Мору почему-то показалось, что коротышка прекрасно понимает язык жестов, пусть даже с одной руки. И Мора это разозлило. Ещё некоторое время безрезультатных допросов, и экзекутор потерял над собой контроль окончательно. Когда же он пришёл в себя – допрашивать было некого…
Ну и ладно. Мор уверен, что чем глубже он спустится в подземные туннели, тем больше будет материала для допросов.
И эта непоколебимая уверенность оправдалась. Впрочем, как и всегда.
Туннели привели Мора в нечто, что можно назвать подземным городом. По дороге к которому пришлось, не без наслаждения, убить в пытках с дюжину чёрных чешуйчатых коротышек.
В городе оказалось веселей, чем в дороге. Кроме постылых чёрных мужчин, попадались ещё дети с серой, иногда отливающей зелёным кожей и рыжие женщины. Мора поразило упрямство этих существ. Они никак не хотели идти на сотрудничество, молчали, не проронив и крика, когда их пытали (от чего слегка смазывалось удовольствие от пыток). Доходило до того, что матери молчали даже под страхом смерти своих детей.
Но и без допросов было ясно, что город пустовал. Так много жилищ, и так мало обитателей. Причём подавляющее большинство – дети и женщины.
Так вот откуда выползли все те уродцы, рушащие сейчас Мистор!
На Мистор Мору было наплевать. Пусть себе горит, если настолько слаб, что не способен отбить нападение каких-то змееподобных лилипутов. Но экзекутору не было наплевать на Миррил, которую следовало убить. А найти её можно лишь через Дирока, её телохранителя, ведь у бывшей магини слишком сложная душа, которую, при всём умении и мастерстве, астральная проекция Мора не смогла прощупать.
Мор добрался до площади, размерами в несколько раз превышающей самые большие помещения подземного города, в которых уже довелось побывать экзекутору. В конце площади стояло вытесанное из камня здание со странными красно-синими орнаментами на стенах. Вероятно, это здание служило чем-то вроде ратуши. Из распахнутых настежь ворот высыпал отряд коротышек, принявшийся обстреливать вторженца из странных пружинных мушкетов. До этого все встречавшиеся Мору чешуйчатые мелкачи если и были вооружены, то только холодным оружием. Поэтому свинцовые шарики, со столь сладостной, но в то же время и горестной болью впивавшиеся и пробивавшие навылет тело, более чем удивили Мора. Он рухнул на каменный пол, истекая густой зелёной кровью, больше похожей на гной, нежели на кровь…
Держа пружинострелы наготове, солдаты осторожно направились к телу сражённого врага. Тем временем на балкон третьего этажа вышел подзмей. Он выглядел значительно старше остальных: дряхлый, потрёпанный жизнью, обвисшая кожа… Наверняка он занимал какую-нибудь высокую должность в этом городе, если не самую главную. Он глядел на подбирающихся к телу вторженца солдат, но вместо ликования всё никак не мог избавиться от тревожного чувства. Настолько сильного и необъяснимого, что оно пугало больше, чем сам факт вторжения в Саборкан. Должно быть, такие чувства испытывает заключённый перед тем, как ему отрежут голову лазерной гильотиной.
Один солдат изумлённо вскрикнул. Его крик подхватили остальные. И из изумления, крики постепенно перетекли в ужас. Раны затягивались на теле сражённого врага, словно уродливые, существующие лишь в воображении психопатов цветы, почуяв вечер, принявшиеся закрывать свои бутоны. Срастающаяся плоть выталкивала застрявшие в ней пули. Мор вскочил с земли, выхватив из ножен в жилетке два воронёных кинжала. Он, в принципе, мог бы и не падать от тех крошечных царапин, что оставили в его теле залпы мелких чёрных солдатиков, но решил, что так будет гораздо веселее. Дать надежду этим ничтожным уродцам, а потом в один миг забрать её, вместе с их жизнями…
Подзмеи открыли огонь, но шьющие насквозь или застревающие в плоти пули не могли остановить врага. Прежде чем стоящий на балконе Масстой смог что-либо сообразить, Мор искусно и, если такое сравнение не кощунственно, красиво перерезал солдат. Всех до единого.
