равно. Бросив в их сторону еще один взгляд, постарался отбежать как можно дальше, боясь, что зомби и ко мне так же привяжутся. В конце концов, если они так привлекают внимание, грех этим не воспользоваться.
Я чувствовал быстро набиравшийся в душе гнилостный осадок из-за того, что сам не пытался кому-то помочь, но ведь до сих пор не приравнивал себя ни к одному из них, не считал себя даже членом этого отряда, специально созданного лишь для того, чтобы сеять ужас и смерть среди людей, не способных самостоятельно защитить себя. В любое другое время не столкнулся бы с ними ни в каком другом случае, кроме как по разные стороны баррикад, выцеливая друг в перекрестье прицела. И считал себя свободным от выполнения товарищеского долга по отношению к этим людям, ни один из которых никогда не подал бы мне руки даже для того, чтобы помочь поднять с земли. Может, это и не самая честная позиция, может я даже не слишком сильно от них отличаюсь, мысля подобным образом, но положить свою жизнь только ради того, чтобы вытащить из объятий зомби человека, который убивал и насиловал ради удовлетворения собственной похоти, было для меня все равно, что признаться в своем равенстве с ними.
Поэтому, когда я, оттолкнув еще одного мертвеца, подбежал к машинам, стоявшим в центре импровизированного поселка, никого не стал дожидаться и, режа в кровь собственные ладони, перелез через натянутую на деревянных ежах колючую проволоку. Натянутую невысоко, не превышая полутора метров. Правда, этого вполне достаточно, чтобы остановить мертвеца.
Разодрав об острый край проволоки левую штанину, я перелез внутрь и первым делом подбежал к лежащему лицом вниз в луже крови трупу мужчине, удостоверится, что он уже не поднимется. Дырка в затылке развеяла мои сомнения, и теперь можно было оглядеться в поисках входа. Я влез между поставленных под прямым углом рейсовым автобусом и крытым строительным вагончиком, в которых жили рабочие. С последнего к самой земле спускалась грубо приваренная железная лестница, по которой и полез наверх, оставляя на перекладинах кровавые следы и сжав зубы, пытаясь не обращать внимания на боль в ладонях.
Четыре машины, поставленные бамперами друг к другу. Оставшийся в центре свободный участок был затянут брезентовым покрывалом, а в крыше вагончика был оставлен люк, в который я и спустился.
И тут же наткнулся на ствол автомата, выставленный мне прямо под нос.
– Свой, молодец, – опустил оружие каратель, разглядев, что я живой и кусаться не буду, – тоже пробился. И чего дальше делать будем?
Глава 21. Гамбит.
Каратель, столь недружелюбно меня встретивший, выглядел скорее напуганным, чем снова готовым лезть в драку. В разодранной одежде, местами покрытой пятнами подсохшей крови, он больше всего походил на такого же мертвеца, как и те, что сейчас бесновались за не очень толстой стенкой машины. Хотя я сам, наверное, выглядел не лучше. Самому себе в любо случае кажешься более уверенным, чем остальным. Только я не думал, что у меня были такие же напуганные глаза. После всего, что успел повидать, оказаться запертым в тесном автомобиле, было не такой уж кошмарной перспективой. Снаружи еще шла стрельба, и кто-то кричал, но с каждой секундой шансы пробиться внутрь становились все меньше и меньше. Сейчас, когда из головы стал медленно выветриваться адреналин, прошедшее вырисовывалось совершенно в другом свете. Если вспомнить, то начало прорыва было все же более или менее организованным, из-за этого и получилась брешь, в которую смогли заскочить первые счастливчики. Сейчас же, когда почти весь отряд либо все же пробился, либо был съеден еще в пути, оставшимся одиночкам не было шансов ни пробиваться вперед, ни отступать назад. Толпа уже подобралась и уплотнилась, когда зомби кинулись ловить гораздо более вертких людей, и бреши закрывались еще быстрее, чем может бежать человек.
Оглянувшись, я убедился, что внутри трейлера мы не вдвоем. До меня тут оказались шесть человек, из которых только двое оказались вооружены. Остальные, видно, бросили свои автоматы за ненадобностью. Я мог бы поступить со своим точно так же, но привязанность к оружию как к необходимому для выживания предмету, не позволяла расстаться с единственной боевой единицей, бывшей у меня на руках, пусть даже и разряженной. Для других такая бережливость, видать, была не в привычку. Глубоко вздохнув, поправил сползающее с плеча оружие, я молча присел у стены, вытянув ноги, только сейчас ставшие отдавать колкой болью, вспыхивавшей в мышцах, свидетельствовавшей о перенапряжении.
