Весь холл был исклеван пулями, валялось несколько тел. Из них, к сожалению, три были в костюмах пожарных. Еще несколько пожарных торчали у коридора, держа уже бесполезные автоматы как дубинки.
– Извините, на дорогах пробки, – отшутился я, вытаскивая из разгрузника запасные магазины, – Много их там?
– Вряд ли, – сказал сержант, а это как раз он нас и вытащил с улицы, – Пятерых мы положили здесь, в холле, еще шестерых постреляли в окнах. Они совсем стрелять не умеют, высовывались во весь рост и лупили очередями на всю обойму…
– На собственном опыте они неплохо научились, – заметил я, – вдвоем нас там неплохо прижали…
– Может… еще человек восемь мы убили здесь, в коридорах. Вряд ли их особенно много осталось.
– Не считая того, что вы подстрелили в окне, мы убили еще двоих, – добавил я, отдавая последний из запасных магазинов, – Кто они вообще такие? Спецназ? Охрана? Может, повстанцы типа нас?
– Вон один лежит, можешь посмотреть…
Самый обыкновенный гопник. Ничего выразительного, простой спортивный костюм, короткая стрижка и глупое выражение лица, не сошедшее даже после смерти. Четыре пулевых отверстия пересекали его грудь, что и послужило его преждевременной кончиной.
– Откуда у них такое количество автоматического оружия и патронов? – удивился я, для достоверности даже перевернул тело носком ботинка, словно на спине могло быть что-то написано…
– Понятия не имеют, – пожал плечами сержант, – если только у них не спросить…
Вновь вооружившиеся милицейские и пожарные готовились к очередному штурму. Они даже успели подсчитать количество стрелков со стороны противника. Из того коридора, по которому должны пробираться мы с Егором, поочередно стреляли семь человек с автоматами, засевшие где-то дальше в помещениях по обеим сторонам.
Любая атака на них неизбежно приведет к потерям с нашей стороны, они вполне имели шансы перестрелять всех, кто покажется в проеме коридора.
Милицейские щиты, оказавшиеся достаточно полезной вещью против мертвяков, не могли выдержать попадания пули и теперь лишь только мешались.
И все равно нам пришлось штурмовать. Просто не было иного выхода. У нас не было возможности ни закидать их гранатами, ни вызвать подкрепление, ни поддержку с воздуха. Потом что их не было, у нас за спинами не было ничего, кроме тех, кому мы должны помочь. Двадцать пять человек пошли в атаку, из них только семнадцать остались живы. Причем из уцелевших восемь были ранены. Даже меня зацепило. В тот самый момент, когда я выскочил из двери, уже выцеливая одного такого гопника, как по руке что-то чиркнуло, словно огрели раскаленной кочергой. Я понял, что меня ранили, и единственное, чего боялся, так это, чтобы не заразиться ненароком, и так весь в крови. Но вроде все обошлось. Зацепило чуть пониже плеча, где было не очень грязно, так что здесь мне повезло. Надо было только продезинфицировать рану и замотать ее бинтами.
Сейчас, сидя на полу, спиной к стене, подставив Егору руку, чтобы ему легче было ее перевязать, я только удивлялся, как сумел выжить во всем этом. И остаться прежним… Во всяком случае, я надеялся, что во мне осталось хоть что-то от того мира, который был до того, как воскрес первый мертвец.
Мы были в комнате, раньше бывшей буфетом. Сейчас здесь милицейские разместили временный лазарет для раненных. Я был из числа легко раненых, поэтому и не занял место на застеленном брезентом столе. А вот совсем рядом со мной, на столе, мучился тот молодой лейтенант. Две пули попали ему в живот, разорвав брюшную полость. Он стонал почти на все здание, прижимая руками жуткую рану. Без профессиональной медицинской помощи ему не выжить. Два фельдшера, назначенных из пожарных, могли лишь облегчить страдания уколами обезболивающего.
– Как дела? – подсел рядом сержант.
