«протрясти»: автопилот, радиолокатор, счетчики радиоактивных частиц. Включают электромотор. Выдержали приборы весь напор вибрационной бури — значит, сдали экзамен на вибропрочность, их можно допустить к полету.
Однако каково придется космонавту? И он тоже проходит тренировку. На площадке стенда закрепляют кресло. Надев скафандр, космонавт садится в кресло, которое «унесет» его в Космос. На теле укреплены датчики для записи дыхания, пульса, биотоков мозга.
Нажата кнопка — и человек как бы оказывается в вибрирующей ракете. Тряска, шум, руки и ноги не слушаются…
Космонавт на земле преодолевает «вибрационный барьер».
Для крепких нервов
Полная изоляция.
Полная тишина.
И полная темнота. Темнота до абсолютной черноты.
Лишь однотонно шуршат, шипят различные приборы. Вот условия космического полета.
И условия эти прежде всего поражают нервы космонавта.
И предельны психические напряжения при предельно острых ситуациях, возникающих или могущих возникнуть в любой момент. И наконец, самые неожиданные и непредсказуемые эффекты, чисто космические миражи зрения, слуха; миражи, которые могут возникнуть в тех исключительных неземных условиях, в которые попадает космонавт.
В Космосе рядом с отдельными яркими точками — звездами — черные провалы. Темнота абсолютна — глаз видит лишь только черное ничто. Слепящий солнечный диск. И черная пустота, если чуть повернуть взгляд.
Нервы напряжены от таких необычных условий.
И однообразные звуки приборов неустанно увеличивают это напряжение. Представьте, что вы в пустой комнате. Сидите и читаете. Достаточно жужжания одной лишь назойливой мухи, чтоб извести вас. И чем больше стараетесь сосредоточиться над чтением, тем больше это жужжание дезорганизует вашу психику. Однообразные звуки аппаратуры, как молоточки, неустанно бьют по нервам.
Итак, постоянный раздражитель, действующий все время на один и тот же центр нервной системы.
А тут еще и сам должен управлять и следить. И за тебя еще кто-то с Земли управляет, и следит, и даже командует откуда-то с Земли. Да еще и за тобой лично следят. И ты не знаешь, когда смотрят на тебя; когда слушают, а когда нет. Нелегкое испытание для нервов.
К этим непривычным условиям прибавляется совсем уж непонятное и абсолютно неземное ощущение — невесомость. Руки, ноги приобретают некоторую независимость. Веса тела не чувствуешь. Будто не сидишь в кресле, а висишь над ним. Сорвавшийся с губ плевок в шарообразном виде повисает перед лицом, как немой укор.
Невесомость. Она уникальна! Невозможно предугадать ее действие на психику разных людей. У всех различные нервные системы. Все по-разному воспринимают невесомость.
Гагарин рассказывал: «…я чувствовал себя превосходно. Все вдруг стало делаться легче, вообще появилось ощущение необычайной легкости. Знаете, это очень необычное чувство. И руки, и ноги, и все стало будто совсем не моим. Они ничего не весили». Итак, Гагарину было легко и даже приятно.
А вот другие ощущения.
Титов пробыл «без веса» около суток. «Момент перехода от перегрузок к невесомости создал представление, что тело перемещается вниз головой. А приборная доска переместилась и заняла место над головой». Вскоре эти ощущения прошли. Но согласитесь, что все это для очень крепких нервов.
А если тишину, темноту, невесомость соединить с самым опасным для психики — одиночеством?
Но даже не полное одиночество, а постоянное общение с одним и тем же лицом без возможности выбора (как это может быть в длительном космическом полете) может привести к парадоксальным эффектам.
Нансен (не кто-нибудь, а сам Фритьоф Нансен) со своим штурманом Иогансеном (чемпионом Европы по гимнастике, лейтенантом норвежской армии, студентом университета, человеком спокойного и уверенного мужества) около полутора лет шли по льду к полюсу. Они так стали раздражать друг друга (эффект несовместимости), что разговаривали примерно раз в неделю, да и то обращаясь: «Господин начальник экспедиции» или: «Господин главный штурман».
Об этом рассказывал Нансен в своей лекции «То, о чем мы не пишем в книгах». На Большой земле Нансен и Иогансен снова стали друзьями.
Значит, подобные психологические «выверты» подстерегают и космонавтов. А банальное чувство страха? Оно есть у каждого. Смелые люди — это лишь хозяева своего страха. А оснований для него достаточно. Например, реальная возможность стать вечным спутником Земли.
Лишь создание нормальных условий полета, хорошая подготовка пилота являются лучшим средством в борьбе со всеми возможными психическими эксцессами, в том числе и страхом.
Но всего при подготовке предусмотреть нельзя. Эмоциональные реакции на неожиданные встречи, картины, события не угадаешь. Знали разве заранее, что предстанет перед Гагариным на космической орбите?
Наконец, неизвестно, как скажется на психологии космонавта ломка привычных ритмов жизни. Отсутствие дня и ночи.
Конечно, нервная система космонавта начинает реагировать на полет еще задолго до его начала. У Николаева и Поповича пульс за 3–5 минут до взлета участился с 70 до 115–120 ударов в минуту, а в самый момент взлета — до 130–140 (у Титова — до 160).
Характер, определенный склад нервной системы по-разному проявляли себя и тогда, когда космонавты возвращались на Землю. Николаев, приземлившись, отвечал на вопросы охотно, но кратко, четко, спокойно, без особых подробностей. Попович, представляющий «художественный тип нервной системы» (есть и такое научное определение!), был возбужден, рассказывал о своих впечатлениях подробно, эмоционально, с живой мимикой и энергичной жестикуляцией.
В условиях одиночества, тишины, сознания оторванности от Земли большое, пожалуй решающее, значение имеет радиосвязь. Услышать в Космосе земной голос — хорошее психологическое лекарство! И вообще угол зрения у космонавта становится уже несколько иным. И землян полеты в Космос заставляют смотреть на мир по-иному. Изменилась же психология у человека, когда он, например, оседлал коня и стал передвигаться значительно быстрее. Человечество стало иначе смотреть на вещи, когда появились паровозы, самолеты.
Г. Титов на встрече с писателями в июне 1962 года сказал: «Меня поразило, что Земля очень маленькая. Нет на Земле места для войны».
Конечно, теперь, когда люди воочию убедились в малых размерах Земли, психология человечества должна неминуемо измениться.
Приходит время психологии космической эры, когда появляются новые понятия, исчезают старые и прежде всего должно исчезнуть такое понятие, как война.
«Ноль килограммов»
