продолжать чтение, чтобы узнать, что же скажет сам Эйнсуорт. Письмо датировалось 16 марта 1785 года.
Дорогой Джонатан!
Надеюсь, ты читаешь сие письмо, пребывая в добром здравии. Сам я на подобное надеяться не могу, поскольку жизнь моя быстро угасает. Посему спешу поведать тебе, коим образом сие случилось, и как тебе избегнуть пагубного рока.
Мой история начинается в те времена, когда ты был совсем дитя, а я только-только стал барристером. В те дни меня наняла одна необычная организация, называемая Людьми Рога, расквартированная в величественном особняке в Мейфэйре. Вопреки названию, оная организация все усилия направляла на развенчание веры в единорогов, мне же вменялось в обязанность содержать в порядке их юридические дела. Следует отметить, что им неизменно сопутствовал успех. Рог единорога, сиречь аликорн, как известно, много веков подряд рекомендовался медиками в качестве противоядия и средства от заразных болезней, особливо чумы. Более того, порошок аликорна много лет официально числился в списке лекарств Английской королевской врачебной коллегии. Лишь в 1746 году, когда Люди Рога начали громогласно высмеивать сие снадобье, коллегия вычеркнула его из списка.
Из чистого любопытства я начал выяснять подноготную оной организации, а будучи допущен ко многим их бумагам, я вскоре выяснил, что сей древний орден образован в двенадцатом веке арабским мистиком, поселившимся в Лондоне. Совершенно очевидно, что поначалу Люди Рога страстно верили в единорогов, но особо интересовались их рогами. По их документам я заключил, что в 1600 году они нашли в Европе и Англии не менее дюжины аликорнов, каковые считались настоящими рогами единорогов. Изрядная часть их хранилась в больших храмах и монастырях. Оные рога считались священными и порой использовались в качестве епископских жезлов. Я наверняка запомнил, что два из них хранились в соборе Святого Марка, а еще один в Ювелирном домике лондонского Тауэра.
Все сие казалось мне весьма забавным, покудова я не наткнулся на некии секретные документы, открывшие более, нежели мне следовало знать. Судя по всему, Люди Рога деятельно свершают набеги на сокровищницы духовенства и царствующих особ в поисках аликорнов – тех самых предметов, каковые общество провозгласило несуществующими. За последнее столетие храмы неоднократно подвергались разграблению; должно полагать, Люди Рога играют в мародерстве не последнюю роль.
Я ужаснулся тому, что работаю на организацию, в тайне свершающую преступные деяния, но в то же время меня заинтересовали их резоны. В конце концов, в легендах единорожий рог пользуется доброй славой, обладая волшебными свойствами исцеления и защиты против ядов. Так отчего же Люди Рога обратились против аликорнов?
Углубившись в изучение архивов, я обнаружил, что в середине прошлого столетия организация озаботилась из-за аликорнов, твердя, что оные утратили свои целительные свойства, а то и стали наносить ущерб. Люди Рога заключили, что по отделении рога от животного оный через некое время обретает волшебные свойства противоположного характера. В подтверждение они указывали на ряд смертей, произошедших при весьма настораживающих обстоятельствах – обладавшие аликорнами особы, наделенные значительными состояниями и высоким положением либо пали жертвами разнообразных отрав, либо утратили свое состояние и положение. Продолжая чтение, я встревожился более того. Мне открылось, что всего пять лет назад Люди Рога украли жезл у заезжего шейха. Совершив означенное преступление, они обнаружили, что данный предмет является всего-навсего слоновьим бивнем, вырезанным в виде трости.
Ныне же я возвращаюсь к собственной истории. Однажды поздно ночью я внимательно читал секретные архивы, хранившиеся в потайной комнате библиотеки, и вдруг услышал голоса, доносящиеся из главной конторы. Быстро отложив папку с документами, я спрятался среди книжных полок. Поначалу я намеревался возгласить о своем присутствии, придумав какой-либо благовидный предлог для работы далеко за полночь. Но Роком было предрешено, дабы перед тем, как постучаться, я подслушал несколько голосов, поздравляющих друг друга со свершением злодеяния. Очевидно, они пробрались в сокровищницу некоего вельможи и похитили скипетр, якобы сделанный из аликорна.
