смотреть на азиатов или афроамериканцев, они все будут для тебя на одно лицо. Но это не так. Китайцы отличаются от японцев, а те – от вьетнамцев или корейцев. Достаточно присмотреться более внимательно, чтобы сразу понять эти различия. Точно так же на Кавказе. В Москве всех прибывших с юга обычно называют «кавказцами», хотя сами люди, живущие на Кавказе, почти сразу определяют, кто именно перед ними – грузины, армяне, азербайджанцы, чеченцы, лезгины, осетины… Это не так сложно, как кажется.
– Теперь буду знать, – рассмеялась Джил. – Хорошо, что ты иногда соглашаешься путешествовать со мной, чтобы объяснять подобные нюансы.
Рассевшаяся за большим столом четверка оживленно беседовала. Кавказского мужчину называли Паруйром, и Дронго понял, что был прав – это была армянская пара. Его спутницу звали Аидой, что тоже было характерно для армян, обычно дававших детям такие имена, как Гамлет, Отелло, Ромео, Джульетта. Справедливости ради стоит отметить, что и среди азербайджанцев, живших до восемьдесят девятого года в Армении, тоже было много людей с подобными именами. Женщине на вид под сорок, красивое лицо, умные внимательные карие глаза, ровные черты лица, пышные волосы. Она чем-то напоминала Дронго девочку из соседнего класса, которая так нравилась всем мальчишкам. Шестидесятые-семидесятые годы были временем «полифоничного звучания» города, когда в их классах учились представители десятка национальностей – азербайджанцы, русские, армяне, грузины, евреи, лезгины, греки, татары, украинцы.
И среди них была самая красивая на все три параллельных класса девочка – Инна Родина, высокая, похожая на гимнастку, с длинной косой почти до пояса и удивительно правильными чертами лица, в которую были влюблены все мальчики школы. И еще одна девочка – Сати Погосян, которая отличалась особенной красотой и шармом. Ее родители работали в городском ТЮЗе, и Сати сразу после уроков спешила в музыкальную школу, благо та находилась через улицу…
Сидевшая за столом вторая пара обращалась друг к другу по именам, и он услышал их имена – Дастан и Линара. Было видно, что все шестеро приехали вместе, видимо договорившись отдохнуть именно на юге Испании, в этом известном на весь мир отеле.
Обычно по утрам Дронго ограничивался чашкой чая и ломтиком бисквита. Но на отдыхе позволял себе съедать утром яичницу, а здесь, в Испании, не отказывал себе в удовольствии попробовать настоящий испанский хамон из черной свиньи. Предусмотрительные испанцы держали колбасу и мясо из говядины и телятины отдельно от хамона – ведь среди приехавших гостей были евреи и мусульмане. Хотя, кажется, в этом отеле отдыхающие не делились по национальностям, предпочитая пробовать ломтики свеженарезанного красного хамона. По социальному положению гости также не особенно выделялись, так как позволить себе отдых в отелях подобной категории могли только весьма состоятельные люди. Ужин или обед в одном из ресторанов обходился в двести или триста евро на одну пару, что было весьма дорого для страны, в которой цены гораздо ниже общеевропейских.
– Ты так смотришь в их сторону, словно это твои знакомые, – заметила Джил.
– Одна из них напомнила мне девочку из нашей школы, – признался Дронго.
– Может, это она и есть? – улыбнулась Джил.
– Не она, – вздохнул Дронго, – ее звали иначе. И ей должно быть столько лет, сколько мне сейчас, а эта дама гораздо моложе. Нет, это не она. Кстати, я был прав. В этой четверке двое казахи, а другая пара – армяне. Но необязательно, что они из Казахстана и Армении. Вполне возможно, они приехали из России или Украины, а может, даже из Германии или Чехии. Во всяком случае, они знают друг друга достаточно давно.
– На этих курортах всегда много людей, говорящих по-русски, – сказала Джил, – двадцать лет назад в Испании невозможно было найти даже одного человека, приехавшего из России.
– Двадцать лет назад эта страна называлась Советским Союзом, и тогда трудно было выезжать за рубеж по туристическим путевкам, тем более в капиталистическую страну, – объяснил Дронго. – Я был одним из очень немногих людей, кому разрешалось выезжать, но не в качестве туриста, а только в служебные командировки.
