пальчики подзмей, но уж точно не на неуклюжие лапищи представителей других рас. Дироку вообще повезло, что спусковой крюк находился в верхней боковой части ствольной коробки, и спускать его не составляло труда – главное, снять с предохранителя. Такое расположение, да ещё и не скрытое скобой, вызывало у наёмника недоумение. Забыв поставить предохранитель, крючок можно случайно задеть и отстрелить себе яй... ну, что-нибудь да отстрелить... Дирок поделился этими переживаниями с Каргом, за что тот одарил его таким презрительным взглядом всех трёх глаз, что Королева Презрения разрыдалась бы от зависти.
Странный мушкет. На вид хлипкий и ненадёжный, а стрелял, чертяка, похлеще болтострела. Стоило лишь дёрнуть присно помянутый спусковой крючок, как пружинный механизм выстреливал из ствола свинцовый шар, набирающий достаточную скорость, чтобы прошить череп овцебыка. Механизм был невероятно сложен и состоял из пяти отдельных блоков, каждый из которых сменял отстреливший. То есть, подряд можно сделать пять выстрелов, после чего вновь заводить пружины, раскручивая барабан с невероятно неудобными для человеческих пальцев ручками, и вталкивать пули в предствольные ложа пружинных блоков. Дирок неоднократно наблюдал за умелыми и неуловимо быстрыми движениями солдат подзмей, перезаряжающих пружинные мушкеты за несколько секунд. Увы, у Дирока на это дело уходило минимум полминуты. А ведь в бою, как правило, всё решают доли секунд...
Тысячи шлюпок различных размеров и форм плыли вверх по течению Широкого Стона. Дремавший Мистор и не подозревал, какая участь его ждёт...
Прежде чем сесть в лодку, Дирок вымотал все нервы Каргу. Они провели не один напряжённый час на стрельбищах, пока Дирок более-менее научился пользоваться пружинострелом. Карг глядел на своего ученика с безнадёгой (насколько ему это позволяли немигающие, похожие на три большие капли смолы, глаза). Терпения не хватало по сотне раз объяснять «тупоголовому гладкокожему, который выссссокий как дерево, а дебильный, как... ну как... дебильный и всссссё» что куда вставляется, где что закрывается, куда что нажимается. Дирок, с педантичностью профессора точных наук, всё не переставал расспрашивать и выяснять. В конечном итоге, к превеликому удивлению Карга, наёмник таки научился пользоваться этим диковинным для него оружием. И очень даже не зря.
Дирока, мягко сказать, удивили численность и грозность армии Саборкана. А точнее сказать – привели в благоговейный трепет. Солдат было не счесть. Десятки тысяч? Сотни тысяч? Они буквально хлынули из нор, словно не имеющие конца полчища разъярённых муравьёв, все как один высыпавших защищать королеву от случайно заползшего в муравейник крота. Передвигались они быстро и невероятно тихо. Ни разу даже не перебросившись и словом друг с другом. Были сконцентрированы и решительны до предела.
«Молчаливая Смерть Мистора»– почему-то подумалось Дироку.
Дирок окинул армию опытным взглядом прожжённого годами наёмника. И вот, что он увидел. Больше всего было рядовых пехотинцев. Каждый имел при себе пружинострел, меч или дубинку, у некоторых холодным оружием служила цепь с шипастыми краями. На их и без того чёрных чешуйчатых телах матово чернели, словно подчёркивали мрачность намерений, доспехи: поножи, бронежилеты и каски. Другой тип войск Дирок безошибочно охарактеризовал как «снайперы». Их мушкеты отличались длиной ствола и трубчатым прицелом с приближающими линзами. Так же Дирок отметил несколько отрядов тяжёловооружённых солдат. «Микроберсеркеры» - такое он дал им прозвище. Броня на их телах значительно превосходила обычную броню громоздкостью и толщиной: кроме поножей, бронежилета и каски, у них были наплечники и нарукавники. Вместо простых мушкетов – громоздкие ружья с четырьмя стволами и массивной коробкой с пружинными блоками. Чем-то их оружия напомнили наёмнику пулемёты. Кроме отрядов со стрелковым оружием, попадались и без такового, вооружённые электрическими посохами или копьями. Была и боевая техника: массивные, угловатые конструкции на трёх и пяти колёсах со стволами различных диаметров и длины. Все орудия на смертоносных вездеходах приводились в действие сложными пружинными механизмами. Как приводились в движение колёса – Дирок не спрашивал. Да и не сильно стремился заполнить этот пробел в знании.
