пролезть внутрь, но ступени слишком высокие. Мы сразу съехали на дорогу, аккуратно объехав перевернувшуюся автотележку с прицепом, полным мусора. Зомби, бывший работник железной дороги, сунулся прямо под колеса и нас немного тряхнуло.
Толпа мертвяков здесь была немного реже, проехать было вполне возможно. По большей части они оттянулись к поездам, где был шум и гам, а возможно, еще и мясо. Несколько пассажирских поездов ведь все еще стояли там. А в вагоне, если внутри не окажется зараженных, можно очень легко забаррикадироваться, даже легче, чем в доме. Вот только без помощи извне протянуть там можно максимум сутки.
Выехав в районе остановки, Артем резко затормозил. Сначала я не понял, почему он так поступил, но быстро разглядел ситуацию. Здесь пролегало Московское шоссе, чуть ли не главная магистраль города, ведущая прямиком в столицу. Естественно, тут была пробка, но несколько меньших масштабов. А главное, под железнодорожным мостом разместились военные. Как они там оказались, мне неведомо, хотя можно предположить, что с вертолетов. А может, прямо вдоль рельс проехали, как и мы. Они досматривали и пропускали каждую машину, которая могла ехать. Чтобы поток автомобилей их не снес, дорогу перегородили БТРы с длинными автоматическими пушками, направленными прямо в поток машин. Несколько взорванных и раскуроченных очередями обгорелых остовов были предупреждением всем остальным.
Нас вот и тормознул один из таких БТРов. Испуганного вида солдатик наверху машины спрыгнул с крыши машины, как только мы затормозили.
– Не выходите из машины, иначе мы откроем огонь, – крикнул он нам, срывая с плеча автомат.
– Хорошо, стоим, ждем, – крикнул я, не высовываясь из дверцы, – но у нас за спиной куча трупаков!
– Какого черта!
Мертвяки шли на шум мотора как на самую лакомую приманку прямо за нашими спинами. И с вокзала их подтянулось немало. Потеряв желание держать нас под прицелом, солдат испуганно взмахнул руками и принялся молотить по броне БТРа, вызывая его экипаж.
– В сторону! – воскликнул я, понимая, что они задумали.
Артем рванулся так резко, что чуть не перевернул автобус. И почти рядом с нами прошла очередь крупного калибра. И стреляли, Слава Богу, не по нам, а по идущим следом зомби. И все равно девчонки начали кричать, требуя немедленно убраться отсюда. Даже я испугался… Грохот от стрельбы такого калибра стоял такой, словно какой-то маньяк залез в пустую бочку и принялся лупить молотком по пустой кастрюле. Только все это тактов на десять пониже. Мы же лишь врезались в стоящую сбоку легковую машину и застыли, не имея возможности сдать назад. Я подошел к заднему стеклу, посмотреть, каков же эффект от огня автоматической пушки.
Промахнуться было невозможно, по такой-то толпе. Но вот и эффективность его была сомнительна. Современные снаряды такой пушки предназначались для уничтожения техники противника и поддержки собственной пехоты. С взрывающимся сердечником и бронебойным покрытием, они были смертельным приговором для любой машины, защищенной слабее танка, но вот против человеческого тела… Запущенные с такой мощью и силой, они пробивали мягкие ткани, даже не замедляя движение, пробивая за раз пять или шесть тел, да и то так мало только по тому, что мертвяки шли не плотной толпой. Только вот насколько это могло повредить и так уже мертвому телу? Разорвать на куски, как мы видели у здания администрации. Только там очередью по одному мертвяку, а не по целой толпе лупили. Здесь же снаряды рвали тела, отрывали руки и ноги, вырывали куски мяса и ломая кости. Мертвяки валились как на ветру… И вновь поднимались через несколько секунд, скаля зубы и не обращая внимания на вываливающиеся кишки и обрывки кожи на месте конечностей. Тут нужны были не высокотехнологические патроны, пробивающие броню как теплое масло, а обыкновенные болванки, куски металла, рвущие тело на части.
