– Извини, я просто набитый дурак, не знаю, что на меня нашло, нервы, наверное. Правда, я очень сильно извиняюсь, я не хотел тебя обидеть. Я, наверное, на самом деле просто очень много на себя взял. Конечно, мы же вместе через все это прошли, вместе выжили. И сейчас ты мне жизнь, так что я не имел права на тебя даже смотреть косо, не то, чтобы кричать… – я замолк, понимая, что мелю какую-то запутанную чушь, глупую и совершенно не нужную.
Взгляд Светы, однако, потеплел и она погладила меня по голове.
– Миш, ты же понимаешь, что я на тебя и обидеться толком не могу. Если бы не ты, я не знаю, что со мной бы было. Может, и не было бы меня, а может, и еще хуже.
Вот сейчас должно было что-то произойти. Что-то такое, чего никак нельзя предугадать заранее, оно проявляется всполохами и если такой момент упустить, то он больше не вернется. И именно в этот момент у нас за спиной прогремел выстрел. Я, уже почти забывший обо всем на свете, подскочил как ужаленный, понимая, что выхватить оружие уже не успею. К счастью, это оказался всего лишь Саша вместе с почти половиной отряда спецназа, выглядевших разочарованными и крайне недовольными.
– Миш, сам же говорил, что всякую тварь надо добивать, – сказал Саша, отходя от переставшего дергаться пса, – а если бы он встал?
– Мы тут такую стрельбу услышали, что думали, будто тут на вас целая стая зомби вывалилась, – сказал один из спецназовцев, вешая оружие обратно на ремень, – прибежали, как только могли. А вы тут воркуете.
Мы со Светой быстро отошли друг от друга, чувствуя себя очень неловко. Я пожалел, что на лице нет респиратора, потому что лицо горело, особенно уши. И Света покраснела и в полном смущении залезла обратно в машину. Только Саша, обладавший, видимо, уникальной толстокожестью, никак не обратил на это внимание.
– Мы едем или как? – спросил он, подходя ближе к побитому внедорожнику,
– а то я уже устал сидеть на этом броневике, уже отсидел все, что только можно.
Я зло посмотрел на него, но ничего не сказал. Совершенно несправедливо, но все же где-то в глубине души, я обвинял Сашу конкретно и всех спецназовцев в целом, в том, что они не пришли на пять минут позже… ну, или раньше. Тогда все могло бы быть по другому. А так попали даже в очень неловкую ситуацию.
– Ладно, раз уж мы сюда приперлись, то не грех бы вас проинструктировать лишний раз. Пусть командир вам и доверяет, но опыта у вас все же, извиняюсь, ноль, – сказал один из спецназовцев, доставая планшет с картами. Детальные, хорошо прочерченные они были как минимум штабные. На складах такого добра должно быть полно. И скоро они тоже станут на вес золота. Я даже прикинул, как бы и нам получить парочку таких, пока еще есть возможность. Солдат разложил карту прямо на капоте машины, так что я успел на нее налюбоваться, прежде чем он стал рассказывать, как ехать.
– Смотрите, – спецназовец ткнул пальцем в несколько квадратиков на карте, тут мы сейчас, – ехали здесь вот по этой трассе и свернули по грунтовке. Можно выехать обратно, и доехать на шоссе, но так будет несколько дольше. Если пересечете поселок, то можно будет проехать полями прямо до полигона. Здесь не отмечена, но дорога есть, прямо вот до этой деревни, а оттуда до полигона за десять минут пешком дойти можно. А уж на месте вас примут, пыль отряхнут и все такое. Ясно?
– Так точно, – сказал я, – вобьем маршрут в GPS-передатчик, в машине стоит такой. Так ведь, Свет?
– Есть, и даже заряжен, – сказала она, не выходя из машины.
– Тогда все, удачи вам, – спецназ попрощался, а потом решили на всякий случай проверить ближайший подлесок, на возможность появления новых зомби. Что самое противное с ними, никогда точно не знаешь, откуда они вылезут. Так что зачищать надо каждый кустик. Саша сел на место водителя и завел мотор. Под капотом добродушно заурчало и машина потихоньку поехала, обгоняя отряд спецназовцев. Я спокойно сидел на заднем сиденье, забивая магазины новыми патронами. Света сидела впереди, рядом с Сашей и молчала, никак не вспоминая, что произошло, поэтому я тоже предпочел об этом ей не напоминать.
