1. МЕМОРАНДУМ СТАТС-СЕКРЕТАРЯ МИД ГЕРМАНИИ
Берлин, 17 апреля 1939 г. Статс-секретарь № 339
Русский посол — в первый раз с тех пор, как он получил здесь свой пост,[6] — посетил меня для беседы, касавшейся ряда практических вопросов. Он подробно остановился на вопросе, который, как он сказал, кажется ему особенно важным, а именно — о выполнении заводами «Шкода» определенных контрактов на поставку военных материалов.[7] Хотя сами товары, о которых идет речь, явно не представляют собой особой ценности, посол рассматривает выполнение обязательств как проверку того, действительно ли мы желаем в соответствии с недавним заявлением, сделанным ему (Мерекалову) начальником отдела министерства Вилем, поощрять и расширять наши экономические отношения с Россией. Вопрос об этих контрактовых поставках будет далее рассмотрен в другой инстанции.
В конце разговора я намекнул полпреду на то, что сообщения о русско-англо-французском военно- воздушном пакте и т. п. в настоящий момент явно не способствуют проявлению доброй воли с нашей стороны и созданию атмосферы для доставки военных материалов в Советскую Россию. Господин Мерекалов воспользовался этими словами для поднятия ряда политических вопросов. Он выспрашивал, какого мнения придерживаются здесь о настоящем положении дел в Центральной Европе. Когда я сказал ему, что, насколько мне известно, Германия является единственной страной, которая в настоящее время не бряцает оружием в Европе, он спросил меня о наших отношениях с Польшей и о якобы происходящих на германо-польской границе вооруженных столкновениях. После того как я опроверг последнее утверждение и сделал некоторые сдержанные комментарии относительно германо-польских отношений, русский посол спросил меня, что я действительно думаю о германо-русских отношениях.
Я ответил господину Мерекалову, что мы, как все знают, всегда хотели иметь с Россией торговые отношения, удовлетворяющие взаимным интересам. Мне кажется, что в последнее время русская пресса не присоединяется к антигерманскому тону американских и некоторых британских газет. Что касается германской прессы, то господин Мерекалов мог выработать свою собственную точку зрения, поскольку он конечно же следит за ней очень внимательно.
Посол в этой связи заявил примерно следующее:
Политика России всегда прямолинейна. Идеологические расхождения вряд ли влияли на русско- итальянские отношения, и они также не должны стать камнем преткновения в отношении Германии. Советская Россия не использовала против нас существующих между Германией и западными державами трений и не намерена их использовать. С точки зрения России, нет причин, могущих помешать нормальным взаимоотношениям с нами. А начиная с нормальных, отношения могут становиться все лучше и лучше.
Этим замечанием, к которому Мерекалов подвел разговор, он и закончил встречу. Через несколько дней он намерен посетить Москву.
2. ГЕРМАНСКИЙ ПОВЕРЕННЫЙ В ДЕЛАХ В МОСКВЕ — В МИД ГЕРМАНИИ Телеграмма
Москва, 4 мая 1939 — 20 час. 45 мин. Получена 4 мая 1939 — 22 час. 00 мин.
Телеграмма № 61 от 4 мая
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 мая о назначении Молотова наркомом иностранных дел с одновременным оставлением за ним поста председателя Совета Народных Комиссаров публикуется советской прессой под фанфары. О смещении Литвинова сообщает маленькая заметка, опубликованная на последней странице под рубрикой «Хроника». Неожиданная замена вызвала здесь большое удивление, так как Литвинов был в центре переговоров с английской делегацией, на первомайском параде еще появился на трибуне рядом со Сталиным[9] и не было никаких новейших указаний на шаткость его позиции. В советской прессе комментариев нет. Наркомат иностранных дел не дает представителям прессы никаких объяснений.
Поскольку Литвинов еще 2 мая принимал британского посла, а вчера его имя было указано прессой среди почетных гостей, присутствовавших на параде, его смещение кажется результатом неожиданного решения Сталина. Это решение, видимо, связано с тем, что в Кремле появились разногласия относительно проводимых Литвиновым переговоров. Причина разногласий предположительно лежит в глубокой подозрительности Сталина, питающего недоверие и злобу ко всему окружающему его капиталистическому миру. На последнем партийном съезде Сталин настаивал на осторожности, чтобы Советский Союз не был вовлечен в конфликт. Молотов (не еврей) считается «наиболее близким другом и ближайшим соратником» Сталина. Его назначение, несомненно, гарантирует, что внешняя политика будет проводиться в строгом соответствии с идеями Сталина.
3. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ
Сегодня днем я просил советского поверенного в делах советника посольства Астахова прийти ко мне и сообщил ему, что мы согласны, в соответствии с запросом его полпреда от 17 апреля, соблюдать советские контракты с заводами «Шкода» о поставках. Соответствующие инструкции уже были даны. Я просил его информировать об этом свое правительство.
Советник посольства Астахов был заметно удовлетворен этим заявлением и подчеркнул тот факт, что для советского правительства материальная сторона вопроса не имела такой большой важности, как принципиальная. Он допытывался, не будут ли вскоре возобновлены переговоры, прерванные в феврале. На это я ответил, что еще не могу дать какого-либо ответа, так как рассмотрение многочисленных проблем, содержащихся в последнем русском ответе,[10] еще не закончено.
Затем Астахов коснулся смещения Литвинова и попытался, не задавая прямых вопросов, узнать, приведет ли это событие к изменению нашей позиции в отношении Советского Союза. Он особенно подчеркивал большое значение личности Молотова, который ни в коем случае не является специалистом по внешней политике, но который тем не менее будет оказывать большое влияние на будущую советскую внешнюю политику.
4. ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА МИД ГЕРМАНИИ
Советский поверенный в делах советник посольства Астахов вызвал меня сегодня для того, чтобы поговорить о правовом статусе советского торгового представительства в Праге, учрежденного согласно советско-чехословацкому торговому договору 1935 года.[11] Советский Союз хочет оставить торговое представительство в Праге в качестве филиала советского торгового представительства в Берлине и просит, чтобы ему временно был дан тот же официальный статус, который существовал в соответствии с советско-чехословацким торговым договором. Господин Астахов сослался на германское заявление, согласно которому настоящие чехословацкие торговые соглашения будут продолжать действовать в отношении протектората Богемии и Моравии[12] до тех пор, пока не будут заменены новыми.
