Постепенно к нему присоединились другие хомеиты.
Но теперь они пели не так слаженно, как в первый раз, в хоре ощущалась разноголосица. Неожиданно они словно утратили к людям малейший интерес: замолчали, опустились на четыре лапы и быстро затрусили с площадки.
— Дела-а, — протянул Глеб.
— Вопросы, — сказал Савич, когда изображение Гайдера погасло.
У меня вопросов не было.
— А есть данные, от чьего имени выступала группа хомеитов? — спросила Нелия Гаут.
Вопрос, по-моему, глупый, мы все видели рапорт.
— Нет, — ответил Славич. — Нам вообще неизвестно, способны ли они выступать от чьего-либо имени.
Сведений о социальной структуре хомеитов у нас было, как говорится, ноль с хвостиком, а то и без оного. Неизвестно даже, имеется ли у них вообще эта самая структура, если не принимать в расчет элементарные семейные пары, которые распадались, как только подрастали детеныши.
— Хомеиты вели речь о лесе, — сказал Фредерик Стар, он даже поднялся с места, как прилежный ученик. — Можно ли предполагать, что они имели в виду кормовой?
— Вероятней всего, — кивнул Славич. — Кстати, мы им с самого начала предлагали как-нибудь воздействовать на лес — и, как всегда, без ответа.
Это уже профессиональный жаргон. Кормовыми мы называли леса, в которых кормились хомеиты. Нельзя сказать, что кормежка была для них таким уж легким делом. Лес, кстати, представлявший собой единую экосистему, обладал всеми необходимыми средствами, чтобы дать отпор разумным грызунам. Каждый их поход за продовольствием был сопряжен со смертельным риском.
Надо думать, члены первого экипажа чувствовали себя благодетелями, когда предложили хомеитам обезопасить их экспедиции. Хотел бы я взглянуть на их лица, когда в ответ на столь заманчивое предложение хомеиты высвестали свое обычное: «Неинтересно».
— Наши действия? — спросил я. Вообще-то, ответ был ясен заранее, но, как я уже говорил, репутацию делового человека следует поддерживать.
— Через полчаса, — Славич взглянул на действительные для планеты часы локального времени, — я, ты, Марк, и ты, Юрий, — он взглянул на моего коллегу, — вылетаем на третью площадку, с нами будут еще двое экологов.
Лица прочих выразили унылое разочарование.
Славич обвел их сочувственным взглядом:
— Остальным ждать здесь, не исключено, что подобная ситуация может повториться. Юрия и Марка жду у ангара. Всё.
— Не понимаю, — сказал Ольвер, — десять лет мы торчим тут как дураки, проклятые хомеиты только и делают нам ручкой — и вдруг такая перемена.
Ольвер не торчал тут десять лет. Если не считать Славича, который безвылазно сидел на планете со дня создания постоянной базы, то больше всех проработал здесь Фредерик — почти три земных года. За остальными не числилось и этого.
— Может, они, наконец, осознали, какие блага им несет общение с нами? — предположила Юлия.
— Сомневаюсь — отрезал я.
— Тогда что? — она слегка обиделась.
— Наверное, им стало совсем невмоготу, — заключил Фредерик.
Я склонялся к тому же.
— Что, по-твоему, могло случиться? — спросил Юрий.
— Откуда я знаю? — Фредерик огрызнулся. — Что я могу сказать, если здесь пасует даже могучий ум шефа.
— Откуда ты знаешь, что он пасует?
— Иначе старик бы сказал.
— Нам пора, — напомнил я Юрию, еще опоздать не хватало.
Мы двинулись к транспортной стоянке. Крупный пассажирский глайдер уже был выведен за пределы ангара. Сквозь стеклянную кабину я видел, как возится внутри пилот. Это был один из экологов, Борис или Александр. Близнецов постоянно путали, что доставляло обоим братьям огромное удовольствие.
Мы подошли к машине и, забравшись внутрь, уселись на заднее сидение. Из дверей базы вышел Славич, со вторым близнецом. Тот, ничуть не заботясь о начальственных привилегиях, сел на переднее сидение, едва не отпихнув шефа. Славичу пришлось довольствоваться пустым средним рядом.
Пилот захлопнул дверь и, повернувшись к пульту, включил зажигание. Глайдер начал не спеша подниматься вверх, потом неожиданно рванул так, что нас вдавило в спинки сидений. Оба брата любили быструю езду.
Поначалу я полагал, что мы летим прямо к буровой, но Славич рассудил иначе.
— Нет смысла, — сказал шеф. — Если там обстановка изменится, нам сразу сообщат.
— Давай прямо к руинам, — скомандовал он пилоту. Тот молча кивнул, и его руки снова легли на пульт.
Я подумал, что Славич, бесспорно, прав: руины находились как раз неподалеку от третьей площадки. Скорее всего, хомеиты пришли оттуда.
— Если кто хочет чаю, — предложил пилот, — то сзади под сидением должен быть термос.
Я машинально нащупал термос рукой. Пить никто не захотел.
Минут через пять Славич сказал:
— Кажется, прибыли.
Глайдер завис над сооружением, больше всего похожим на развалины крепости. Конечно, на самом деле это были совсем не руины, внутри работала неизвестно для чего предназначенная аппаратура.
Глайдер сел, и мы все впятером двинулись к «крепости». Вблизи стены теряли ровность, они были сложены из ноздреватого материала, напоминавшего пемзу. У самого входа мы едва не столкнулись с хомеитом. Он замер, смешно поворачивая мордочкой из стороны в сторону, и отступил вбок. Так бывало всегда.
Внутри «крепости» находилась конструкция сложной, не поддающейся определению формы. Я видел подобные много раз и теперь даже не пытался разобраться в ее предназначении — бесполезно. Переплетения ячеистых колонн уходили под высокий, на уровне третьего этажа, потолок. Они соединялись друг с другом сетью проводов над нашими головами. Специалисты в отчете писали, что все это сильно напоминает биологический компьютер. Вообще вся «крепость» была сложена из органики, включая стены.
Я ожидал, что уж теперь хомеиты проявят к нам хоть какой-то интерес. Ничего подобного. Они невозмутимо копошились вокруг своей системы. Припомнилась одна из гипотез Славича. Согласно ей, хомеиты представляли собой генетически выродившуюся расу; единственным свидетельством ее былого могущества и являлись эти руины. Теперь они, возможно, представляли собой лишь места религиозного поклонения.
Сзади послышался тоненький свист. Я оглянулся, ожидая увидеть хомеита, но это был шеф, верней, его имитатор.
— Вы просили помочь, вы просили помочь, — повторяло короткую фразу устройство.
Хомеиты на мгновение замерли, потом высвистели в ответ:
— Нет, не интересно.
Этого мы никак не ожидали. Оправившись от изумления, Славич вновь взялся за транслятор:
— Вы просили помочь покорить лес, покорить лес…
На этот раз пауза длилась дольше. Потом один из хомеитов, самый толстощекий, высвистел в ответ:
— Не знаем, надо уточнить, надо уточнить.
И хомеиты вновь вернулись к своим делам.
— По-моему, можно идти, — сказал один из близнецов, — ничего нового мы здесь не узнаем.