К разговору присоединились ликующие голоса других членов общества. Из подслушанного разговора я уяснил, что они считают упомянутую реликвию последним из уцелевших истинных аликорнов. Должно полагать, он более двух столетий находился среди сокровищ собора Святого Марка вместе с еще одним аликорном. Но когда три четверти века назад был совершен набег на сундуки сокровищницы, там обнаружили лишь один аликорн. Очевидно, второй был похищен ранее и до недавнего времени след его отыскать не удавалось.
Слушая, я трепетал от страха и страстного любопытства. Они собирались сохранить означенный аликорн, поскольку сомневались, что им доведется когда-либо отыскать другой, и считали, что познания об аликорнах уберегут их от опасности. Якобы они уподобятся владельцу ядовитой змеи, заботящемуся о сей твари, но не забывающему о смертельной угрозе. Аликорн долженствовал стать символом могущества организации и причиной, по коей оное объединение истинно верующих в единорогов может продолжить свое существование в грядущем девятнадцатом веке.
Не покидая своего укрытия, я стал свидетелем спора о том, кто должен стать временным хранителем аликорна, пока не принято решение о месте его постоянного пребывания. Наводчик, вызнавший об аликорне вельможи, хотел заполучить его себе, также и взломщик, похитивший его, равно как и человек, ведавший охраной секретов общества. В конце концов они сошлись на том, что никто не должен выносить аликорн из комнаты. Ему должно было оставаться там до завтра, когда состоится экстренное собрание всех членов организации, дабы принять официальное решение.
Когда они разошлись по домам, я прокрался в темную комнату, где состоялось празднование. Поначалу я аликорна не увидел. Но после тщательных поисков я обнаружил на угловой полке гардероба, соседствующего с оной комнатой, ружейный чехол с неким подобием тросточки. Недолго думая, я забрал аликорн с собой.
В дни, последовавшие за моим вопиющим поступком, среди Людей Рога воцарился хаос. Одно секретное совещание следовало за другим, мне же было сказано, что предмет разбирательств не имеет отношения к моей работе. Впоследствии я услыхал, что трое членов отчислены из организации; подозреваю, как раз трое, возжелавшие обладания аликорном. Сей эпизод весьма позабавил меня. Правду сказать, я намеревался впоследствии подбросить аликорн в гардероб, дабы еще более запутать дело и озадачить всех. Но свершить сего я не успел, когда разыгралась жуткая трагедия. Все трое упомянутых внезапно скончались, отравившись мышьяком, имущество же их было разграблено.
Засим я не желал иметь с оной организацией никаких более дел и лишь поджидал удобного случая уйти в отставку, не привлекая к себе чрезмерного внимания. Тогда-то я и повстречал Фредерика Матерса, с коим мы учредили собственную адвокатскую контору. Вскоре наше дело начало процветать, и времени для Людей Рога у меня не стало. Посему, получив мой отказ от должности, лишних вопросов не задавали. Я ни разу не говорил Фредерику об аликорне и не думал, что сей предмет имеет какое-либо отношение к нашему грандиозному успеху. Однако же, я счел его источником добрых чар и держал в своем кабинете.
Позднее я обнаружил, что держа жезл в руках и высказывая определенное пожелание, я чаще всего добиваюсь его осуществления. Сие повторилось неоднократно, и я счел аликорн талисманом, наделенным волшебными свойствами. Меня весьма озадачивало то, что Люди Рога надумали истреблять аликорны. Если прочие наделены чарами подобно моему, то их уничтожение – великая утрата и сущая трагедия.
Остальное же тебе в общих чертах известно, Джонатан. Несмотря на богатство, мне все было мало. Ты уже был достаточно взрослым, когда я будто утратил рассудок и совершал одну неудачную сделку за другой, приведя наше состояние в окончательный упадок. Всякий раз, как я брал сей жезл, на меня накатывала дурнота, словно он отравлял мою жизнь, и вскоре следовало очередное фиаско.
Матерс продолжал наше дело в одиночку, а я, предоставленный самому себе, впал в отчаяние и крайнюю нужду. Когда мы перебрались в Йоркшир, дабы начать все заново, я запрятал аликорн подалее, но уничтожить оный у меня не поднялась рука. Когда же я начал принимать клиентов, не способных мне заплатить, дела мои совсем расстроились. Окончательно пав духом, я вступил в сговор с одним из моих клиентов-злоумышленников, дабы ограбить богоугодное заведение, и попался.
Будь у меня возможность начать все заново, я бы и пальцем не коснулся сего проклятого жезла. Он