Если бы тут были люди, их бы прижали огнем, но мертвец не знает страха. Ему плевать на раны, и он не боится боли. Только голова – разрушить мозг, только так его можно остановить. Кого-то так и упокоили, одного попадания было вполне достаточно, чтобы разнести голову вдребезги, но процент попаданий по голове был слишком мал, чтобы с помощью одной пушки остановить орду мертвецов.
Подключилась пехота, поняв бессмысленность огня БТРа. Подпустив зомби поближе, они открыли автоматический огонь из семьдесят четвертых Калашниковых. В таком случае малоимпульсный патрон оказался даже эффективнее, потому что отдача от него была очень слабая. Наступление затормозилось, мертвецы падали с простреленными головами, а к стрелкам вновь присоединился БР, вместе с еще одним таким же, подъехавшим из заставы. Теперь машины били короткими очередями, стараясь попасть по головам.
– Сейчас им не до нас, – вернулся я к Артему, – Завести сможешь?
– Машина зверь, слушает! – гаркнул он с грузинским акцентом, сдавая назад.
Сразу после его слов в стекло попала пуля, оставив маленькую дырочку в окружении трещин. Девчонки завизжали еще сильнее.
– Всем лечь, – крикнул я, первым пригибаясь, – и не подниматься, пока я не скажу. Напуганные стрельбой, девчонки даже не стали возмущаться перспективой улечься лицом в грязный и давно не мытый пол.
С разбитым капотом, пробитым стеклом, но все еще на ходу, мы выехали на Московское шоссе. Только не в сторону Москвы, а в совершенно другую, к центру Рязани, к площади Победы. На дороге тоже стояла пробка в бессменными мертвяками, вьющимися вокруг машин как коты вокруг сметаны… Хотя нет, гораздо хуже… Ни один кот не станет отгрызать у хозяйки руку, чтобы потом пробраться к ее внучке и сожрать ее.
Артем при первой же возможности вновь свернул во дворы, и мы опять начали петлять. Там проехать было гораздо сложнее, особенно если учитывать, что не мы одни такие умные оказались, но все же реально, в отличие от главных дорог. Здесь ехать совсем немного, не больше, чем от нашего института. Даже дворами, с постоянными задержками, мы добрались меньше чем за час.
Площадь Победы, наконец… Только теперь площадь выглядит не памятником Великой Отечественной войне, а как место кровавой бойни где-то посреди мясницкой. Тут работали не только мертвецы, но и авиация. Военные, видимо, пытались зачистить площадь авиационными пулеметами с вертолетов. За исключением перепаханного асфальта, кучи оторванных конечностей, взорванных машин и дырявых стен всех домов на площади, особенного эффекта это не принесло. Несколько десятков мертвых тел все же лежало на асфальте среди остатков автомобилей, но гораздо больше еще было на ногах. У одного только памятника топчутся с десяток мертвяков… Брошенные машины… Две, нет, три ярко горят… У супермаркета «Виктория Плаза» народ толпится, их не испугали даже мертвецы и авиа удары с воздуха. А совсем рядом , около фонтана, один мертвяк наполовину влез в легковую машину и кого-то там поедал. Чуть проехав, я заметил, что возле одного дома стоят два милицейских уазика и милиционер рядом с автоматом. Только не порядок он здесь наводит. Вот, шагах в десяти три мертвяка жрут кого-то, а он на них только глазом посматривает, чтобы чего не выкинули. А, так вот зачем вы здесь! Из подъезда женщина с чемоданами вышла и второй милиционер с ребенком на руках. Семьи спасаете… Ну, милиционеры тоже люди. Наверное, одни из тех, про кого сержант говорил, что не откликнулись на общий сбор, а решили самостоятельно из всего этого выбираться.
– Где подъезд? – спросил я Алену, не отрываясь от окна.
– Там со двора вход… Вон с той стороны, мимо памятника.
Я закивал головой, показывая, что понял, куда теперь. Артем тоже невнятно промычал про дорогу, и какого он о ней мнения. Сейчас повернем направо и, считай, приехали.
Глава 8. Команда спасения.
Автобус развернулся, медленно и аккуратно объезжая столкнувшиеся на перекрестке машины. В одной все еще бесновался мертвяк, пытаясь оттуда вылезти.
Немного позади Вечного Огня находился еще один корпус нашего института, мы туда ездили
