасены.
Назавтра бригада очнулась в час дня, Васильич резко приказал собираться. Братки брились, одеколонились, чистили зубы, обувь, отражаясь желваками лиц в носках ботинок. Опять загрузили в багажник неизбежное количество любимого Васильичем “Вальса-бостона” и тьму всяких нарезок.
Эрнест в это время сидел, раскачиваясь, и сквозь судороги глотал смоляной чифир, надеясь таким образом восстановить себя в полевых условиях. И услышал сквозь шум пьяной крови уже почти как судьбу: “Гоп-стоп, мы подошли из-за угла”... Водитель жал на клаксон, тряся волосами-сеном.
Эрнест застонал, а Васильич строго приказал:
– Всем лечиться! Щоб наши диты булы здоровеньки, як тыи шкафы!
И понес Эрнеста алкогольный свинг, в мозгу зажглись две лампочки, и мелькнуло: сегодня я еще выдержу, а завтра придется звать на помощь управляющего, а потом уже и бухгалтера подключать.
– Где девушки? – повис неизбежный вопрос. – Девушки где?
– Они работают в поле.
– Будем ждать. А пока что – освежайтесь!
Они так и не поняли, что встреча не состоится. К вечеру здоровый аппетит возьмет свое, и бригада унесется, джигитуя, на джипе.
Эрнест рассказал им в этот день про молодецкие забавы казахов.
В детстве он видел – на сабантуе, как один всадник поднял на полном скаку платок с земли. А у другого лихача закипело все – взвизгнул, бросил на землю платок, развернулся, и зубами – свесившись с коня – поднял его! Да-да, зубами!
И вот бригаде Васильича тоже загорелось кого-то переплюнуть.
Они долго гнались за чудовищных размеров фурой, при обгоне ударились об нее – и вылетели в молодой сосняк, измочалив много стволов.
Но это еще не все. Оказалось, что они не заметили, как пересекли границы области! И здесь закончилась власть Самого Смотрящего, и начиналась власть другого авторитета.
Только они успели очнуться, сползтись, как менты прикатили, избили и понадевали “браслеты”.
Эти подробности Эрнест узнал уже через неделю, когда увозил студенток с бескрайних полей. Как узнал? Уже не помнит. Наверное, от управляющего.
Сели в электричку.
Эрнест ходил проясневшим взором по лицам. И вдруг обнаружил, что студентки загорели, поздоровели, налились, эх, минус бы тридцать лет мне или хотя бы двадцать!
А ведь я подвиг совершил, думал он, давя кислую отрыжку, спас... что же я спас? Ну, как это... достоинство каждой из них.
Печень сократилась, гоня вон смертельную слизь: ну, спас ты девушек, спас, теперь переключись – обрати внимание на меня, на родную!
Эрнест посерел, вспомнил, что есть какие-то таблетки (сунула жена). Дрожащими потными руками достал и мгновенно рассыпал. Студентки их собрали, получилась разноцветная горсть. Эрнест подумал- подумал – и заглотил три “шпа-ны” (на самом деле это была “но-шпа”, но у него прочиталось наоборот).
Через двадцать минут полегчало, пробился родник бодрости.
Только открылся тамбур – и ворвался крик:
– Эрнест, где ты пропал со своими картошами и морковами!
Это был Игорь Лобастов. Оказывается, в этот день – открытие памятника Неизвестному киномеханику, то есть Гавриловскому.
