- Теперь за то, чтобы осиновый кол Меченому в жопу!
Тост у Петьки-Казака, как всегда, незатейливый, но душевный, потому выпивают и за это.
Простой, как валенок, Миша-Беспредел, очень похоже недавно начитавшийся 'про древних греков', набросив простыню через плечо (любит он простыни - даже с собой, по возможности, возит - сибаритствует) пьет красное вино из ковшика, плеснув туда перед тем изрядно ключевой воды. Впрочем, этими глупостями занимается недолго - под беззлобную ругань, что переводит два хороших напитка, 'перевербовывается', снова становится русским - переходит на водку. Эти стопочки Мише-Беспределу также, что слону дробинка, но не жалуется.
Извилина, не изменяя себе, раз за разом пригубляет красное вино, но в бокале почти не убавляется. Федя-Молчун исключительно одну ключевую воду, а Сашка-Снайпер прикладывает к губам рюмку чисто символически. Остальные, если не считать Седого, выпивши изрядно, но не настолько, чтобы сломалась общая беседа на несколько отдельных трепов, и совсем далеко от того, когда каждый говорит только за себя и себя же слушает.
По животу корм, по уму - разговор. Какой водой плыть, ту и воду пить. Разговоры шли от одной реки: про смысл, про жизнь, про Россию... Потом свернули в протоку.
- Между прочим, этот фетишист до сих пор тельняшку свою хранит, едва ли не с первого года службы! - к чему-то говорит Замполит, указывая на Мишу-Беспредела.
- Точно, что ли? Это не ту ли, у которой ты рукав оторвал, когда уходили налегке, и Сеню ранило?
- Ну.
- Что, так и без рукава носишь?
- Ну.
- Всерьез?
- Ну.
- Во, занукал, блин. Сопрела уже, наверное? До дыр застирал?
- С собой ношу. Одеваю, может, раз-два в год, когда сложности предвидятся - счастливый тельник. Помогает.
- Точно, что ли?
- Но ведь живой...
- Вот дает!
- А сами-то?
- Что сами?
- А хотя бы и ты! У кого пуля мятая в кармане?
- Так то пуля! То случай! То везенье!
- Так у меня тоже - случай.
- Знаете, а я тоже... того, - вдруг сконфуженно сознается Седой.
- Чего того?
- Ну... Этот... Как его... фетишист? Я по первым своим армейским трусам скучаю. Классные были трусы! Просторные. Помню, если что не так, если на пляже, если западет какая - во какая! - показывает Седой большой палец, - в самые мысли западет и еще кое-куда, так со стороны выглядит, будто ветром надуло - не так заметно.
- Ну, твое хозяйство и сейчас не больно заметное!
- А ну повтори?!
Русский язык богат, а предмет обсуждения могуч...
- Э, хорош, мужики! Сейчас опять начнете концами меряться, не тот возраст, не солидно.
- Что, возраст - это когда животами стучатся?
- А, тож! Мужики в Европе пошли, обратил внимание? Словно беременные! И как своими причиндалами до баб дотягиваются?
- В Штатах феминистки требуют нормальных мужиков держаться определенной дистанции, отсчет по сексдомагательству считается от 22 сантиметров в сторону уменьшения, в Европе планируют ввести от 25 сантиметров. И отчего так?
- Замеряли, наверное, - говорит Седой озадаченно, машинально почесав сокровенное.
- Мужики, дайте линейку, - поглядывая меж простыней, просит Леха.
- Они в состоянии покоя замеряли? - спрашивает Миша озабоченно.
- Кто же в состоянии покоя домогается? - удивляется Замполит.
- Тогда ошиблись с расчетами! - удовлетворенно говорит Миша-Беспредел. - Я свое хозяйство знаю!
- Вот объевропеимся, пересчитают и под нас, - мрачно замечает Сашка-Снайпер. - Твое за эталон возьмут, а, как страдать, так все будем!..
Миша довольно улыбается.
- У Миши только поверху мало - выскваживает там, а дуда его велика, этот флюгер не каждый сквозняк повернет, - занозит и тут же бальзамит Сашка.
- Ну и что? Ежеден умен не будешь, - замечает Седой. - Передых требуется.
- Этому месту тоже, - говорит Леха, не уточняя какому именно.
- Как хотите, но кальсоны байковые зимой - самая вещь!
- Да, - соглашается Миша-Беспредел. - Если незастиранные, да в размер, да байка...
- Слышь? - удивляется Замполит. - Это когда в ротах что-либо под размер выдавали? Вот поет... Прямо Айвазовский!
- Ладно, разобрались, а кальсоны, случайно никто не прихватил со службы? По сегодняшним дням - первый дефицит. Миша? Никак ты? Ну, ты и беспредельщик! Уволок кальсоны!
- А что, классная вещь, особенно зимой, - подтверждает Лешка-Замполит. - Я, когда у нас в подразделении на спортивные костюмы перешли, очень расстраивался.
- С чего это?
- Волосатость, как вы все можете наблюдать, у меня повышенная, спортивные обжигают, а еще, когда дурная синтетика, то и статистический заряд накапливаю. Вам-то что, а один раз попробовал на сборах дочку нашего зампотеха поцеловать, уж так она удачно стояла, так стояла... А... Лучше бы не пробовал!
- Шандарахнуло?
- Два раза. Сперва статистическим, потом нестатистическим.
- Она?
- Угу.
- Это не Марина ли? - удивляется Георгий, вспоминая ту, от чьей улыбки хотелось выстрелить себе в сердце. - Так ее кто только не целовал! Целоваться она мастерица, на ней все перетренировались. А что, в постель никто так и не затащил?
- Она по заму начразведки сохла, - говорит Миша.
- Иди ты! По этому сморчку?
- Ну.
- Точно?
- Ну.
- Знаешь, Михайлыч, еще раз нукнешь, я тебя ковшиком по балде.
- Ну-у? - удивляется Миша-Беспредел.
- Братцы, дайте ковшик...
- Уймись! Нашел время ковшики ломать. Дело прошлое, мужики, только давайте, как на духу, а то помру, так и не узнаю - так было у кого чего с ней?
- Кого? Чего? С ней? - раздельно переспрашивает Казак, морща лоб. - Это в смысле перепиха, что ли?
- Да ну вас, ей богу! Как выпьете, так одно и то же залаживаете! - говорит Миша-Беспредел.
- Залуживаете... - поправляет его Сашка-Снайпер.
