кровать что-то в лице ее чуть дрогнуло, но она тут же нашлась, что сказать:
— А-а, доченька, доктор еще осматривает тебя… Звонит Пол, хочет поговорить с тобой. Я попрошу его перезвонить позже. — Не дожидаясь ответа, женщина вышла.
— Никогда в жизни не испытывала такого унижения, — простонала Мэри.
— Доченьку все еще осматривает доктор, — залился смехом Джеф. — У твоей матушки неподражаемое чувство юмора!
— Прекрати хохотать на весь дом. А то еще Пол услышит.
— Пол — ну разумеется! — протянул он до отвращения приторным голосом. — Вот почему ты вдруг вспомнила о моральных устоях. Я так понимаю, что на женатого мужчину, который разошелся с женой, запреты и ограничения не распространяются…
На столике красовалась алая подушечка в форме сердца — вместилище коллекции декоративных булавок. Мэри вынула одну из них с янтарной головкой, многозначительно посмотрела на острие и перевела взгляд на Джефа.
— Если ты не хочешь объясняться со своей невестой по поводу расцарапанной физиономии, то лучше убирайся, — с тихим бешенством посоветовала она и свирепо воткнула булавку в бархат.
— Бог ты мой, способность танцевать на сцене ты, может, и утратила, но артистический темперамент остался! — Заметив, как Мэри вздрогнула, словно от удара, Джеф поморщился от отвращения — на этот раз, к самому себе. — Прости, я не хотел.
— От тебя я ничего иного и не ждала.
— Иногда на меня что-то находит…
— Мне выпала небывалая честь! — саркастически фыркнула Мэри.
— Я пытался закрыть глаза на то чувство, что ты во мне будишь…
— И что же это за чувство?
— Неуемная жажда.
Мэри охватил трепет под жарким, неотрывным взглядом, в котором сливались гнев и страсть.
— Решение очевидно, — добавил Джеф.
— Может, поделишься?
— Если мы утолим жажду, все быстро пройдет.
— Правильно ли я тебя поняла? — Мэри помедлила, подбирая слова поточнее: — Я должна переспать с тобой для того, чтобы ты, удовлетворив свои похотливые чувства, мог со спокойной совестью жениться на Сандре и играть роль благородного отца семейства?
— Я бы сформулировал несколько иначе…
— Да уж, наверное! — Она не верила ушам своим: неужели этот наглец и впрямь рассчитывает на ее слабость?
— Не ты ли сама гордишься своей прямотой? Вот и я стараюсь быть с тобой откровенным. Будь реалисткой.
— Да ты с ума сошел!
— Поверь, мне ни малейшего удовольствия не доставляет расписываться в собственной слабости, — резко бросил Джеф. — Я вообще жалею, что мы встретились.
— В этот момент дева, до глубины души растроганная романтическим объяснением в любви, падает в обморок, — съязвила Мэри. — Какой же низменный способ признаваться в своих чувствах! Ты всегда столь оригинален?
— А ты бы хотела слащавых сантиментов? — брови Джефа изогнулись, словно реакция собеседницы обескуражила его.
— Господь меня сохрани! — задохнулась она от негодования. — Какой же ты похотливый тип!
— Ты считаешь, что мы как любовники несовместимы? Да ведь нас свело вместе физическое влечение или вожделение, если угодно, и ты глубоко заблуждаешься, если полагаешь, что можно устоять перед искушением.
— Ты считаешь себя настолько неотразимым? — изумилась Мэри.
— Нет. Неотразима — ты! — сказал он и вышел из спальни.
Последние слова Джефа еще звенели в ее ушах, когда в спальню снова вошла мать, неся дымящуюся чашку чая взамен остывшего, и вопросительно воззрилась на дочь.
— Ты шокирована, мама?
— Шокирована? Чем?
— Я целовалась с мужчиной, который помолвлен с другой. Какой позор!
— Ну, этого эпизода я не видела, но домыслить несложно.
— Это я во всем виновата, — горестно покаялась Мэри.
— А по-моему, Джеф придерживается иного мнения. Он уверял, что ты просто прелесть.
— Он так и сказал?
— Мейсон извинился за то, что злоупотребил моим гостеприимством, и назвал тебя невинной жертвой или что-то в этом роде.
— Не верю. А ты что ему ответила? — Да, этот чертов доктор неиссякаемый источник сюрпризов. Старомодное рыцарство и неуемная страсть так и брызжут из него.
— А я его заверила, что мои дочери не могут быть жертвами кого-то и чего-то. Я дала понять, что не могу представить себе человека, способного обидеть моих девочек.
— Ох, мамочка! — вздохнула Мэри. На глазах у нее блестели слезы. — Просто не знаю, что бы я без тебя делала! — Она прижалась к груди матери.
— А еще я сказала, что ты в состоянии решить, с кем тебе целоваться. Мы позволяли вам приводить гостей к себе в комнату еще в школьные годы; вводить новые правила поведения уже поздно.
— Вы с папой всегда отличались реальными взглядами на жизнь, — улыбнулась сквозь слезы Мэри. — А вот Джеф… У него есть невеста, а его влечет ко мне, и он места себе не находит, проклиная собственную слабость. И во всем винит меня.
— А с тобой что происходит, родная? Я доверяю твоему сердцу.
Мэри подняла голову, по щекам струились слезы.
— А я — нет, — жалобно призналась она.
5
Мейсон свернул за угол и оказался в «хвосте» бесконечной вереницы машин.
— Ну вот, «пробки» — удел не только больших городов, — буркнул он и нетерпеливо посмотрел на часы.
Сандра положила ему на плечо холеную ручку и приторно улыбнулась.
— Бедненький ты мой!
До сих пор общение будущих супругов предполагало походы в театр или в ресторан и романтические ужины при свечах. Другие приятные стороны жизни пока обходили их, что раздражало невесту.
Девочка-подросток на заднем сиденье джипа отметила собственнический жест женщины и состроила недовольную гримаску. Сэм, видя, что дядя наблюдает за ними в зеркальце заднего обзора, предостерег сестренку взглядом. Не сговариваясь, дети решили, что в войне с мерзкой Сандрой тонкая политика окажется более эффективной, нежели откровенная враждебность. Близнецы же были слишком малы, чтобы принять активное участие в боевых действиях, но Сэм и Долли отнюдь не собирались сидеть сложа руки.
— Хочу пи-пи! — раздался тоненький, но решительный голосок.
— Я же сводила тебя перед самым отъездом, — с неодобрением глянула на братишку девочка.
— Я тоже хочу, — сонно возвестил второй голосок.
— Ну и что мне прикажете делать? — Джеф покачал головой, глядя на скопление машин.
— Не знаю, — беспокойно отозвалась Долли. — Но лучше раньше, чем позже, — добавила она, глядя на нетерпеливо ерзающих на сиденье малышей.
