деревне за несколько серебряных чешуек.
Спрыгнув на доски причала, Варнавский тут же заметил недалеко от берега, на опушке редколесья, цепь солдат в пятнистых камзолах, которые держали в руках странное оружие – короткие чёрные трубки с двумя рукоятями, причём первая из них была выгнута вперёд. Позади них стояли настоящие татары – дикари с узкими глазами и широким лицом. Причём в руках татары держали мушкеты неизвестной конструкции – у них не курился фитиль, да и не было видно кремня. Они столь уверенно обращались с мушкетами, что Варнавский только диву давался, как и все остальные, а пан Грыга от изумления даже выронил свою котомку. Толпа полоняников ждала дальнейшего, что же удумали эти московиты?
Среди окруживших литвинов солдат раздалась короткая команда и те принялись выводить из толпы женщин и детей, по направлению к татарам, которые указывали женщинам на крепость, строящуюся не так далеко от причала. За ней виднелось два двухэтажных дома и, Максим не поверил своим глазам, в онах домов тускло поблёскивали стёкла высотой с ребёнка! Откуда в далёкой Татарии стёкла в обычных деревянных хибарах?!
– Московиты нас татарам продали! – раздался вдруг истерический вопль, кричала жена пана Вуйтека. Толпа разом заворчала, задвигалась, оттесняя женщин и детей к берегу, вперёд же выдвигались угрюмые литвины, готовые драться с отвагой обречённых за свои семьи. Настал критический момент, толпа начала двигаться на солдат, те же, вскинув оружие и выставив штыки, медленно отступали от берега. Оглушительно хлопнул выстрел, за ним второй. У ног наиболее рьяных полоняников взметнулась земля, а перед ними возник русский офицер – высокий и широкий крепыш с чёрным беретом на голове.
– Внимание! Прошу всех стоять на месте, я вам объясню ваше положение!
Максим, уже приметив немного поодаль свою Милану, пытался протиснуться к ней, пятясь в толпу.
– Эй ты, стоять на месте, я же попросил! – палец офицера указывал на Варнавского. И Максим послушно застыл, боясь шелохнуться, от этого московита исходила немалая уверенность в своих силах и литвины ждали, что им скажет офицер, а просьбы из его уст казались чем-то несусветным.
– Меня зовут Ярослав. Я майор русской армии Сибирского княжества. Вы находитесь на границе Ангарской губернии, у крепости Владиангарск. Там, – Ярослав показал ладонью на пространство ниже по течению, – земли Московского царства.
Толпа послушно завертела головами.
– А там, – майор указал в сторону строительства, – земля нашего княжества. Отсюда на многие тысячи вёрст дикий лес, называемый тайга, в котором полно враждебных племён и хищных зверей. Убежать вы не сможете, тем более с детьми, мы специально учли это. Никаких татар тут нет. Нет у нас и никакого рабства, холопства, права первой ночи и прочего средневекового маразма, никто вас не будет ни в чём стеснять. Вы будете поселены немного южнее этой крепости в отдельном поселении, но не все, некоторые останутся тут.
– Кто останется? – выкрикнули из толпы.
– Потом, не перебивайте меня пожалуйста! С постройкой домов вам помогут, как и с семенами…
– Откуда у вас тут татары? – очередной выкрик из толпы казалось, рассердил майора.
– Я же только что сказал, что татар тут нет, точнее есть несколько, но они скорее булгары, – неожиданно улыбнулся майор Ярослав.
– А эти люди, – офицер показал на тунгусов, – местные жители и вовсе они не татары. К тому же они все христиане. А сейчас я опять-таки прошу всех мужчин отпустить в первую очередь женщин и детей, их ждёт горячая пища и тёплые дома. А мужчины должны будут по одному ответить на наши вопросы в форте, и только потом вы соединитесь со своими семьями. Прошу всех соблюдать спокойствие и порядок.
Максим всё-таки успел добраться до Миланы и детей, со слезами на глазах он успокаивал хнычущих Ангеску и Мирослава.
