«Сейчас уже ясно, что эта некогда маленькая преданная группа превратилась в бурлящее большинство по всей нашей стране, и отказать ему нельзя».
Джордж Макговерн, однажды вечером на нью-йоркских первичных.
Утром после первичных в Нью-Йорке я проснулся в номере на двадцать четвертом этаже отеля «Делмонико» на Парк-авеню под вой адского ветра, разносившего комнату, которую к тому же заливал через открытые окна дождь, и подумал: «Чудесно, только псих встанет с постели в такой день. Надо позвонить в обслуживание номеров, пусть принесут грейпфрут и кофе, а заодно и New York Times «подкормить мозги». И переносной камин с деревянными плашками, пропитанными жидкостью для розжига, – такие вкатывают прямо в комнату и растапливают в ногах кровати.
Да, да. Добавить в комнату тепла, но окна оставить открытыми – ради шума дождя и ветра и далеких гудков такси на Парк-авеню.
Потом налить горячую ванну и поставить в кассетник что-нибудь вроде «Мемфис андеграунд». Расслабиться, расслабиться. Насладиться отличным дождливым днем, а счет послать в издательство Random House. Крысам из бухгалтерии это не понравится, ну и черт с ними. Random House должен мне кучу денег с тех времен, когда их ночной сторож забил насмерть мою змею на беломраморных ступенях, ведущих к главной стойке.
Я оставил змею на ночь в офисе редактора, в плотно закрытой картонной коробке с жертвенной мышью. Но мышь поняла, что ее ждет, и страх придал ей сил прогрызть дыру в стенке и сбежать в недра здания.
Змея, конечно же, последовала за ней – через туже дыру, – и на рассвете, когда ночной сторож проверял главные двери, перед ним предстала шестифутовая сине-черная змея, которая всползала по лестнице и, быстро высовывая язычок, предупредительно шипела. По словам сторожа, он был уверен, это станет последним звуком, который он услышит.
Змея была безобидной синей индиго, которую я только что привез с фермы рептилий во Флориде, но сторож никак не мог этого знать: он в жизни змей не видел. Большинство уроженцев острова Манхэттен до ужаса боятся Любых животных, кроме тараканов и пуделей, поэтому, когда несчастный невежда увидел, как со стороны отдела Кардинала Спеллмена к нему быстро поднимается по лестнице шипящая шестифутовая змея… Он сказал, что едва с ума не сошел от страха, что сначала его просто парализовало.
Но змея все приближалась, и какой-то праинстинкт вырвал его из транса и придал сил напасть на тварь с первым же оружием, какое подвернулось под руку. Сначала он утверждал, что это была железная рукоять швабры, но последующее расследование показало, что это была железная трубка, сорванная с ближайшего пылесоса.
Битва, по всей очевидности, длилась минут двадцать: ужасный стальной грохот и вопли в пустом мраморном подъезде, и, наконец, сторож возобладал. И змея, и трубка от пылесоса были исковерканы до неузнаваемости, и, когда позже утром редактор нашел в подвале рядом с ксероксом обмякшего на стуле сторожа, тот все еще сжимал искореженную трубку и не мог сказать, что с ним такое, только бубнил, что на него напало нечто ужасное, но он все-таки его победил.
Говорят, сторож вышел на пенсию. Кардинал Спеллмен умер, в Random House переехал в новое здание. Но психическая травма оставила шрам, смутное ощущение корпоративной вины, редко упоминаемой – разве что в спорах из-за денег. Всякий раз, когда мне становится не по себе из-за слишком большого счета, который я собираюсь послать в Random House, я вспоминаю ту змею, а тогда снова звоню в обслуживание номеров.
Голосование по штатам помогает макговерну:
программа сенатора побеждает в пригородах с большим отрывом
С таким заголовком крупным шрифтом вышла утром в среду Times. Кандидат трех «А» (Кислота (Acid), Аборты (Abortion), Амнистия (Amnesty)) поправил свое положение, завоевав предместья. Политические комментаторы первой полосы писали в основном о местных выборах: «Райан, Бадилло, Рэнгел побеждают; Колер наступает на пятки!.. Названы делегаты… Бингхэм защищает Шойера; Руни очевидный победитель».
Внизу полосы – блок фотографий, присланных с национальной конференции мэров в Новом Орлеане, также проходившей во вторник. На лучшем снимке улыбающийся Губерт Хамфри сидел рядом с мэром Чикаго Дейли, а над ними склонился мэр Майами-Бич, одной рукой обнимая за плечо Дейли, а другой Губерта.
Подпись гласила: «Бывший мэр скорешился с мэрами». Из деталей на странице 28 становилось понятно, что Хамфри был бесспорной звездой конференции мэров. На фотографиях поменьше, помещенных под Дейлом с Хамфри, красовались два лузера. Согласно подписи, Маски «удостоился вежливых аплодисментов», и камера поймала его на бушующей волне ибогаина: глаза затуманены, челюсть отвисла, волосы зачесаны назад, как у окружного прокурора.
Под фотографией Макговерна значилось следующее: «Он тоже получил умеренный отклик». Но Макговерн хотя бы выглядел человеком, а остальные четверо – так, словно их привезли в последнюю минуту из музея восковых фигур во Французском квартале. Но самая безобразная физиономия из всех – у мэра Дейли: он выглядит, как картофель в чесотке. Это лицо человека, который не видит ничего дурного в том, чтобы велеть сыну собрать через громкоговоритель банду головорезов, пусть выбьют дух из любого идиота, настолько глупого, чтобы оспаривать право мэра Чикаго назвать следующего кандидата на пост президента Соединенных Штатов от демократической партии.
Я долго всматривался в эту полосу: что-то с ней не лак, но потом сообразил. Да, до меня дошло, что вся первая полоса New York Times за 21 июня вполне могла быть датирована 8 марта, днем после первичных в Нью-Гэмпшире.
«Замирение» во Вьетнаме снова провалилось. Министр обороны требовал новых бомбардировщиков. Налоговая опять трубила про махинации с незаконной продажей акций, но самое поразительное сходство заключалось в общем впечатлении о том, что именно творится в битве за номинацию от демократов.
По всей очевидности, ничего не изменилось. Маски выглядел таким же больным и растерянным, как в то холодное утро среды в Манчестере четыре месяца назад. Макговерн смотрелся тем же закаленным, но безнадежным неудачником. По лицам Хамфри и Дейли читалось, что ни один из этих продажных и злобных политиканов не сомневается, что случится в июле в Майами. Слова мэра Майами-Бич пришлись им по вкусу.
На первый взгляд, исключительно депрессивная полоса -почти прогорклое дежавю. Тут даже была заметка про Кеннеди: «Будет он или не будет?» Она была самой интересной из всех, хотя бы из-за времени публикации. Тедди уже несколько месяцев не появлялся в новостях, но теперь (согласно Р. У. Эпплу-младшему из Times) он собирался сделать свой ход:
Маловероятно.
М-да. С такой логикой не поспоришь. Тандем Макговерн – Кеннеди, вероятно, был бы в тот год единственно выигрышной комбинацией для демократов, а кроме того, одним махом решил бы все проблемы Кеннеди. Дал бы ему по меньшей мере четыре, а то и восемь лет на виду у всей страны: неестественно влиятельный и популярный вице-президент со всеми преимуществами своего поста и почти никакими рисками. Например, если Макговерн слетит с катушек и объявит об отмене свободного предпринимательства, Кеннеди может отступить в сторону и печально качать головой. Но если Макговерн все сделает правильно и останется на второй строк как самый почитаемый и успешный
