На автомате помимо тепловизора был установлен подствольный модуль двенадцатого калибра, командир группы прицелился и трижды, раз за разом, нажал на спуск. На модуле имелась насадка – «утконос», формирующая широкую полосу с разлетом картечи по горизонтали, три выстрела один за другим едва не раскололи дверь, за которой было
– Господи…
На обратной стороне двери был человек. Верней, то, что осталось от человека.
Его распяли.
Командир группы сглотнул слюну, вздохнул и пожалел об этом. Жуткая смесь остатков спирта с платка, которым он закрыл нос, и запаха разложения едва не вывернула его наизнанку. Это был первый труп гражданского, который они здесь нашли.
Со стороны вестибюля раздался шум. Обернувшись – нервы были на пределе, он дошел до того, что положил палец на спусковой крючок, не видя цели, и увидел тех, кого он посылал за Четвертым. Один нес Четвертого на плечах, второй прикрывал их, а за спиной у него была снайперская винтовка Четвертого.
Двухсотый… Этого только не хватало…
– Начинаем движение по лестнице! Три человека в авангард – вперед!
Второй раз их обстреляли на девятнадцатом – там еще затаились живые террористы, духи – они так и не поняли, что русские могут видеть сквозь тьму. Их было несколько человек, но проиграли и они…
Головной дозор, авангард, поднимался по лестнице, она была достаточно широкой, потому что таковы пожарные правила – пожарная лестница должна быть такой ширины, чтобы пропускала двух людей с носилками. Первым делом они увидели растяжку – тонкая, едва заметная нить, все же видимая в ночном прицеле. Снимать ее здесь не стали – некогда было, да и опасно, ловушка могла быть с сюрпризом. Поэтому один из бойцов авангарда достал небольшой баллончик и прямо там, где была растяжка, провел на стене длинную черту распылителем. Это была специальная краска – нарисованные ею знаки можно было видеть только в прибор ночного видения, и она входила в снаряжение каждого солдата. В русской армии существовал целый язык условных пометок, а то, что не входило в этот язык, можно было написать просто словами. И только идущий первым перешагнул растяжку, как откуда-то выкатилась граната, запрыгала по ступеням…
Первый спас всех, кто шел следом за ним, – он прыгнул, сбив всех с ног, и они покатились по ступенькам до следующей лестничной площадки. Проволока, которую они заметили, оказалась прикрепленной не к гранате, а к мине направленного действия с гранатным четырехсекундным запалом – тот, кто шел по лестнице, за эти четыре секунды успел бы подняться как раз под удар. И шедший за ним – тоже. Но они лежали, мина и граната взорвались одновременно, но осколки мины и большая часть осколков гранаты прошли выше, а оставшиеся принял первый. Тот, кто шел третьим, оказался внизу и упал так неудачно, что сломал руку, а вдобавок ко всему этому через стену, разнося внутреннюю, непрочную перегородку в хлам, ударил крупнокалиберный пулемет…
Второй, так и не поняв, почему первый вдруг повернулся и прыгнул на него, ведь он не видел гранату, – оказался единственным, кто не пострадал в этой ситуации. Но и действовать следовало незамедлительно – следом могла прилететь еще граната, а то и не одна.
Высвободившись, он с колена дал очередь вверх, только для того, чтобы не допустить прорыва скрывающихся на этаже боевиков на лестницу, где они добили бы всех троих и заняли выгодную позицию для дальнейшего отражения атаки. Снизу, громко топая, понимались несколько человек – подмога…
– Это я! – сказал второй по-русски, чтобы не словить пулю ненароком.
Пулемет наверху замолк, один было дернулся, второй остановил его – может быть, там, наверху, на это и рассчитывают.
Третий ушел вниз сам, там ему начали накладывать шину на руку – разбираться пока с этим было некогда. Санитар и еще один боец стащили первого в относительно безопасное место, санитар приложил руку к шее:
– Жив…
Один из бойцов достал гранату, затем еще одну, выдернул одну за другой чеки. И в этот самый момент пулеметная очередь ударила по двери на пожарную лестницу восемнадцатого этажа, сбивая с ног еще одного из спецназовцев.
Это было все, чего добились боевики – разъяренные спецы выбили дверь на восемнадцатый этаж, навстречу автоматному и пулеметному огню забросили гранату-вспышку, а потом рванули внутрь, зачищая восемнадцатый этаж. Это здание построили по каркасной технологии, все внутренние перегородки были легкими и термооптический прицел «брал» их на раз. Боевиков было трое, двоих, в том числе пулеметчика, истребили в коридоре, еще одного – в комнате, куда он забежал, пытаясь спастись. Нашли и лаз, которым пользовались террористы, – несколько этажей было пробито насквозь, и висел трос, чтобы перемещаться с этажа на этаж, минуя лестницы. Запас удачи у террористов кончился, они попытались бросить гранату, но та упала на этажи ниже, а при следующей попытке погиб метатель гранат. Зато несколько гранат спецназовцев, заброшенных, как в баскетбольное кольцо, оказались весьма кстати – это отвлекло террористов и позволило другой группе прорваться по лестнице вверх и атаковать. Атаковали без промедления, просто забросали гранатами. Потом прошли дальше…
Уже с тремя тяжелоранеными и одним двухсотым – ближний бой всего за один этаж здания удвоил потери – они поднялись на последний, двадцатый этаж, потом, разминировав лестницу, – на крышу. Уже светало, на горизонте занималась заря – с той стороны было нагорье, и горный хребет словно подсвечивался снизу, это выглядело, как будто у гор появилась корона или нимб. Совершенно потрясающе.
На севере, там, где находилась воинская часть, шумели вертолетные турбины, едва заметно мерцали огоньки – шло десантирование морской пехоты на ВПП воинской части, северо-восточнее, на территории нефтеперерабатывающего завода, шел бой, даже не бой, а перестрелка.
Потом гул вертолетных винтов стал приближаться к ним, и командир группы понял, что это за ними. Достав шашку с зеленым дымом, он огляделся.
– Убрать вон те антенны! Живо! – приказал он.
Конечно, вряд ли такие антенны доставят проблемы при посадке, но береженого Бог бережет…
«Сикорский-59», флотский транспортно-десантный вертолет, приблизился к ним, завис над самим зданием, еще один завис выше и правее, готовый прикрыть огнем. Места в вертолете было впритык, даже с небольшим перегрузом…
Первым делом на лебедке подняли раненых и тело убитого. Потом поднялись сами. Вопреки требованиям устава, десантный отсек был пустым, не было выпускающего, не было пулеметчиков. Видимо, при высадке на воинскую часть десантировали всех.
Командир группы нашел свисающее справа, у откидного сиденья пулеметчика переговорное устройство внутренней связи с наушниками, подключился:
– Как прошла высадка?!
– Нормально! Высадились, там сопротивления совсем не было! – ответил второй пилот. – Вас куда?
– Нас домой!
– Домой далеко!
– Тогда до «Колчака»!
– Добро! Готовы?
– Готовы!
– За пулемет встань на всякий случай!
– Пулемет принял!
Светало – был тот самый момент, когда солнце за горами уже вошло в силу, а здесь еще царила какая-то серая хмарь, покрывающая весь мир, – последние мгновения ночи. На земле росли, причудливо извиваясь, тени – явный признак нового дня.