– Миланка, всё будет хорошо, – повторял Варнавский.
– Максим Варнавский…двадцать шесть лет…рождён в Берестье…обучался в школе при церкви святого Илии…учился в Менске у часовых дел мастера Филиппа Новицкого. Да, часовщик.
– Кто с тобой тут? Имя, возраст?
– Жена Милана Кулигина, дочь Павла. Сын Мирослав шести лет, дочь Агнесса четырёх лет.
– Какой веры, Максим? – спросил его солдат, записывающий его ответы на чистый лист плотной бумаги.
– Православный, униат, Римского кодекса, – растерянно произнёс Максим, он был явно озадачен.
– Ну тут римлян нету и Папы тоже, ладно. Держи, – солдат протянул ему небольшой кусок бумаги правильной формы, – свободен, Максим, шуруй к семье. Следующий!
– А ты пан, тоже офицер? – решился Варнавский на вопрос.
– Нет, я обычный солдат. Всё, проходи, не задерживай.
Глава 19
В столице лили холодные дожди. Осень была до крайности противна, словно мстила людям за все те сумасшествия, что они натворили с Природой. Павел стоял у огромного окна в своём кабинете на сорок восьмом этаже нового министерского здания и смотрел вниз. По проспекту Мира сновали люди, спешащие на работу, раскрашивая серость погоды своими разноцветными зонтами. Проспект, закрытый для автомобилей, был полон и гуляющего люда, несмотря на непрекращающиеся дожди, в уютных, тёплых павильонах бойко торговали горячей пищей. Достаточно было выйти на улицу, чтобы попасть под соблазн ароматов мясной солянки или блинов с неисчислимым количеством начинок. За четыре месяца, проведённых Павлом в столице он так и не смог определиться с любимым местом для обеденного перерыва. Зато он определился с Ольгой, с которой он познакомился по работе в ведомстве. Её, как и несколько сотен человек, вывезли в Красноярск из далёкого Сенегала, дабы уберечь от очередной межплемённой заварушки, недавно начавшейся в этой африканской стране после очередного убийства местного президента. Они обвенчались во Всесвятской церкви, построенной в 7428 году, бригадами енисейских каменщиков на деньги купца- мецената Захария Кузьмина. Отец Лазарь, погрузив супругов с головой в купель, провёл обряд крещения.
Красноярск в последние годы активно строился, мораторий на очередное расширение столицы истек, и главный город Русии кипел энергией, притягивая активных и дерзких людей, способных плодотворно работать на государство и себя. Так же в столицу попал и Русаков, после бегства из ханьского лагеря в Туркестане, он чудом пробрался через оккупированную ханьцами Монголию в Сибирь. Потом, с большим трудом добравшись до Охотска, контролируемого войсками САСШ, бежал в Америку, где в штатах океанического побережья возглавил комитет 'Сражающаяся Русия', посредством которого агитировал бывших сограждан – жителей Аляски, а также общины русов в САСШ участвовать в освобождении своей Родины. Комитет сумел укомплектовать людьми три дивизии и высадится в Приморье, где шли активные бои американских и японских войск с ханьскими захватчиками. Однако вскоре штаты вышли из войны, взорвавшись изнутри, раздираемые многочисленными противоречиями изначально искусственного образования.
Мексиканцы, наводнившие в своё время южные штаты, многомиллионными антиправительственными и антивоенными акциями оторвали от страны свои прежние земли. Негритянские массы, ведомые чёрными расистами и прикрывающиеся исламом, развернули настоящий террор против васпов, то есть белого населения САСШ. Коренные американцы, в лице союза племён сиу, образовали своё государство на территории штатов Южная Дакота, Небраска и Вайоминг, тяготевшее к канадскому государству, менее затронутому конфликтами. Как и жители Монтаны, Северной Дакоты и Миннесоты, где белые составляли подавляющее большинство, обратились к Канаде с просьбой принять их штаты в состав канадского