– Я всегда подозревала, что ты раньше был шпионом, – рассмеялась Джил.
– Видимо, плохим шпионом, если страна, на которую я работал, развалилась, а мне пришлось стать эксперт-аналитиком, – проворчал он.
– Надеюсь, что здесь ничего подобного не случится.
– Я тоже надеюсь, хотя лучше не загадывать. Слишком много «скелетов в шкафу» у каждого из нас. Если взять любую пару, сидящую за одним из соседних столиков, то можно, проследив их жизнь, обнаружить различные темные пятна, загадочные происшествия, скрытые тайны. Одинаковый набор почти у всех. Не потому, что люди такие плохие или изначально порочные. Просто у каждого есть свои тайны, которые он часто скрывает даже от своего партнера. У каждого из нас в душе свое «кладбище», куда мы никого не пускаем. И там похоронены не только наши друзья, но и наши воспоминания, наши тайны.
– И твое «кладбище» самое большое, – мрачно произнесла Джил.
– Да, возможно, ты права. – Дронго замер, потом тяжело вздохнул.
– В таком случае могу тебе сказать, что у меня нет такого «кладбища». Я никогда и ничего от тебя не скрывала. Во-первых, потому, что люблю тебя до сих пор, а во-вторых, это все равно бесполезно. Мне часто кажется, что ты умеешь читать мысли других людей, предсказывать их возможные действия по малейшим деталям их поведения, угадывать их поступки.
– Тебе не кажется, что ты достаточно субъективна?
– Возможно. А я этого и не скрываю.
Фигуровский и его супруга, поднявшись, пошли наполнять свои тарелки, продолжая о чем-то спорить и не обращая внимания на окружающих. За ними потянулись и остальные две пары.
– Она все-таки заставит его отправиться в Марбелью и потратить еще сотню тысяч евро, – предположил Дронго.
– Не понимаю, как можно так себя вести! – возмутилась Джил.
– Это новая порода, в Москве их называют «кланом новых амазонок», – сказал Дронго. – Молодые женщины, которые умеют выжимать максимум из любой ситуации. Они умудряются находить себе достаточно богатых покровителей, затем выходят замуж за известных спортсменов или бизнесменов. Потом, если карьера у спортсменов не продолжается, а бизнес у бизнесменов идет достаточно вяло, бросают первых мужей и выходят замуж во второй раз, уже имея стартовый капитал. За более успешных спортсменов, бизнесменов, деятелей шоу-бизнеса, даже политиков. Если опять не повезет, пробуют выйти замуж в третий раз. Даже имея одного, двух или трех детей. Для этого необязательно быть самой привлекательной и соблазнительной. Достаточно иметь ясную цель, обладать сильным характером и наработанными связями. Хотя, должен признать, ухоженное тело и симпатичная внешность очень помогают в решении этих вопросов.
– Ты, вижу, большой специалист по этим «амазонкам», – лукаво заметила Джил.
За их спиной раздался негромкий голос – мужчина обращался к своей спутнице:
– Видишь, Михаил Матвеевич тоже здесь со своей супругой.
– У него молодая жена.
– Она у него третья, – пояснил мужчина. – Между прочим, вы с ней ровесницы. Ей тоже в прошлом году исполнилось тридцать, как и тебе.
– Его тянет к молодым, – не успокаивалась женщина.
– Вот именно. Он у нас весьма любвеобильный господин. Только давай сядем так, чтобы эта сволочь меня не увидела. Если бы я знал, что они будут отдыхать здесь всей компанией, никогда бы сюда не приехал.
– Можем и уехать, – предложила женщина.
– Уже поздно. У нас оплачена целая неделя вперед. Придется терпеть их соседство еще несколько дней.
Дронго повернул голову и увидел, как по залу ресторана проходит новая пара. Мужчина – чуть выше среднего роста, худощавый, с запоминающимся аскетическим лицом и коротко остриженными, уже седыми волосами. Женщина выглядела достаточно подтянутой и была одета в светлое легкое длинное платье, а волосы повязала косынкой. Запоминающееся, немного удлиненное лицо, карие глаза, светлые волосы.