Глава 3. Тяжести знаний.
Машина, немного трясясь, довольно быстро шла по дороге, весело разбрызгивая грязь в обе стороны. Саша немного неуверенно крутил руль, еще не до конца сумев избавится от ощущения относительной ценности машины. Дорогой, но не очень проходимый внедорожник, с богато отделанным салоном и фирменной заграничной маркой заставлял всплывать в памяти такое слово, как деньги. Абсолютная относительная ценность, порожденная цивилизацией, до сих пор продолжала висеть в памяти хотя на деле уже никому не нужная. Сейчас такой автомобиль уже имеет гораздо более низкую ценность, чем тот же, всеми автовладельцами оплеванный, но вездеходный и надежный УАЗ, ставший теперь едва ли не культовой машиной новой цивилизации, уже выраставшей на остатках прежней.
Мотор с текущим радиатором быстро стал нагреваться, гремя все громче и все сильнее напоминая по звукам ведро с гайками. Разбитое лобовое стекло больше не могло защищать от случайных брызг, поднятой пыли и контуженных насекомых, решивших покончить жизнь самоубийством, пытаясь взять автомобиль на таран. Поэтому мы все трое уже сидели в респираторах и противопылевых очках, напоминая таких же большеглазых насекомых. Саша ругался, время от времени протирая очки, а Света добро посмеивалась над ним, говоря, что он напоминает водителя ралли. Я же молча сидел сзади, пытаясь оттереть быстро засыхающие собачьи мозги со ствола автомата. Воняло от них так сильно, что чувствовалось даже сквозь респиратор, К тому же боялся, что если все это так и останется, оружие может начать отказывать, причем, по закону подлости, в самый неподходящий момент.
За окном мелькали деревья, брошенная сельскохозяйственная техника, возделанные поля и какие-то мелкие домики, стоящие на отшибе. Все выглядело запущенным и брошенным. За то короткое время, что военные провели здесь, восстановится еще ничего не успело.
Эвакуированные до сих пор располагались в больших временных лагерях, где их пытались разобрать на работы. С этим, как я уже знал, были большие проблемы. Люди или вообще отказывались работать, веря, что все еще может вернуться на круги своя, а некоторые требовали «работу по специальности», будучи юристами, менеджерами и промоутерами. Зачем военному анклаву, находящемуся почти в автономном существовании нужен, скажем, специалист по мерчендайзенгу, или как там это вообще называется, военные понять не могли, и предлагали, например, работу на полях, совершенно необходимую, так как кушать что-то надо было. Только человек, привыкший больше травить анекдоты, чем работать, да получать еще за это большие деньги, гордо отказывался, говоря, что его специальность едва ли не жизненно важная. Были, конечно, люди, уже понявшие мир перевернутым с ног на голову, и осознавшие невозможность возврата к прежнему, как я, но таких было слишком мало от общего количества для исправления ситуации.
Мимо нас, за окном, проплыл обгорелый рейсовый автобус с выбитыми стеклами и многочисленными пулевыми отверстиями. Тел видно не было, только кровь на дороге осталась засохшими пятнами. Следы зачистки военных, уничтожавших всех зомби на охраняемой территории. Ограниченный анклав еще можно было спасти, но даже это может занять долгие недели, как уже показывала практика наших столкновений с мертвецами на, казалось бы, безопасной территории. Один только вид этого автобуса наводил на грустные размышления, а ведь наверняка таких следов еще много. Летучие отряды, вооруженные легким стрелковым оружием действовали значительно быстрее, чем группы, предназначение для уничтожения всех следов присутствия зомби и восстановления нормальной жизни. Я почему-то задумался о других городах нашей страны. Такая мысль, считай, впервые пришла в голову, да и до телевизора не так уж часто добираться приходилось. Мысли в голову лезли только самые мрачные, рисуя кровавые картины пирующих зомби и отдельных выживших, прячущихся по окраинам и в запертых квартирах. Чтобы отвлечься, я решил поприставать к переднему сидению.
– Ну, как у вас тут дела, – просунув голову между двух кресел, как бы не взначай поинтересовался я.