– Еще немного, – прошептал я себе под нос, пока перед глазами проносились только что увиденные картинки моего бегства. В основном это были мелькающие перед лицом руки и раскрытые пасти с гниющими зубами. Стоило хотя бы одному мертвяку за меня зацепиться пусть даже не крепко, как я бы уже и не выбрался.
Каратели, пробравшиеся сюда до меня, тоже не выражали особой готовности к немедленным действиям, бесцельно сбившись в кучку и стреляя глазами по сторонам, в поисках опасности. Никто даже не поднялся, когда короткая очередь, прозвучавшая совсем рядом, пробила верх стенки машины и частично продырявила потолок. Вдогонку ей прилетел истошный вопль, быстро прервавшийся. Все поняли, что кому-то из прежних товарищей не повезло и схватили его в тот момент, когда он уже обрел надежду на спасение.
Надо было встать, привести себя в порядок и проверить машину на наличие проходов, есть ли возможность перейти в другие машины. Если есть, проверить их на предмет других уцелевших или зомби, которые могли каким угодно путем проникнуть внутрь. Надо было… Но на меня со всей силы обрушилась копившаяся моральная и физическая усталость, словно дожидавшаяся того момента, когда я в первый раз присяду. Все стало так ненужным и бессмысленным. Даже не ради чего, а просто казалось ненужной возней. Страшная лень охватила меня, требуя только одно – закрыть глаза и заснуть, пускай бы сюда ломились даже все мутанты, собранные по окрестностям. Я невольно улыбнулся, скосив глаза в сторону карателей. Услышь бы они сейчас мои мысли, точно назвали бы психом. Спать, когда вокруг полно мертвецов, только и ищущих, как бы пролезть внутрь. Трусы… А я сам кто? Не трус, наверное. Факт этот уже успел доказать. Тогда кто же? Может, на самом деле псих. Не до конца, конечно, не до слюней и бессвязного бормотания, но все же какие-то болтики из головы все же выкрутились. Иначе бы и не получилось. Все эти логически мыслящие, трезво смотрящие на мир люди уже погибли, просто не поверив в тот факт, что труп человека может снова подняться и ходить, даже бросаться на еще живых людей. А когда доказательство этого оказалось у них перед глазами, то оказалось слишком поздно. И все же, несмотря на всю свою лень, я мгновенно вскочил на ноги, когда через никем не закрытый люк в потолке вниз свалился кто еще, что-то без перерыва бормоча себе под нос. Сознание еще даже не успело до конца переварить полученную глазами информацию, а рефлексы уже сделали все необходимое. Я был на ногах, крепко держа автомат у плеча, направив его в голову человеку, так и не успевшему подняться. И через секунду после того, как осознал, что готов выстрелить, вспомнил, что в стволе нет ни одного патрона, только пустой магазин.
Человек тем временем пытался подняться, охая и придерживаясь рукой за отбитый бок. Зомби так себя вести не мог, поэтому я опустил орудие и даже подал ему руку, помогая встать на ноги. Когда он распрямился, то я даже не сразу поверил собственным глазам.
– Господин бригадир? – спросил я, отступая на шаг, чтобы получше разглядеть этого человека. В последний раз видел его, когда тот пытался отделиться от попавшего в ловушку из-за собственного ума отряда командования карателей, состоящего из одних бандитских авторитетов. Тогда мне показалось, что ни один из них не сможет добраться до машин.
Оказывается, я ошибался. Снова вспомнив о зомби, уже внимательнее стал вглядываться в этого человека, пытаясь увидеть следы укусов. Если найду хоть один, выстрелю без малейших сомнений. Особой симпатии к этому человеку я никогда не испытывал, а оказаться запертым в машине с голодным зомби мне совершенно не хотелось.
– Он самый, – глухо сказал бригадир, поднимаясь на ноги, – Не ожидал, что начальство тоже сможет пробиться? Или лично мне хотел смерти, скотина? – вываливая на меня весь ворох обвинений, он столкнулся со мной взглядом и сразу же заметил мой подозрительный взгляд, – Это чего ты на меня так