– Как видите… – я махнул раненной рукой, но Егор начал ругаться, что он не до конца все перевязал и бинт сейчас расползется, если я буду дергаться, как под током.
– Мы ведь все-таки взяли одного пленного, – сказал сержант, непонятно к чему.
– Ух ты! И что он?
– Да ничего… Отморозок какой-то… Они тут с прошлого вечера сидели. Говорил, собрали их какие-то мужики в камуфляже, дали оружие и велели здесь сидеть… А им что… Жратва есть, стволы есть, чего еще нужно? Правда, не ожидали, что кто-то пожалует… Хотя, сказал, что за ночь мертвяков довольно прибавилось… Ночью только отдельные заходили, они их отстреливали, а под утро, в районе пяти, тут целая толпа прошла, вроде как к центру города…
Я покачал головой, представляя, что там сейчас творится.
– А вертолет тоже они сбили? – поинтересовался Егор, затягивая бинт.
– Неа… Не сознался, говорил, до них тут валялся. Наверное, те «мужики» его и сбили.
– Когда назад? – спросил я, крутя рукой, чтобы проверить надежность повязки.
– Как только радио подключим…
– Оно работает?
– Отлично работает! Только от сети отсоединено, а так в рабочем состоянии. Мы вроде можем как Москву поймать или даже что подальше… Надеемся, что там такого нет. А ведь во многом благодаря тебе получилось… Молодец.
Сержант похлопал меня по плечу, поднялся и вышел из импровизированного лазарета. Сейчас передадут сообщение, что мы здесь, мы еще живы. И нас спасут, вытащат… И весь этот кошмар закончится… Я еще раз вздохнул и откинул голову назад, закрыв глаза. Скоро все это закончится…
Глава 7. Старые дела.
«Всем, всем, всем… Говорит временный военный комендант города Рязань. На территории города объявляется военное положение. В течение двенадцати часов в город будут введены войска. Ни в коем случае не выходите из дома. Сделайте запасы воды и экономьте пищу. Ни в коем случае не приближайтесь к незнакомцам. При каких-либо странностях в поведении или неожиданном ухудшении состояния немедленно изолируйте человека отдельном помещении и ни в коем случае не приближайтесь к нему…»
Пока это все, что ловило радио. Больше ничего… Молчание… Кто-то разрушил антенну дальнего действия, а починить никто не мог. Настраивали еще какие-то дополнительные установки, но в это я слабо верил. Если нас хотели отрезать от остального мира, то наверняка сделали очень даже основательно.
– Говорит Рязань! Центральная радиостанция. Здесь гражданские лица! Необходима помощь. Кто- нибудь, ответьте! Говорит Рязань, центральная радиостанция! Нам необходима помощь! Ответьте!
– Ничего? – спросил я, подходя ближе.
Назначенный радистом милиционер отрицательно покачал головой, а потом снова принялся вещать в пустой эфир. Я в очередной раз отогнал мысль, что отвечать некому. В голове так и вертелась картинка городов, полных живой мертвечины. И тоскливый звук «Нам нужна помощь!», летящий из сброшенного на пол динамика в разбитое окно на заваленную мусором улицу. Лишь только мертвецы, живые ходуны, бродящие по улице с закатанными глазами, иногда приподнимают голову и тихо хрипят, не соображая, что это всего лишь радио, а не живой, вкусный человек. Я зажмурился и потряс головой, снова прогоняя из головы эту пораженческую чепуху. Надо верить в будущее, не терять надежды, тогда будет шанс…
– Михаил, – зашел в комнату сержант, – Там твои приехали…
– Наконец-то, – обрадовался я, – все целы?
– Не знаю, сам сходи посмотри, – пожал он плечами, а когда я проходил мимо, спросил шепотом, – Ничего?
– Кроме военных, ничего нет, – честно признался я, хотя вроде дело как не мое, только посмотреть зашел. И все равно говорить было неприятно.