Чтобы войти в ментальный контакт, нужно находиться на сравнительно небольшом расстоянии. Поэтому Масстой не предпринимал никаких действий. Просто стоял на балконе, выжидая пока Мор его заметит.
При жизни Проклятый не заставил себя долго ждать. Покончив с элитным отрядом подзмей, он тут же приметил новую жертву. Стоявшего неподвижно (конечно же, от страха) коротышку с обвисшей кожей. Старикан. Жаль. Убить его не будет весело, ведь какое он сможет оказать сопротивление? Ну ничего. Удовольствие от убийств Мор сейчас получал значительно меньше, чем раньше. Так что расстраиваться особо нечего.
Экзекутор нехотя поплёлся к громадному зданию, на третьем этаже которого, как вкопанный, стоял древний чешуйчатый коротышка.
Внешность обманчива… Выглядящий дряблым и хилым старик подзмей оказал Мору сопротивление в десятки тысяч раз большее, чем все его чешуйчатые собратья до этого. Стоило лишь экзекутору подойти достаточно близко, чтобы оказаться в радиусе телепатического воздействия, как Масстой не упустил свой шанс. Он направил мощнейшую ментальную волну, влившуюся в мозговые волны Мора, смешавшуюся, установившую связь между ними и собственными волнами, сделав их единым целым.
До этого момента Масстой никогда не встречал соперников, сила мозговых волн которых могла бы тягаться с его мощью. Любого, на кого оказывал телепатическое воздействие, Масстой подавлял своими волнами, ошарашивал, выуживал из парализованного мозга нужные сведения, а то и уничтожал его, если возникала такая необходимость. Подобное он недавно проделал с Дироком Мистафилиусом. Поразил мозг наёмника ментальной волной и вытянул из него всё, что только захотел. Это, собственно, и прорвало стену склепа захороненных воспоминаний Дирока, что так хорошо почувствовал Мор и пришёл в Саборкан.
Масстой понял, что сам позвал в город Мора. Но старец не испытывал досады. Наоборот, он всегда знал, что рано или поздно его телепатический дар послужит причиной его гибели. Что ж, остаётся надеяться, что это произойдёт не сегодня…
Ментальная схватка очень похожа на схватку в реальном бою, но, в то же время, не похожа ни на каплю. Каждый удар, каждый взмах клинком мысли мог нанести урон, мог послужить причиной смерти, но и мог обернуться тем же для нанёсшего его, стоило врагу правильно отразить этот удар. Схлестнувшиеся в такой схватке вряд ли выйдут из неё такими же, какими приступили к ней. Урон наносился не телу, а воспоминаниям, привычкам, идеалам, стереотипам… Если рана на теле могла зажить, то ментальный урон – нет. Ничего не стоит выйти из подобной схватки безумцем…
Масстой перевернул взгляды Мора прежде, чем Мор разрушил его мозг, заодно выведав все сведения, которые не смог выведать у пытаемых им подзмей. Что ж, при жизни Проклятый, демон во плоти практически никогда не знает поражений. Даже если на его пути становится такой грозный противник, как Масстой…
«Да будь ты проклят, мудрый старец, мне не нужна твоя мудрость!» – досадливо думал Мор, направляясь вон из Саборкана. За его спиной неподвижно стоял Масстой. Всё на том же балконе третьего этажа громадного здания, вероятней всего – городской ратуши. Старый подзмей дышал, но делал это ровно и меланхолично. Его мозг был разбит. Тело впало в оцепенение. Кататония. Масстой превратился в огромный мясной овощ…
Глава 30:
– А я говорю, надо этого хлюпика высадить где-нибудь на трассе. Пусть попутку себе ловит, – Дирок произносил слова нарочито спокойно, как делал это всякий раз, когда хотел держать собеседника в напряжении.
Вито был уже не рад, что оглох от предсмертного вопля Горколиуса лишь на время. Конечно, в ушах до сих пор раздавался мерный гул, притупляющий звуки снаружи, но уж лучше так слышать, чем никак. К тому же, Барон выковырял из ушей почти всю запёкшуюся кровь. Сейчас он скривил обиженную мину и на