Солдаты набивали собой лодки до отказа. Боевые машины загонялись на баржи.
Саборкан направил войско стереть с лица земли Мистор.
В точности описать испытанные чувства невозможно. Это было ощущение жара, но в то же время, ощущение холода. Это был яркий свет, пронизанный мраком. Это было необычно, но в то же время наводило на ощущение чего-то до боли знакомого. Это было похоже на сон, но явь в этом сне просачивалась сквозь дыры понимания. Понимания? Да, всё было предельно ясно, но в то же время, ясности не было...
Вито молчал. Его душа оцепенела от страха неизвестности. Зато Барон орал во всё горло. Истерия, взбурлившая в котле трепета...
Миррил молчала. Скачок занял гораздо больше времени, чем она ожидала, но в то же время, всё произошло в один миг.
Казалось, кто-то надорвал простынь Мироздания и позволил заглянуть в образовавшуюся дырочку. И тот бесцветный и в то же время переливающийся всеми цветами радуги свет, что извергался из неё, пугал и очаровывал, манил и отталкивал.
Как яркая вспышка темноты.
Миррил лежала на Вито, вдавливая его в густую шерсть медведоновой шкуры. Перевязанные за спиной руки она освободила – Вито специально завязал бечёвку так, чтоб лишь создать видимость крепких узлов. На самом деле, от них можно было легко освободиться, что, собственно, Миррил и сделала.
– Святые Уродцы отымей Святую Ненависть! – вскрикнула Миррил, поднимаясь на ноги. – У нас получилось! Вито, мать твою, у нас получилось!
Она осмотрелась вокург: широкая, освещаемая электрическим светом комната без окон и дверей (на первый взгляд), шкура медведона на полу, высокий ореховый шкаф в дальнем углу и гобелены с изображениями редких птиц на стенах...
Вито промямлил что-то невнятное в ответ.
Но даже если бы его бубнение имело какой-то смысл, он бы всё равно ускользнул от Миррил. Её внимание полностью поглотил один предмет, лежащий на кровати. Золотой жезл с изумрудным набалдашником в форме львиной головы. Вернее, не совсем изумрудным... Нет, раньше-то он был изумрудным, тут и сомнений не могло быть. Но вот впитав магический дар Миррил, он окрасился пунцовым сиянием. И это сияние манило девушку сильнее, чем в запредельную древность моряков манило прекрасное пение Сирен. Ни для кого не секрет, что всех Сирен истребили лет эдак триста назад...
Но, Святая Ненависть всё испепели, сияние жезла заставило о них вспомнить!
Лев спал, если уместно такое выражение. Его морда полнилась умиротворением и наглостью.
Словно голодный хищник в беззащитную жертву, Миррил вцепилась в жезл. Её взгляд помутился. Всё вокруг перестало существовать. Только золотой жезл со светящимся магическим огнём набалдашником в форме львиной головы. С ЕЁ МАГИЧЕСКИМ ОГНЁМ!
Заполучив жезл, испытав невероятно сладкие секунды триумфа, Миррил омрачилась мыслью, что не знает, как ей поступать дальше. Как заставить эту грёбаную штуковину отдать магический дар?
Миррил прикоснулась набалдашником ко лбу. Ничего не произошло. Потёрла набалдашник ладонью. Тоже ничего. Принялась тереть им по всему телу. Но всё так же – никаких результатов. Жезл чем-то напоминал фаллос с львиной головой вместо головки. Взвесив все «за» и «против», девушка взяла набалдашник в рот, попытавшись как можно глубже затолкать жезл себе в горло. Увы, эта отчаянная попытка не принесла никаких результатов (если не считать результатом Барона Отрицательного, который от лицезрения этой эротической сцены возбудился до предела). Мысли одна отчаянней другой роились в голове Миррил. Она даже подумала, что набалдашник следует вставить себе между ног. И уж было начала задирать платье, как здравый рассудок заставил отказаться от этой идеи.
Лев не открывал глаз. Казалось, он ухмылялся сквозь сон.
Миррил повалилась на кровать и разрыдалась, срывая злость на ни в чём неповинных подушках и одеяле.
И всё бы ничего, да только раздался скрежет, и гобелен с диковинной двуклювой птицей принялся отходить от стены...
