- Я знаю ответ на самую сложную загадку в мире.
Он захихикал.
- И каков же он, по-вашему? И скажите, пожалуйста, что-нибудь умное сейчас, иначе придется вас убить.
- Я выяснил, как звучит хлопок одной ладони. Ответ наконец найден.
Несколько других Буддистов, оказавшихся в комнате, загоготали. Я знал, что им не терпится унизить меня, они не сомневались, что я попался, ведь именно на этот вопрос ответа не существует. Недаром же эти козлы в желтом тряпье все время предлагали нам эту загадку и радовались, когда не получали ответа.
- Хо-хо, - я присел, занося левую руку за спину, - наклонитесь ближе. Я хочу ответить на ваш несравненный вопрос без ответа.
Когда он придвинул ко мне свой бликующий лысый череп, я неожиданно разогнулся и шлепнул его по уху раскрытой ладонью. Я сложил ладонь чашечкой, чтобы удар вышел посильней. Когда сильный поток воздуха устремляется в евстахиеву трубу, жертва одновременно чувствует страх и панику, не говоря уже о боли от удара.
Монах заметался из стороны в сторону, сжав голову обоими руками. Затем он упал на пол и начал проклинать меня.
- Свинья! - заорал он. - Зачем ты меня ударил и порвал мне барабанную перепонку?
- Это-то и есть звук хлопка одной ладони, - сказал я. - Я ответил на ваш вопрос, а вы оглохли.
- В самом деле, я оглох, но стал мудрее в другом, - он ухмыльнулся с отсутствующим видом и протянул мне руку.
- Всегда пожалуйста, - отвечал я. - В конце концов, я - доктор.
Вторжение на Гренаду
В наше время на улице можно услышать массу интересного, и не обязательно от незнакомцев. Друзья звонят мне из Нассау, Нью-Йорка и Бангкока, с негодованием сообщая о терактах камикадзе в Ливане. Они звонят мне из яхт-клуба «Голубая Лагуна» на острове Сент-Винсент и предлагают взять в аренду большие моторные лодки, чтобы обойти кордоны, окружающие зону военных действий на Гренаде примерно в ста милях в стороне. Мне звонят (за мой счет) из Майами и из американских тюрем и спрашивают, за кого голосовать на выборах. Вышибала Таверны «Вуди Крик» предлагает мне присоединиться к американской морской пехоте и зарабатывать на жизнь, убивая иностранных граждан.
- У них система напарников, - уговаривал он. - Мы могли бы записаться вместе и поехать на Карибские острова.
- Или в Ливан, - отозвался я. - Куда угодно, были бы там пляжи.
Вышибала пожал плечами. Разницу между Ливаном и Гренадой он едва ли улавливал. Единственное, чего ему хотелось - какого-нибудь действия. Он увлекался наркотиками и страдал от скуки. Пять лет в трейлерном лагере на задворках поселка для миллионеров не пошли ему на пользу. Его зубы сгнили, глаза слезились, да и по возрасту он уже не годился в десантники. Зато в его голосе звучал неподдельный энтузиазм. Что ни вечер, он стоял у барной стойки вместе с ковбоями и смотрел военные новости по частным телеканалам, рыдая в голос и сжимая кулаки, когда репортер Ден Ратер рассказывал о ходе войны на Гренаде, о морских пехотинцах, высаживающихся на пляжах, о взрывающихся пальмах, о туземцах, несущихся в укрытие, о вертолетах, приземляющихся на склонах холмов в тропических зарослях.
Вчера я позвонил в яхт-клуб «Голубая лагуна», что на южном побережье Сент-Винсента, и попросил соединить меня с менеджером, мистером Киддом. Однако к телефону подошел кто-то другой и сказал, что мистер Кидд временно отбыл на Барбадос с какими-то людьми из ЦРУ. Ну, что же теперь, - подумал я. - Все мы рано или поздно будем на них работать.
- Ничего страшного, - сказал я. - Дело в том, что мне нужна лодка. Кто этим у вас занимается?
- Я, - ответил человек на другом конце телефонной линии, - но нет ни лодок, ни мистера Кидда.
- Лодка нужна мне завтра, - сказал я. - Еду на Гренаду, на семь дней.
- На Гренаду? - переспросил он. - На войну?
- Точно, - ответил я. - Мне нужна лодка побыстрей, с радаром и тройной обшивкой. Денег у меня куры не клюют, мистер Кидд хорошо меня знает.
- Это не имеет никакого значения, - безразлично сказал он. - Мистера Кидда все равно нет.
- А когда он вернется?
- Кто знает, может, и никогда.
- Что-о-о? - спросил я. - Что с ним случилось?
- Не знаю. Он ушел на войну. Может, его убили, - человек на другом конце линии замолк, ожидая моей реплики, но я тоже молчал, раздумывая. Наконец он продолжил:
- Здесь творится что-то невообразимое. Не знаете, что ли?
- Да знаю, знаю... - сказал я. - Все знаю.
- Тут серьезные дела проворачиваются. Мистер Кидд даже свою яхту продал. У него чемоданы от стодолларовых купюр трещали. Никогда не видел так много денег.
- Ладно, - сказал я. - Самолеты вы сдаете в аренду?
На том конце провода воцарилось долгое молчание, наконец раздался громкий смех.
- Ну так и быть. Давайте ваш номер телефона, я свяжусь с вами, если что.
Так-то, подумал я, алкаш ты, продажный, хренов.
В голосе мужчины я почувствовал что-то странное. Я сказал ему, что у моего рейса пересадка в Далласе, и я сам ему перезвоню.
- А кто вы? - спросил он. - Может, я еще переговорю с мистером Киддом.
- Передайте ему, что звонил доктор Уилсон из Техаса.
Он опять рассмеялся и пожелал мне успеха. Я повесил трубку. Неприятное ощущение не покидало меня. Следующим пунктом я позвонил в турагенство.
Через 40 часов я сидел на борту самолета, летящего с Барбадоса в аэропорт Перлз, что на Гренаде. Лодка вообще не требовалась. Выяснилось, что авиакомпания LIAT возобновила свои полеты на Гренаду и четыре раза в день летала в зону военных действий, причем ни одно кресло не пустовало. Такого понятия, как страхования жизни пассажиров здесь не существовало со дня установления блокады.
Перелет оказался пренеприятным, поскольку самолет садился еще и в Сент-Винсенте, где от дикой жары все пассажиры как следует пропотели и перепсиховали. Сводки новостей с Гренады гласили, что интервенция завершена, и кубинские свиньи сдались. И все же в холмах вокруг аэропорта и вдоль дороги до Сент-Джорджа по-прежнему сидели снайперы.
