рыбку в железной мисочке, прошел в комнату и бросил одну рыбешку в аквариум. Черепаха, быстро заработав четырьмя лапами, подплыла к закуске, выбросила на длинной шее змеевидную голову и разорвала блестящее тело пополам. Части рыбы не успели погрузиться на дно, исчезнув в пасти черепахи. Миша бросил еще одну рыбку.
Адвоката Шмелю вызвала подружка. Это понятно. Но на что он надеется после показаний десятка свидетелей и чистосердечного признания? Миша включил телевизор и лег на кровать, лениво переключая каналы дистанционным пультом. Баталов знал, что банк «Кредо», в котором работал покойный Хомов Игорь Витальевич, неофициально спонсировал предвыборную компанию мэра. Возможно, здесь замешана политика, подумал Миша и отпил пиво из бутылки. На экране телевизора появилось симпатичное лицо Алины Вербицкой, Миша сделал громче звук. «Вечерний выпуск повторяют», — подумал Баталов, любуясь журналисткой.
— … шокирующее заявление пресс-службы президента вызвало панику у граждан страны, — щебетала Вербицкая, приняв озабоченно-возмущенный вид. — Напомним: согласно целевой программе «Предупреждение и борьба с социально-значимыми заболеваниями», принятой правительством, на улицы города будут выпущены семьсот пятьдесят тысяч психически больных людей.
— Дурдом, — выдохнул Михаил. — Это с какой радости?
— … международная коллегия психиатров считает, что домашние условия более благоприятны для выздоровления, — объяснила с экрана телевизора Вербицкая. — А так же, сокращение бюджета, выделенного на содержание больных, позволит ускорить программу по решению проблемы бездомных детей.
На кухне застучала крышка кастрюли, Миша посолил кипящую воду и забросил пакет пельменей.
— Шмель хочет под дурика закосить! — осенило Баталова. — Полежит годик в психушке и выйдет на свободу.
***
Утром Баталов заехал в железные ворота, ППСник с короткоствольным автоматом «Калашникова» поднял руку в приветствии. Слева возвышалось серое здание прокаратуры, справа — двухэтажный длинный дом из красного кирпича, в котором находился отдел по расследованию убийств. Миша припарковал «Ладу» на личном месте крытой стоянки в конце двора, обнесенного бетонным забором. Баталов зашел в красное здание управления и, здороваясь по пути с коллегами, поднялся на второй этаж в просторный кабинет майора Кулиша. Миша обошел железную табуретку, прикрученную к полу, и открыл форточку окна, впуская морозный, влажный воздух в прокуренное помещение. Затем сел за свой стол, включил компьютер и закурил. Баталов по физиологии относился к семейству «сов». Рабочее состояние у него наступало после двенадцати часов. До этих пор Миша находился в состоянии сна наяву. Баталов курил, тупо уставясь перед собой на стол Кулиша, и не обращал внимания на компьютер, который просил ввести пароль.
Через пятнадцать минут в кабинет вошел майор Кулиш. Миша все так же смотрел в одну точку, произвольно выбранную в пространстве.
— Втыкаешь? — спросил майор, вешая в шкаф дубленку и кепку, подбитую овечьим мехом.
— Угу, — глухо ответил Баталов. У оперативников не было принято здороваться. Только прощаться.
— Ну, сейчас я тебя разбужу, — пообещал Кулиш, ставя чайник и рассыпая по чашкам растворимый кофе. — Шмель наш — психом оказался. Откусил кусок уха сокамернику. Адвокатишка его и справочку принес. Так что Шмеля после обследования отправят в дурдом. Что за мода, бля, пошла, что не мокрушник — так псих!
— Не нервничайте, Анатолий Владимирович, вам вредно, — сказал Баталов и помассировал глаза.
Кулиш сделал пару выдохов, потом поставил чашку с кофе перед Баталовым и отпил из своей. Потом достал пачку «Мальборо», достал сигарету и подкурил от «зипповской» зажигалки. Майор сделал пару затяжек, глядя в окно, сказал:
— Интересно то, что адвокат принес справку через полчаса после того, как Шмель позавтракал ухом товарища по камере.
— Он его съел, что ли? — начал просыпаться Баталов.
— Да! Пожевал и проглотил урод.
— Я думаю, они договорились на время.
— Это как? — Кулиш сел на столешницу с чашкой в руке.
— Шмель планировал убийство. Предупредил свою подругу, чтобы она сразу смывалась, позвонила адвокату и передала в которой час, тот должен заявиться к нам. За полчаса до этого времени Шмель наносит травму сокамернику, подтверждая свою невменяемость. Приходит адвокат со справкой, Шмеля садят в одиночку, потом психиатрическая проверка и он в теплой психушке. Через год-два Шмеля отпускают на волю. — Баталов закурил «Честерфилд» и отпил глоток кофе. — Это заказное убийство, Анатолий Владимирович.
— Во, бля! — сказал майор.
— Вот и я о том же.
— Только мы ничего не докажем.
— Шмель бы до такого не додумался. Скорее всего, через адвоката все шло.
— Ты смеешься, Миша? — майор усмехнулся. — Ты хочешь адвоката прижать?
Миша пожал плечами и посмотрел в окно. На улице сыпал мелкий снег. Вдалеке, за забором управления дымила труба котельной. Раздался резкий звонок городского телефона. Кулиш снял трубку, деловито выслушал собеседника, потом кинул Мише: — Я к начальству, — и поспешно покинул кабинет. Баталов достал из блокнота визитку мэра, задумчиво покрутил ее в пальцах и пододвинул к себе телефонный аппарат.
— Да, Мишенька, — сказал в трубке обманчиво добродушный голос мэра. — Как дела у тебя, дорогой.
— У меня маленькая проблемка, Александр Михайлович, которая касается и вас — вежливо ответил Баталов.
— А ну давай свою проблемку.
— Вы знали Хомова из банка «Кредо»?
— Да, знал. Золотой был работник, — осторожно ответил Лебедев.
— Так вот. Мне известна личность, которая знает заказчика убийства. Но мне нечем его прижать.
С полминуты трубка молчала. Баталов представил себе сморщенный в раздумьях мясистый лоб Александра Михайловича. Мэр обязан отреагировать — Баталов подозревал, что именно через Хомова, заместителя директора банка «Кредо», шли финансовые операции в поддержку агитационной программы мэра.
— И кто этот нехороший человек? — голос Лебедева принял шутливый тон.
— Нехороший, Александр Михайлович, — согласился Баталов. — Колосов Олег Сергеевич не хочет помочь следствию. Скрывает сведения о заказчике убийства. А еще адвокат называется. Вроде должен понимать свою степень ответственности, а он защищает этого изверга Мухина, который зарезал гражданина Хомова.
— Куда этот мир катиться? — возмущался Лебедев. — Живых людей убивать! Ну ты уж, Миша, принуди его. Призови к гражданской совести.
— Обязательно, Александр Михайлович. Призову.
— Ты до скольки сегодня работаешь? — как бы между прочим поинтересовался Лебедев.
— До восемнадцати ноль-ноль, Александр Михайлович.
— Ну, работай, Мишаня, работай. На тебя одна надежда.
Лебедев повесил трубку, а Миша закурил и стал ждать.
***
