помогали им выбраться из воды. Были видны раненые, на воде среди обломков плавало несколько шапок.
'Зачем только попёрли на нас? Ясно было, что этот орешек вам не по зубам' – Петренко опустил бинокль.
К сильно осевшим стругам подходили несколько ботиков и лодок с морпехами, настороженно державшими оружие.
Лодки с пленными казаками встречала на берегу внушительная толпа, люди были ещё возбуждены с момента недавнего столкновения, но никаких насмешек над мокрыми и осунувшимися бородачами, с опаской смотревших на ангарцев исподлобья, не последовало. К раненым и ушибленным, которых относили чуть в сторону от остальных, тут же подошли бывшие в крепости медики, за остальными уже отправили ботик на правый берег реки.
– Этот не жилец, – хмуро приговорила медик мужика с острой бородёнкой и страдальческим выражением лица, застывшем на нём маской. Грудная клетка бедолаги была разбита, вероятно, при попадании ядра в первый струг. В основном у пострадавших были переломы, ушибы и растяжения, а так же пара огнестрельных ранений, у упрямцев, которые не пожелали следовать приказам морпехов, что вытаскивали их со стругов. У одного было задето по касательной бедро, а у второго пуля прошила жировые складки на боку, ангарцы стреляя, не забывали о нежелательности более тяжёлых ранений. Отделавшихся испугом казаков и стрельцов, тут же разделяли на более мелкие группы, человек по пять, и разводили в разные стороны, не давая времени собраться с мыслями. Первые пять казаков уже предстали перед Петренко.
– Сколько вас было человек? Говори!
Казаки молчали, боясь поднять глаза, наконец, один собрался:
– Семь десятков, да ещё с пяток будет.
– Чего попёрли, али крепости и пушек не видали? – обратился к казакам Карпинский.
– Нешто мы крепостишек не брали? – ответил один.
– Да и пушки так ядра не пускают, как ваши!
Тут же раздался дикий вопль, кому-то из стрельцов вправляли вывихнутое плечо. Казак, говоривший с Карпинским, заметно осунулся, вжал голову в плечи, озираясь вокруг. Другой казак, увидав неподалёку с десяток тунгусов с ружьями, наоборот, плечи расправил, да со злобой процедил:
– Что это вы христиане православные, – кивнув на островную церквушку, – всяких диких, прозябающих в язычестве тёмном, инородцев на службишку берёте, да пищали им даёте, а супротив братьев своих, да ядрами палите!
– Как звать? – полным спокойствия голосом спросил Петренко.
– Нежданом кличут, а так – Ивашко я.
– Иван значит. Ну так иди к нам на службу, тебе тоже ружьишко выделим, но опосля, как верность свою докажешь. А инородцы наши уже крещены.
Казак будто бы подавился своими словами, отступив на шаг.
– Сорок три человека, товарищ майор! – подбежал к Петренко морпех, с лычками младшего сержанта на основательно заношенном камуфляже.
– Из них двадцать два стрельца, считал по кафтанам, – добавил другой.
– Миша, этих в сарай, давай другую пятёрку, – приказал младшему сержанту Петренко и, увидев приближающегося Сазонова, протянул тому руку:
– Здорово, Лёха. Ну давай помогай, смотри, чего тут творится.
– Погоди, Ярослав! Почему ты третий струг не стал преследовать? – с бурлящим ещё адреналином в голосе, воскликнул Сазонов.
– Лёха, ты их уже не догонишь, с казачками вздумал в гребле соревноваться? Пусть уж они в Енисейске о нашей крепости и чудо-пушках расскажут. Тогда на нас ещё долго не полезут – пока армию не соберут с артиллерией, а они не соберут – у царя других дел по горло.
– Ну может ты и прав, – Сазонов перевёл дыхание, оглядывая небольшую сутолоку средь пленных и гарнизона крепости, которые разбивали все попытки пытающихся группироваться енисейцев.
– Вот что, Ярослав, а давай-ка сейчас нахрапом попробуем навербовать к нам на службу этих товарищей?
– Чем завлекать будешь?
– Ну как же, предложим то же самое, что и у них есть плюс земельный надел у берегов Ангары, дом за наш счёт, посевной материал, инструмент различный, птицу и кой-какую скотинку. Жену подберём, в конце концов! А они пусть выбирают – на земле осесть или в войско Усольцева войти. Платить будем, правда потом, не сразу. Но и налогов-то никаких!
Ярослав согласно кивнул и через некоторое время к офицерам, обосновавшимся в небольшом бараке, построенном недавно внутри крепостной стены стали заводить по одному человеку из запертых в сарае у церквушки пленных. Там им, после некоторых стандартных вопросов об имени, возрасте, месте рождения и семейного положения, прямо предлагали служить ангарскому княжеству, конечно же не участвуя в возможных столкновениях с Московской Русью. Поначалу, вводимые под конвоем бородачи и слушать об этом не хотели, сразу же и очень эмоционально открещиваясь от подобного предложения. Так было с семью казаками, восьмым же оказался стрелец с наложенной на сломанную руку шиной.
– Как звать? – с кислым выражением лица спросил Петренко.
– Станислав, – буркнул стрелец, баюкая руку на перевязи.
– Семейное прозвание имеется? – уточнил Сазонов.
– А как же, есть, Карпинский.
– Опа. Слышишь, Ярослав, у Петра-то родственничек выискался! – широко заулыбался Сазонов.
– Откуда сам будешь, Станислав?
– С Рязани, – ответил стрелец.
– Фамилия-то не рязанская, – усмехнулся Петренко.
– Семья наша не рязанская, с Волыни мы, – согласился Станислав.
– А где семья твоя сейчас и есть ли кто в Енисейске у тебя, Стас?
– Нету никого, – стрелец, сидя на лавке, низко опустил голову, устало выдохнув при этом.
– Станислав, а иди к нам – хочешь в войско, а хочешь на землю?
Второй на Ангаре Карпинский кивнул головой, не поднимая глаз.
– Так куда, в войско или на землю? – воодушевлённым голосом попытался уточнить Сазонов.
– А какой сейчас из меня воин или пахарь? Рука-то сломанная.
– Так это ничего, Стас, кости срастутся! – Петренко вскочил и выглянув за дверь, позвал морпеха:
– Стрельца этого, Станислава в казарму, значит, пусть отдыхает. И супа пусть ему дадут!
После этой маленькой удачи, Петренко приказал вести сначала вести к ним стрельцов, полагаясь на первого из них. Однако, дело лучше не пошло, как ни надеялся было Ярослав, согласились на службу лишь двое стрельцов и четыре казака. Таким образом из сорока трёх пленных, добровольно остаться на Ангаре согласились семь человек. А что делать с остальными? Возвращать Енисейску? Нет, этому не бывать. Зачем усиливать потенциальных врагов возвращением увидевших много лишнего сослуживцев? Работы в новоиспечённом княжестве много, каждому найдётся.
– Ну, это уже дело. Молодцы! – удовлетворённо произнёс Радек, держа в руках отрез плотной, чуть отливающей на свету желтизной, бумаги.
– Тут химики постарались, – уточнила Бельская.
– Да, теперь обучение в школах стопориться не будет. И большее раздолье будет для тех, кто сейчас составляет каталог наших знаний и умений для потомков.
– Это здорово, – рассеяно сказала Марина.
– Марина, ты чего опять нахохлилась? – театрально заламывая руки, воскликнул Радек. Театрально, это в прямом смысле – профессор с удовольствием играл в организованных каждым посёлком театральных
